Женщина с пробегом

– Ты давно в моей жизни номер один, – улыбнулся он в ответ. – Отлично, этот пункт проговорили, и я рад, что мы сразу нашли общий язык. Остается еще одна позиция, где мне тоже сразу хотелось бы внести ясность. Я сейчас говорю о ревности. За то время, что мы с тобой вместе, я заметил, что ты негативно реагируешь на мое общение с другими женщинами. Тебе не нравится, когда я в нерабочее время перезваниваюсь с коллегами или привожу им из командировок сувениры. Ревность – это ненормально и разрушительно. Семья должна строиться на полном доверии.

– Согласна, но комплект из трусов и бюстгальтера, который ты привез из Германии вашему менеджеру по персоналу, – это сувенир? – спросила она, чувствуя, как начинают гореть щеки. – Тебя правда удивляет, что мне это не понравилось? И звонки посреди ночи с малозначимыми вопросами – это тоже нормально?

– Это для тебя малозначимые вопросы, а для того, кто звонит, это, возможно, вопрос жизни и смерти, – сказал он. – Очень многих людей, в том числе и женщин, с которыми я общаюсь, я знал до тебя, и у нас сложились определенные отношения, характер которых не является для тебя оскорбительным. Почему ты склонна во всем видеть один негатив и проявляешь к таким звонкам болезненный интерес?

– Нормальный интерес, а не болезненный, – парировала она. – Мне просто важно знать, что случилось, если человек решается позвонить тебе глубокой ночью. Но ты уходишь в другую комнату вместе с трубкой и закрываешь дверь. Почему бы не поговорить при мне? Я ведь все равно просыпаюсь от этих звонков.

– Вот видишь, ты мне не доверяешь, – усмехнулся он. – А я чувствую себя без вины виноватым под твоим недовольным взглядом. Разве можно начинать семейную жизнь с недоверия?

– Послушай, – примирительно сказала она. – Мой круг общения тоже сложился до встречи с тобой, и у меня тоже есть коллеги-мужчины и институтские друзья. Но что бы ты сказал, если кому-нибудь из них я привезла в качестве сувенира нижнее белье или общалась бы полночи по телефону, закрывшись в туалете и при этом разговаривая шепотом?

Он посмотрел на нее так, как будто видел в первый раз:

– Неужели непонятно? То, что нормально для мужчины, абсолютно недопустимо для женщины. Кстати, те трусы и лифчик, которые так засели у тебя в голове, – это был прикол, своеобразный мужской юмор.

– Давно ты делишь юмор на мужской и женский? – иронично спросила она. – Почему мне нельзя так приколоться? А тот прикол, кстати, тебе удался: белье этой фирмы стоит как комплект хорошей зимней резины.

– Там дешевле, – машинально сказал он и добавил довольно жестко: – А вообще мне не нравится твой тон и то, что ты говоришь. Эти элементы феминизма оставь, пожалуйста, за порогом наших отношений, иначе ничего хорошего у нас с тобой не получится.

– Милый, но ведь ты сам сказал, что создание семьи – это не рубикон, после которого человек теряет свою индивидуальность, – сказала она, глядя ему в глаза. – Не должна же я начать притворяться, делая вид, что мне безразлично, если мне что-то не нравится?

– Ты не способна к компромиссам, – сказал он, разводя руками. – Видимо, учиться этому придется уже в процессе совместной жизни, что, конечно, не сделает ее безоблачной. А может, есть смысл и вообще подождать с датой свадьбы, пока ты не поймешь, что готова принимать меня таким, какой я есть.

– Пожалуй, ты прав – давай подождем! – помолчав, сказала она и, сняв кольцо с пальца, аккуратно положила его в бархатную коробочку. – То, что ты сейчас предлагаешь, – это в моем понимании не семья, а узаконенное сожительство с односторонним сохранением индивидуальности. Если я должна принимать тебя таким, какой ты есть, то и ты должен учитывать мои особенности. Я очень надеюсь, что мы придем к согласию, нас ведь и правда многое связывает, и мы друг другу небезразличны. Нам обоим есть над чем подумать, но красную черту я все же обозначу: нижнее белье – подарок, предназначенный только мне. Другого варианта я, извини, не приму.

…Официант, убиравший стол, удивленно крутил в руках зеленую бархатную коробочку с явно дорогим кольцом. Он видел, что мужчина, уходивший последним, не забыл ее, а в сердцах бросил на скатерть. «С жиру люди бесятся! – пожал он плечами и положил коробочку в карман. – Если этот неврастеник не хватится и не вернется за ним, отнесу своей Таньке, она таких отродясь не носила. Вот порадуется! Глядишь, и дуться перестанет за ту эсэмэску от Катюхи, которую я стереть забыл. Все-таки мне с женой повезло – сердиться долго не умеет. А может, уже начала понимать, что нечего из-за всякой ерунды скандал раздувать. Как говорится, важней всего – погода в доме».

Так нечестно!

Когда Вероника после маникюра вернулась в офис за оставленным в кабинете мобильным, вахтер дядя Вася беззлобно пробубнил:

– Как вас только мужья терпят, таких занятых! До ночи на работе сидят, а если и уйдут вовремя, так все равно норовят вернуться.

– Телефон забыла, а без него никуда, – объяснила причину своего внезапного возвращения Вероника.

– Ну да, ты же начальница, всегда должна быть на связи, – дядя Вася в силу возраста всех сотрудников компании, от младших менеджеров до руководства, называл исключительно на ты. – Ключи от офиса мне не сдавали, там еще одна трудяга все никак от компьютера не отлипнет.

– Ого! – удивилась Вероника. – Кто же эта труженица?

– Да почем я знаю, как ее зовут! – ворчливо сказал дядя Вася. – Тощая такая да бледная. Хотя все вы тут на одно лицо. Будь я помоложе, ни на одной бы не женился: курите, кофе пьете ведрами, юбок не носите, все штаны да штаны, а в голове – одна работа.

– На всякий случай, дядя Вася – я не курю. И никогда не курила! – весело крикнула Вероника уже с лестницы, быстро поднимаясь на второй этаж в свой офис.

В офисе было темно, лишь в дальнем углу мелькал свет от монитора компьютера. Из-за него подняла голову экономист Светлана.

– Добрый вечер, Вероника Андреевна! – она первой поприветствовала неожиданно появившуюся начальницу.

– А ты что тут делаешь так поздно? – спросила Вероника. – Не успеваешь все сделать в течение рабочего дня?

– Успеваю, – смущенно сказала Света. – Просто у меня дома до завтра интернет отключили, вот я тут и припозднилась.

– Извини за нескромность, но неужели без интернета тебе дома делать нечего? – изумилась Вероника. – Куча вариантов досуга существует и в офлайне. Тем более завтра выходной, и можно вечером не париться, что завтра рано вставать.

– Мне все равно, во сколько вставать, – чувствовалось, что Светлане этот разговор был не слишком приятен. – Я привыкла ложиться рано, потому что вечером все равно делать нечего. Перед сном в соцсетях посижу – и на боковую.

– А личная жизнь? Ты же ведь совсем юная еще! – вопрос прозвучал на автомате, и Вероника сама поразилась своей бестактности.

– Это я выгляжу юной, потому что худая, – грустно улыбнулась Светлана. – Мне уже тридцать пять. Но и в двадцать за мной очередь из женихов не стояла. По крайней мере до сих пор замуж никто не предлагал.

Вероника, пожалуй, впервые внимательно посмотрела на свою сотрудницу. Неглупая, немногословная, профессиональная – что она еще о ней знала? Да, собственно, больше ничего. На корпоративных мероприятиях Светлана особо не выделялась и явно не любила привлекать к себе внимание. Хотя, если присмотреться, она довольно симпатичная: худенькая, поджарая, с хорошей стрижкой и ухоженной кожей. Гардеробчик, конечно, так себе, сплошные джинсы и монохромные кофточки, но это как раз вопрос решаемый. «Если ее к хорошему стилисту отвести и уверенности в себе добавить, вполне себе эффектная барышня будет, – подумала Вероника и сказала:

– Поздно уже. Может, тебя до метро подвезти?

– Да я тут живу практически в шаговой доступности, несколько остановок трамваем. Пешком минут 20−25, не больше, – смутилась Светлана. – Торговый центр «Гранд» знаете? Сразу за ним мой дом.

– О, так мы с тобой соседки! – радостно удивилась Вероника. – Я в двух кварталах от этого торгового центра живу. Выключай компьютер, подвезу. Пешком прогуливаться одной уже поздновато.