Страница 17 из 19
5Сегодня, часу в восьмом,Стремглав по Большой Лубянке,Как пуля, как снежный ком,Куда-то промчались санки.Уже прозвеневший смех…Я так и застыла взглядом:Волос рыжеватый мех,И кто-то высокий – рядом!Вы были уже с другой,С ней путь открывали санный,С желанной и дорогой, —Сильнее, чем я – желанной.– Oh, je n’en puis plus, j’étouffe![8] —Вы крикнули во весь голос,Размашисто запахнувНа ней меховую полость.Мир – весел и вечер лих!Из муфты летят покупки…Так мчались Вы в снежный вихрь,Взор к взору и шубка к шубке.И был жесточайший бунт,И снег осыпался бело.Я около двух секунд —Не более – вслед глядела.И гладила длинный ворсНа шубке своей – без гнева.Ваш маленький Кай замерз,О, Снежная Королева.26 октября 19146Ночью над кофейной гущейПлачет, глядя на Восток.Рот невинен и распущен,Как чудовищный цветок.Скоро месяц – юн и тонок —Сменит алую зарю.Сколько я тебе гребенокИ колечек подарю!Юный месяц между ветокНикого не устерег.Сколько подарю браслеток,И цепочек, и серег!Как из-под тяжелой гривыБлещут яркие зрачки!Спутники твои ревнивы? —Кони кровные легки!6 декабря 19147Как весело сиял снежинкамиВаш – серый, мой – соболий мех,Как по рождественскому рынку мыИскали ленты ярче всех.Как розовыми и несладкимиЯ вафлями объелась – шесть!Как всеми рыжими лошадкамиЯ умилялась в Вашу честь.Как рыжие поддевки – парусом,Божась, сбывали нам тряпье,Как на чудных московских барышеньДивилось глупое бабье.Как в час, когда народ расходится,Мы нехотя вошли в собор,Как на старинной БогородицеВы приостановили взор.Как этот лик с очами хмурымиБыл благостен и изможденВ киоте с круглыми амурамиЕлисаветинских времен.Как руку Вы мою оставили,Сказав: «О, я ее хочу!»С какою бережностью вставилиВ подсвечник – желтую свечу…– О, светская, с кольцом опаловымРука! – О, вся моя напасть! —Как я икону обещала ВамСегодня ночью же украсть!Как в монастырскую гостиницу– Гул колокольный и закат —Блаженные, как имянинницы,Мы грянули, как полк солдат.Как я Вам – хорошеть до старости —Клялась – и просыпала соль,Как трижды мне – Вы были в ярости! —Червонный выходил король.Как голову мою сжимали Вы,Лаская каждый завиток,Как Вашей брошечки эмалевойМне губы холодил цветок.Как я по Вашим узким пальчикамВодила сонною щекой,Как Вы меня дразнили мальчиком,Как я Вам нравилась такой…Декабрь 19148Свободно шея поднята,Как молодой побег.Кто скажет имя, кто – лета,Кто – край ее, кто – век?Извилина неярких губКапризна и слаба,Но ослепителен уступБетховенского лба.До умилительности чистИстаявший овал.Рука, к которой шел бы хлыст,И – в серебре – опал.Рука, достойная смычка,Ушедшая в шелка,Неповторимая рука,Прекрасная рука.10 января 19159Ты проходишь своей дорогою,И руки твоей я не трогаю.Но тоска во мне – слишком вечная,Чтоб была ты мне – первой встречною.Сердце сразу сказало: «Милая!»Все тебе – наугад – простила я,Ничего не знав, – даже имени! —О, люби меня, о, люби меня!Вижу я по губам – извилиной,По надменности их усиленной,По тяжелым надбровным выступам:Это сердце берется – приступом!Платье – шелковым черным панцирем,Голос с чуть хрипотцой цыганскою,Все в тебе мне до боли нравится, —Даже то, что ты не красавица!Красота, не увянешь зá лето!Не цветок – стебелек из стали ты,Злее злого, острее острогоУвезенный – с какого острова?Опахалом чудишь, иль тросточкой, —В каждой жилке и в каждой косточке,В форме каждого злого пальчика, —Нежность женщины, дерзость мальчика.Все усмешки стихом парируя,Открываю тебе и миру яВсе, что нам в тебе уготовано,Незнакомка с челом Бетховена!14 января 1915вернуться
8
О, я больше не могу, я задыхаюсь! (фр.)