Страница 3 из 12
The albums are supplied with maps. The most important geographical names and toponames are deciphered.
We don’t want to embrace the unbounded. Our only wish is to reveal only a small part of our home land wonders – wonders of the Country of Elbrus.
Let us make a short introduction before starting. Kabardino-Balkaria is situated in the central part of the Great Caucasus and adjoining plain called Kabardinian plain. Its area is 12 470 sq. km. It borders on Alania in the East, Karachay-Cherkess Republic in the West, Stavropol land in the North and Georgia – in the South. The last mentioned is at the same time the state frontier of Russia. Kabardino-Balkaria stretches from east to west for 160 km and from north to east – for 110 km.
Six highest (above 5000 m) Caucasian peaks from the seven (except Kazbek) are in Kabardino-Balkaria. They are: Elbrus (5642,7 and 5621), Dich-Tau (5204), Koshtan-Tau (5151), Shkhara (5068), Djangy-Tau (5085), Pushkin Peak (5100 meters high correspondingly).
Mountains occupy more than 60 per cent of the republic’s territory forming five parallel ranges: Woody, Pasturable, Rocky, Lateral, Main. These ranges, except Main, are cut by seven canyons with the rivers Malka, Baksan, Chegem, Chereck, Psigansu, Lesken with the water from the mountains of the Main and Lateral canyons. These rivers flow into Caspian Sea.
Rocky, Main and Lateral ranges are considered to be the most picturesque with their cliffs of yellow-pink shades, turbulent rivers, chains of white tops with never melting snow. And, of course, we should mention Elbrus – the marvelous giant with its two summits, the highest mountain in Europe. It is really beyond any comparison. It is even above imagination. So, we begin our journey… Enjoy it!
You are welcome!
Баксанское ущелье
БАКСАНСКОЕ УЩЕЛЬЕ:
это стоит увидеть
Скала Кызбурун
Гора Махогапс
Священные кызбурунские холмы
Памятник Жабаги Казаноко
Тызыльское ущелье:
наскальные рисунки,
озеро в горе,
рунические надписи,
развалины поселка Солнечный
Урочище Урды
Канжол:
место битвы с крымцами,
Алеготова скала
Грот «Сосруко»
Мавзолей Камгута
Развалины крепости княгини Гошаях
Кыртыкская долина:
могильники,
нарзанный источник
Собственно Баксанское ущелье как таковое начинается за селением Лашкута, но вот дорога в него – из города Баксана. И поэтому вполне закономерно начать наше повествование именно отсюда – с родины классика кабардинской литературы поэта Али Шогенцукова, родившегося в селении Старая Крепость, ныне слившемся с Баксаном. В 1964 году здесь, в Баксане, поэту установлен памятник (скульптор М. Тхакумашев).
…На всех известных фотографиях Али печален, скорбные складки у рта рельефны и реальны. В жизни, говорят, он улыбался редко, но то была особенная улыбка, освещавшая лицо нежностью и сердечностью, застенчивым выражением потаенных глубин души. Он глубоко чувствовал своих собеседников, а не только понимал их. Поэтому в общении был разным, но неизменно внимательным и выдержанным. Этикетным, одним словом. Ведь адыгство сильно своими этикой и этикетом, создающими особый взгляд на мир, свою неповторимую культуру и нравственный стержень этноса. В данном смысле Шогенцуков именно адыгский поэт, однако значение его творчества выходит далеко за рамки чисто национального явления.
Он хорошо знал не только историю, но и быт, нравы своего народа. Учение и путешествия по другим землям подарили ему возможность сравнения и трезвости оценок. Двадцатые-тридцатые годы прошлого века в их противоречивости рождали энтузиазм, оптимизм, но в той же мере, как оказывается на самом деле, лицемерие и страх. Балансируя между подобными нравственными установками окружения, поэт боролся против чрезмерной гибкости нравственности, губящей традиционные моральные ценности, единственно доступным ему путем: через поэзию. Он не мог не учитывать сравнительно низкий уровень просвещенности народа – язык его произведений и характеристики персонажей ясны, доступны пониманию и подражанию им. Такое стало возможным не только благодаря особенному воображению Али-поэта, но и прежде всего глубоко страдающей душе Али-человека. Сила его переживаний была столь велика, что из обыденной истории о девушке, проданной богатею, выросла поэма «Мадина», потрясшая читателей трагизмом, безысходностью и волевым отнятием не только счастья, но фактически и самой жизни женщины. Перед властью денег бессильны адаты… Читательское сознание озаряется ясным пониманием плохого и хорошего, оно неизбежно становится более человечным, развивается сострадание.
Психология лежит в основе всех произведений Али. К. Юнг сказал бы, что независимо от художественной формы содержание их «происходит неизменно из областей человеческого опыта, из психического переднего плана, наполненного наиболее сильными переживаниями». Такое творчество находится в границах понятного, здесь жизнь и природа людей с их красотой и ужасами. Поэтому Али так любим народом. С детства читанные строки западают в память, красота и выразительность поэзии Али ведут по жизни многих кабардинцев, понимают они это или нет.
«Камбот и Ляца» в переводе Семена Липкина подобна песне. Эпические мотивы усиливаются лирическим видением материала, эмоциональная сила воздействия возрастает. В мировой литературе есть темы посильнее, но есть ли истории трогательнее, чем эта?.. Наивным кажется человек, добивающийся того, что ему кажется справедливым. Возвышенный сказ Али в защиту маленьких людей, отстаивающих всеми доступными средствами свое право на свободу, на счастье, на право быть любимым, заканчивается смертью героев. Это вызывает протест читателя, но такова историческая правда, и здесь поэт объективен. Он не идет на поводу у собственных чувств, он регистрирует внеличный человеческий процесс. Светлейшая грусть остается в душе каждого, кто прочитал или увидел на сцене «Камбота и Ляцу». Конечно, сейчас другое время. Волны знаний и информации захлестывают не только умы, но и сердца, делая привычными, повседневными атрибутами страдания, гибель тысяч людей. Локальные войны и атмосфера насилия, национальное и конфессиональное недоверие и конфронтация отодвигают для взрослого человека явление литературы на второй или третий план. Но дети рождаются и воспитываются всегда, они легко воспринимают идеи и образы не только национальные, но и вселенские, всечеловеческие. Та святость чувств, что есть в «Камботе и Ляце», будет доступна и кабардинцу, и любому другому. А какое сердце не содрогнется от горя матери из «Зимней ночи», продавшей волосы, чтобы спасти больного ребенка! На этом фоне меркнет святочная история из «Дара волхвов», поведанная О’Генри, где девушка лишается своих роскошных кос, чтобы купить рождественский подарок избраннику.
Али был от природы наделен не только богатым воображением, обаянием, но и даром просветителя. «Два дня моей жизни» – поэтическая квинтэссенция его мечты о просвещении народа. Школ сегодня в общем-то хватает, как и хороших учителей. Нужны просветители, как и всегда. Они редки, почти как пророки. Али был таким редкостным человеком. Он рано покинул землю – мы не знаем, что он мог еще совершить. Мы не знаем всего созданного им – утрачена поэма «Кызбурун», исчезла синяя папка с его лирическими стихотворениями. Мы знаем, что Али был кому-то как кость в горле, и его посадили в эшелон, прямиком отправившийся в вечность.
…Его могилы нет ни в пойме реки Нальчик, ни на родовом кладбище в Баксане[1]. Как сын человеческий он повсюду, а как мученик уже давно обрел святость. В день предполагаемой его кончины, 29 ноября, мы зажигаем свечу и молимся. Как делаем это для родных и близких, перешедших в иные миры, но живущих с нами и в нас… Гори, свеча… Живи, Али…
Дорога в Баксанское ущелье – одна из самых благоустроенных в республике, но, право, не стоит разгоняться: здесь так много интересного и необычного. Вот прямо над шоссе нависла скала Кызбурун (расположенное напротив нее селение Исламей до недавнего времени называлось Кызбурун Второй). Обиходным стал перевод этого названия как «девичья скала». В путеводителях советского времени писали, что «во времена седой старины с ее вершины, как свидетельствуют предания, по приговорам фанатиков-мулл сбрасывали в бурные реки непокорных женщин-горянок»[2]. В постсоветских уточняли, ссылаясь на те же предания, – «с этой скалы сбрасывали в Баксан неверных жен»[3].
1
Жизнь поэта оборвалась в 1941 году в Бобруйском концлагере (См.: Котлярова М., Котляров В. Ты создал мир. И он велик. Книга о поэте Али Шогенцукове. Нальчик: Полиграфсервис и Т, 2003).
2
Путеводитель по Кабардино-Балкарии. Нальчик: Эльбрус, 1971. С. 53.
3
Афов А. Кабардино-Балкария. Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2005. С. 59.