Лучник

Увы, неизвестное заклинание держало крепко.

— Что, мечтаешь о семейных объятиях? — с тошнотворной мягкостью спросил палач. По губам его гуляла торжествующая, полная злорадного удовольствия улыбка. Пальцы его правой руки, погружённые в серую субстанцию, непрерывно шевелились — и с каждым их движением Наэри скручивал приступ короткого спазма. — Ах, ну да, я и забыл, ты же не можешь этого без моего разрешения…

Наэри рад был бы оспорить это утверждение. Но некромант — а это, без сомнения, был именно он, тот ублюдок, что устроил нападение на Башню и целый год пытал его сестру — некромант был прав: скользкие бесплотные щупальца держали крепко. Он чувствовал эти холодные струйки, похожие на склизкие отростки тумана, внутри себя. Чувствовал, как они сжимают мышцы, заставляя их напрягаться и посылая по телу уколы медленно нарастающей боли.

— Ну да ладно, — задумчиво проговорил тем временем, ненадолго задумавшись, палач. — Я обойдусь без проявления родственных чувств. А вот поздороваться со своим хозяином можешь. Ну-ка, изобрази поклон!

Внутри противоречием вспыхнуло, поднялось волной, проясняя плывущее от дурноты и боли сознание, волна даже не ненависти — чистейшего, кристально-острого гнева. Он почувствовал, как напрягаются мускулы шеи, против его воли приподнимая голову для кивка. И, внутренне взбесившись, мысленно вцепился в собственное непослушное тело, заставляя себя оставаться неподвижным.

Голова всё-таки дёрнулась. Поднялась, отрываясь от чего-то твёрдого и холодного, на чём он лежал. Наэри напрягся изо всех сил, стараясь не позволить себе совершить позорного поклона.

Улыбка сбежала с лица похитителя.

— А вот об этом, родственничек, ты пожалеешь… — разом теряя всё своё показное добродушие, с ненавистью прошипел он.

— Жалеть здесь будет вовсе не он, — голос Эрана был не менее ледяным, чем окружающее его пространство. — По-хорошему тебе, видимо, лучше даже не предлагать, верно?

Наэри вздрогнул и, не веря своим ушам, попытался скосить глаза в сторону, откуда прозвучал голос учителя. На миг мелькнула жуткая мысль — он сошёл с ума и ему мерещится то, чего не может быть. Однако изумление на лице некроманта и то, с какой поспешностью он повернулся и вскинул руку с туманом в защитном жесте, тут же развеяло эти сомнения.

— Ах, маг, сующий нос не в свои дела, совсем потерял страх? — процедил он, глядя куда-то вне поля зрения парализованного Наэри. Наэри ощутил, как склизкие струйки тумана сжались сильнее, заставляя повернуть голову, и на этот раз не стал сопротивляться. И, до предела скосив глаза, сумел наконец увидеть своего учителя.

Эран стоял в нескольких шагах, почти вплотную к затянутую серым туманом стену. Стоял спокойно, почти расслабленно, и смотрел левее и выше Наэри, с выражением иронии и лёгкой брезгливости в глазах.

Некроманта Наэри видел лишь краем глаза. Но и того, что он видел, хватило, чтобы испугаться за Эрана: лицо его было перекошено ненавистью и… и чем-то ещё, что заставило Наэри мысленно похолодеть. Он безумен: вновь вспомнил — осознал заново — он. Безумен и ослеплён ненавистью — и его семье, и к Эрану, помешавшему его планам…

— Зря ты явился сюда, чужак, — после едва заметной паузы прошипел некромант. — Теперь я тебя живым не отпущу.

Однако едва заметная неуверенность в дрогнувшем голосе выдавала его с головой. Он явно не ожидал, что в его убежище сможет проникнуть посторонний. И испытывал если не страх, то опасение — точно.

Эран едва заметно сморщил нос, словно подобные нелепые угрозы ему изрядно надоели, как кучка назойливых комаров.

— А может быть, чужак здесь как раз ты, мастер трупных кукол? Хотя… Какой из тебя мастер. Дорогу хоть найдёшь в тот склеп, где знаний нахватался, малыш?

Лицо некроманта (та половина, которая была видна Наэри с его места) заледенело.

— Ах ты… — он не договорил, и вместо этого резко выбросил вперёд свободную руку. Словно хватал клочок плавающего вдоль стен тумана и, подобно дротику, бросал в противника. Наэри не видел самого удара. Но мысленно успел задохнуться от страха за учителя.

Эран попросту сделал шаг в сторону: серый сгусток пролетел в волоске от цели и вспыхнул в ярком изумрудном пламени.

— Ты зачем чужие вещи стащил, малыш? Детям таким играться нельзя… — Зелёный огонь мягким покрывалом окутал эльфа, и тот снова шагнул к противнику.

Наэри увидел, как позеленел от злости некромант — или это отблески огня, защищающего Эрана, так легли на его лицо?

— О-о-о, ещё один радетель за сохранность хозяйского добра! — едко прошипел некромант, отступая назад.

А в следующий миг Наэри ощутил, как невидимая сила рванула его, словно зацепленную под жабры рыбу. Внутренности скрутило болезненным спазмом, а тело, подчиняясь чужим командам, против воли рывком поднялось на ноги. Наэри попытался остановиться — но куда там! Юноша явственно ощутил, как зашевелились склизкие струйки тумана внутри него, обволакивая мускулы и заставляя делать то, чего требовал некромант.

Ноги против его воли сделали длинный прыжок — и он впервые за время плена увидел учителя отчётливо.

Теперь он стоял между Эраном и некромантом. И Наэри дурно стало от мысли, что он заслоняет собой ненавистного колдуна.

А тот не стал ждать, пока Эран что-нибудь предпримет. Наэри захрипел, на миг ослепнув от стегнувшей по всему телу боли. Грудь пронзило одновременно нестерпимым жаром и могильным холодом. Он почувствовал, как судорожно задёргались мышцы, оглушённые страданием. Тело против его воли напряглось, выгнулось в попытке уйти чего-то невыносимо ледяного, проникшего в грудь…

— Ты хорош, парень… — негромко, с вкрадчивым злорадством протянул некромант прямо над его ухом, и Наэри не сразу осознал, что обращено это не к нему. — Мне прямо немного завидно… А теперь замри и сделай вид, что ты — статуя.

Наэри мысленно дёрнулся — только мысленно, поскольку если на сигналы боли тело ещё реагировало, то на осмысленные команды сознания — уже нет. Багровая муть перед глазами медленно гасла, из тумана неохотно выплыла замершая на месте фигура Эрана… Текущий вдоль стен серый туман…

И окутанная таким же туманом чужая рука, до середины предплечья высовывающаяся у него из груди.

— Если не хочешь, чтобы мальчишка умер о-о-очень нехорошей смертью, — с фальшивым сочувствием проникновенно прошептал некромант сзади, — То убери свою магию и жди, пока тебя не свяжут. А то ведь… Представляешь, что будет, если я не удержу марево вокруг руки?

Эльф бросил на мальчишку короткий взгляд. Подмигнул — или показалось?

— У, малыш, я думал, ты просто вор, а ты ещё и трус, — в голосе мага звучали скука и брезгливость. И никакого интереса к происходящему. Только Наэри видно, как потемнели от гнева изумрудные глаза, став почти чёрными. — Только и можешь, что прятаться как крыса, воровать и прикрываться мальчишкой, который слабее. Жалкое зрелище.

Эльф засмеялся. Заливисто, в голос и очень обидно.

— Настоящие мастера трупных кукол служат смерти. Они прямо смотрят в глаза Серой Хозяйки. А встреться она тебе…. ты бы даже убежать не смог — по запаху бы нашли. Жалкое зрелище.

— Ах, да неужели?.. — с ненавистью прошипел некромант, и Наэри продало ознобом.

…Нет, не ознобом! Ледяные струйки внутри потекли быстрее, обжигая холодом, сжимая внутренности. Острые клыки рванули кишки, и Наэри, ненавидя себя самого за слабость собственного тела, против воли задёргался, пытаясь сдержать рвущийся из горла крик. Боль ввинчивалась в сознание, словно зазубренная стрела. В отличие от липкого тумана — обжигающе-горячая, багровая.

— Ты такой же, как отец, — зло бросил некромант из-за плеча Наэри, и юноша сквозь пелену агонии не сразу понял, что он говорит — не о нём. — Он тоже вечно попрекал меня осторожностью, вечно пытался стыдить! Да что вы знаете о трусости, вы, никчёмные аристократы, живущие на всём готовом?! Вам не приходилось выживать! Служить, служить! Служите сами, цепные псы империи!

Наэри, ослепший от невыносимой боли, мог только судорожно хватать ртом воздух, мысленно радуясь, что всё ещё может не кричать. С губ рвался только глухой, утробный стон — и юноша поклялся себе, что сдохнет, но вопить, на потеху этой трусливой твари, не станет.