Год дурака

Меня привели в чувство громкие аплодисменты. Незнакомый бородач старался до боли в ладонях.

— Браво! Молодца!

К моему удивлению, еще несколько человек его поддержали. Остальные стояли с длинными, ошалелыми физиономиями.

— Кстати, ты кто вообще? — спросил Женя бородача.

Загадочно улыбнувшись, бородач плеснул в Женину рюмку еще водки.

Неуклюже поднявшись, я изобразила книксен, что было немного чопорно после того, что я здесь устроила. Если я и намеревалась насладиться своими пятью минутами славы, то у Ксении были другие планы на мое время.

— Вот ты дрянь, всегда найдешь, как выкрутиться, да?

Растерявшись от внезапного наскока, я надолго задумалась, прежде чем ответить.

— Нет, — выдала я наконец.

Я не знаю, чем мой ответ так взбеленил Ксению, но она выбросила вперед руку, пытаясь ударить меня. Я отскочила, и удар пришелся по винной бутылке, которая разбилась вдребезги, после чего я поняла, что дела мои плохи и что с миром живых меня связывает тонкая-тонкая ниточка.

— Ты-ы… придушу… убью…

— Помогите! — взвизгнула я, но все стояли с такими заинтересованными лицами, как будто пришли на реслинг или вроде того.

Ксения зашвырнула в меня апельсином, а когда я увернулась, бросила уже всю тарелку с фруктами.

— Вот чертова баба! — воскликнула Тайра Бэнкс, одинокое лицо которой появилось в пространстве на манер чеширского кота.

— Ну, помогите же кто-нибудь!

Раскрасневшаяся Ксения все больше напоминала взбешенного быка. Надвигаясь на меня, она издавала страшный ревущий звук. Не хватало только пара из ноздрей. Страх за свою жизнь принудил меня проявить невиданные доселе проворство и ловкость. Я перемахнула через кресло и на четвереньках занырнула под стол. Выпрямившись на другой стороне, я увидела, как Ксения бежит ко мне, по-бычьи наклонив голову.

— Нет-нет-нет-нет! — закричала я, но рычащая, вспотевшая от ярости Ксения уже толкнула заставленный тарелками стол на меня… я подставила руки… и толкнула стол обратно. К моему удивлению, это оказалось очень легко. Стол рухнул, погребая под собой Ксению. Зазвенела посуда, забулькали напитки, выливаясь из бутылок.

— Надеюсь, мы ее не слишком сильно припечатали, — услышала я голос рядом и, повернув голову, увидела Федю.

Судя по громким воплям, Ксения была жива, полна сил и готова продолжать. Край стола прижал ее на уровне чуть ниже груди, и, бессильно сгибая в локтях руки и дергая ногами, она никак не могла освободиться. Смотреть на нее было любо-дорого: лицо заляпано салатом, в волосах запутались куриные ножки.

— Если бы не ты, она бы меня убила. Спасибо, — поблагодарила я Федю с искренним чувством.

Женя подошел к Ксении, пытаясь поднять стол, но я прервала его:

— Ну уж нет! Не раньше, чем я уйду! — и принялась шарить в груде одежды в поисках своей куртки.

— Притащилась сюда, — тяжело выдохнула Ксения. — Строила из себя… бахвалилась… сперла мужика прямо у меня из-под носа! Это при твоем-то адвокате! Ну да, ты же теперь похудевшая!

Задумавшись, я перевела взгляд на Тайру, которая решила явить себя целиком. Неведомым образом примостившаяся на ребре перевернутого стола, она раздавила бы Ксению окончательно, если бы, как и положено галлюцинации, не была легка, как вечерняя тень. Тайра пригрозила пальчиком:

— Если тебе справедливо указали на ошибку, признай ее. Отрицая, ты будешь ошибаться снова и снова.

— Да, пожалуй, я действительно строила из себя невесть кого, — с сожалением подтвердила я. — Но не бахвалилась. Просто пыталась не выглядеть неудачницей. Похоже, тут многие пытались, так или иначе. И посмотрите, что в итоге получилось: мы даже более убогие, чем в нашей обычной жизни.

Женя заметно напрягся, и я с досадой отвернулась от него.

— Все, с меня достаточно этого маскарада. Нет у меня никакого адвоката-иностранца. И вообще нет парня! И нет помощницы, потому что я сама всего лишь ассистентка! Я живу на съемной квартире, где комната двенадцать метров, а кухня — семь! И еще я смотрела «Сумерки»! И мне понравилось!

Неизвестно, до чего бы я доболталась, если бы не зазвонил телефон.

— Такси прибыло. Я поехала, а то моя помощница соскучилась. То есть моя собака. То есть хомячок. Зачем я опять вру? Нет у меня хомяка!

Я помахала всем рукой, и все помахали мне в ответ — механически, как роботы. Ксения выдала очередной поток брани.

— Не забудь про походку, — напомнила Тайра. — Когда ты приходишь и уходишь, люди прежде всего обращают внимание на твою походку.

Не слишком быстро и не слишком медленно. Спина прямая, но не так, будто жердь проглотила. Бедра расслаблены, но не стоит вилять ими слишком сильно… Впрочем, чего я задумалась, тут два шага до двери. Я вытянулась во весь свой рост и пошла.

Возле машины меня настигла Ольга Кораблева. Она тронула меня за плечо и спросила:

— Можно я с тобой?

— Конечно.

В машине я часто моргала, пытаясь сдержать слезы. Ореол истончался, пропадал, и сказанное и сделанное в этот вечер с каждой минутой казалось ужаснее. Этот танец я себе не прощу до конца дней моих!

Ольга опустила окно и закурила.

— Хоть ты одна нормальная, — сказала она. — А то у всех дачи, тряпки да кольца с бриллиантами. А мне, как ни зашиваюсь в своем НИИ, сапоги на зиму купить не на что.

Я заметила, что ее рука с сигаретой дрожит, а сама Ольга, прежде казавшаяся мне совершенно трезвой, сильно нагрузилась. Сбоку можно было заметить морщинки в уголках ее глаз, что спереди не позволяли рассмотреть очки. Моя рука потянулась к ее плечу, но Ольга повернула голову, явив мне свой леденящий взор, и я отстранилась.

Она вышла из машины, не заплатив. Я смотрела, как она удаляется, кренясь на одно плечо под тяжестью пухлой сумки. Я подумала, что она была такая принципиальная в школе. Не давала списать ни одной контрольной. С тех пор утекло так много воды…

Отдав таксисту последние деньги (в ожидании зарплаты буду худеть), я доплелась до своего этажа и возле двери встретила выходящего из своей квартиры злополучного соседа в его традиционном наряде: полосатая регги-шапка, майка с Королем Львом, рваные джинсы и зеленые шлепанцы на босу ногу. Прижав к уху мобильник, он сетовал на жизнь:

— Что-то я совсем закопался. А так хочется развеяться… расслабиться… перекомпилировать ядро моей Убунты… — заметив меня и мою выглядывающую из-под куртки сорочку, присвистнул: — Девушка ушла в отрыв.

Тайры рядом не было, поэтому я не смогла сохранить достоинство и, что-то недовольно пробурчав, скрылась в своей квартире. Рухнув на кровать, я увидела разбросанные по покрывалу коробочки лекарств, принятых мною сегодня днем, и у меня возникло страшное подозрение… «Не совмещать с алкоголем!» — снова и снова читала я, разворачивая вкладыши, пока со стоном не упала лицом на ладони…

Назавтра, прокравшись в «контакт» и жалея, что здесь нет возможности войти в режиме невидимки, я увидела сообщение от Феди.

«Ты была звезда! Ты всех сделала! Когда ты ушла, все только и говорили, что о твоем танце… Лопареву, я думал, кондрашка хватит. И ты одна была честной. Наверное, хорошо, что ты не осталась, там такое творилось. Нажрались как свиньи. Ксюшка совратила Ленкиного мужа, пока Ленка прикорнула в отключке… Ленка в итоге бросила кольцо и уехала… Антоша ее и говорит: «Ну и ладно, все равно она сама его себе купила», а потом на Ксеньку с кулаками… еле оттащили, но Ксюшка теперь хочет подавать заявление об избиении. Макс сломал щиколотку, решил спьяну показать пару упражнений. Тоже мне, атлет… Бородатый мужик так напился, что лежал трупом. Нам его домой отгружать, а никто не знает, кто он. Он, похоже, даже не из нашей школы! А Кораблева вообще учудила! Женька только к утру сообразил, что она вещей понабивала в сумку, и такова! Даже кофемолку прихватила. Еще еж куда-то пропал. Женька думает, зверь не выдержал шума и сбежал. Не пойму, зачем так психовать из-за какого-то ежа? Вот дурдомище получился… никогда больше не пойду на встречу выпускников. Одно светлое пятно было — ты. Теперь не пропадай».