Лучник

— Не здесь. Идём в приёмный покой.

И первым двинулся к двери.

— Ты к Наэри?

— К тебе, — покачал головой Гайр. — Можешь дать какие-нибудь прогнозы? У меня половина постов не закрыта. Сумеешь поднять кого-нибудь на ноги к колоколу совы?

— Двое рвутся в строй, сейчас спят под заклинанием, и ещё трое пострадали не слишком сильно. Если поставишь на посты полегче — отпущу, — устало отмахнулся Лерон. Подойдя к шкафу, где целители хранили всё необходимое, достал несколько глиняных кружек и пузатую бутыль. Кивнул в сторону небольшого стола у окна и без сил опустился в ближайшее кресло.

— Спасибо, — искренне откликнулся Гайр. Из груди его вырвался облегчённый вздох.

А Лерон тем временем уже разливал по кружкам напиток. Не вино, как могло показаться на первый взгляд — крепкий бодрящий отвар, настоянный на магии.

Первые глотки пили молча. Устали оба, но если Гайр просто выглядел вымотанным, то старший целитель, казалось, вот-вот был готов упасть и заснуть прямо на месте.

— Я осмотрел Наэри, — невпопад проговорил Лерон после нескольких щепок тишины. — И даже гадать боюсь, что случилось с Таилиром и почему он после этого жив. Даже шрамами не обзавёлся. Но я разбираюсь в ранах, Гайр. И в том, какие дыры на одежде их сопровождают. И знаешь, что я тебе скажу?

Он умолк, глядя на друга и явно ожидая интереса с его стороны. И Гайр его ожидания не обманул.

— Что? — в его голосе мелькнул интерес пополам с лёгким беспокойством. Дескать, малыш жив, и это главное, но…

— Труп наш Таилир. Должен быть трупом. Судя по количеству крови и отметинам на тунике, ему пробили грудь насквозь. Прямо через сердце.

Гайр невольно вздрогнул.

— Да пёсий хвост тебе в рот, Лер! — ругнулся он, почти неосознанно делая знак от сглаза. — Шуточки у тебя!

— Какие там шуточки? Я чуть не поседел, когда осознал, что случилось! Гайр, ты не понял до сих пор? Таилира убили. И этот… он его оживил. И мне страшно от этого, так страшно, как, кажется, никогда ещё не было.

Гайр открыл было рот, чтобы возразить… А потом замер, что-то вспомнил.

И вдруг слабо улыбнулся.

— Лерон, а знаешь, что я тебе скажу? Забудь. Мало ли, что было с Наэри. Главное, что сейчас он жив.

— Серьёзно? — с сарказмом откликнулся целитель, и залпом допил остающийся на донышке настой. — Как у тебя всё просто! Он же не целитель, Гайр, неужели ты не понимаешь? Он маг смерти. Некромант, а то и что похуже! Я думать боюсь, чем Башне придется платить за его помощь!

Гайр долго молчал.

— Он спас Наэри, Лер, — тихо сказал он, наконец. — Я думал, что мне просто померещилось, что я неправильно прочёл следы на его одежде, но… Теперь мне кажется, что ты не ошибся: тот подонок и впрямь убил Наэри. И тир Кеаран вернул его к жизни — так же, как удержал на краю мою жену. Он спас нашу Башню, Третьего Стража, тебя — и почти всех её обитателей.

Он запнулся и после долгой паузы, во время которой Лерон сверлил его неодобрительным взглядом, тихо закончил:

— Он спас Карилли, Лер. Ты, лучший целитель крепости — лучший, лучший, не кривись, скромник! — отступился, а он взялся лечить. И у него получается, я сам это уже вижу. И я так тебе скажу: мне все равно, чем придется платить — здоровьем, долголетием, жизнью — да хоть душой! Если он сможет её исцелить, если сможет вернуть её к счастливой жизни — то и пусть. Не дерзи ему, Лер. Он моя единственная надежда. Я не прощу тебе, если он обиделся и уйдет.

Целитель долго молчал.

— Не уйдет, хмуро буркнул он. — Не приведи боги, ещё не будем знать, как избавиться.

И вдруг, с надрывом, встряхнув друга за плечо:

— Я боюсь его, Гайе, — и детское имя в устах почтенного целителя прозвучало как то нервно и беспомощно. — Я никого в жизни так не боялся, как этого типа! Знаешь, что он мне сказал, когда я спросил его, кто он?

Он посмотрел на Гайра и, не дождавшись вопроса, веско ответил сам:

— Смерть.

Гайр задумчиво хмыкнул. Помолчал немного, разглядывая друга с сочувствием и едва заметной насмешкой. А потом мягко похлопал его по плечу и посоветовал:

— Кем бы он ни был, Третьей Башне он не принёс ничего, кроме добра. Смерть, знаешь ли, тоже не всегда — зло. Иногда она и спасителем может быть.

И кривовато ухмыльнулся, вспомнив что-то. Быть может, недавний разговор с Эраном в кабинете архимага.

А может быть, своё собственное недолгое расставание с телом и то, от чего избавил его кинжал мага.

Тот, о ком они говорили, вошёл в приёмный покой миг спустя. Уже хотел сказать что-то Гайру, но замер, зацепившись взглядом за стоявшего здесь же Лерона.

— Вы опять за своё? — ледяной тон не предвещал целителю ничего хорошего. — Я вас дважды предупредил, мало?

Лерон дёрнулся, словно ему сунули сосульку за шиворот, и рывком обернулся.

— О чём вы предупредили, позвольте поинтересоваться? — агрессивно огрызнулся он, невольно отодвигаясь к спинке кресла, чтобы оказаться хоть на пядь дальше от мага.

— О том, что с вами будет, если не прекратите выжигать магический канал и раздаривать собственную жизнь всем подряд! Она вам настолько не нужна?

Лерон вдруг встал. Резко, тяжело. Скрежетнуло по полу, отпихнутое в сторону, лёгкое плетёное кресло.

— Всем подряд? — с раздражением процедил он. — Так я, может, должен выбирать, кого спасать, а кого бросить умирать? Без обид, дескать, приятель, сегодня я спасаю пташек поважнее. Так?! Что мне ещё делать, если люди уже ранены, им некогда ждать, когда я восстановлюсь, и у меня просто не хватает сил спасти всех, если не повысить мощность магического потока?!

Гайр следил за этой перепалкой с недоумением и укоризной, и с каждым мигом, по мере того как до него доходило, что имел в виду целитель, на лице его всё явственнее отпечатывалась тревога.

Керана этот выпад, казалось, разве что насмешил.

— Закончили изливать ненависть к себе за тех, кого потерять успели? — холодно, спокойно, лишь чуть насмешливо спросил он.

Лерон возмущённо открыл рот для ответа — и замер, не найдя слов.

— Подумайте о тех, кто умрёт потому, что вместо отпущенных вам зим вы действительно по собственной вине проживёте всего пятнадцать.

— Что? — вот тут уже встревожился Гайр. Не дав Лерону вставить ни слова, он резко встал и, потянувшись через столик, схватил друга за плечи. — Лер! Так это не фигура речи? Ты что, действительно пережигаешь себе магические каналы, чтобы на большее хватало сил? Ты с ума сошёл?!

— Видимо, господин целитель так ненавидит чужую смерть, что готов приблизить свою, лишь бы ей насолить, — усмехнулся Кеаран. — Кого вы так жаждали и не сумели спасти, тир Лерон?

— А мне её, что, любить нужно?! — почти завопил Лерон, в запальчивости теряя последние остатки самообладания. Из главной лекарской выглянул встревоженный целитель, увидел, что никто командира не убивает, а на случай чего рядом и Мастер Защиты сидит, и поспешно скрылся обратно. А Лерон, судя по всему, и впрямь разозлился не на шутку. Лицо его пошло красными пятнами, голос стал ещё на тон выше… и начал опасно дребезжать. — Вы хоть знаете, что это такое — три луны тащить человека, держать его буквально за кончики пальцев — и не спасти лишь потому, что в нужный момент не хватило сил?!

Он умолк, тяжело дыша. Трясущейся рукой вытер лоб и без сил опустился на стул. Взглянул на Кеарана — мрачно, но без прежней ненависти.

— Только не надо повторяться, — глухо попросил он. — Стаканчик я ваш помню и согласен с вашей логикой. Всё верно, не поспоришь — смерть, как ни крути, неизбежна. Но отдавать ей тех, чей срок ещё не пришёл, я тоже не готов.

Кеаран усмехнулся. Как-то странно кривовато.

— А вы, господин целитель, знаете, что такое говорить с очень дорогим тебе человеком, слушать о его планах на завтра и знать, что этого «завтра» не будет? Что через свечу этот человек будет мёртв. И что он должен быть мёртв. Что это конец его пути. Знать, что можешь, но не имеешь права этому помешать?