Лучник

— Не бери в голову. Я понимаю, почему он так поступает. Просто злит и… и мешает мне выполнять свои обязанности.

Помолчав, он легонько хлопнул всё ещё не вышедшего из ступора мальчишку по плечу и ухватил его за локоть.

— Ладно, малыш, что толку воздух сотрясать. Пойдём, а то твой отец окончательно убедится, что я вынашиваю коварные планы. И так, чувствую, опять послал кого-то… эмм… присмотреть за моей благонадёжностью.

Ниари заторможено высвободил руку и нехотя двинулся вперёд.

— С чего ты взял? — почти беззвучно пробормотал он.

— Кристалл слежения, — невесело хмыкнул Гайр в ответ. — Какой-то из ближайших. То ли слушают, то ли смотрят. То ли и то и другое.

И вдруг, вскинув голову, выкрикнул с коротким хохотком:

— Эй, Камир, это ты там? Не съем я вашего молодого господина, хватит уже жечь амулеты! — и пробормотал себе под нос, так, что даже Ниари вряд ли мог расслышать его в точности, — Лучше бы за моими детьми так следили…

***

Закрыв дверь, Эран потянулся было к ленте в волосах, потом, словно передумав, убрал руку. Обошёл все предоставленные ему комнаты. Механически, по привычке, думая о чём-то своём. Не раздеваясь, лёг на кровать и то ли уснул, то ли отправился по каким-то своим, не видимым простому глазу делам.

Вечерняя суета в крепости потихоньку затихала. Отбил, наполняя воздух долгим медным звоном, колокол Лисы. Наступала ночь. Самое спокойное время для честных тружеников… И самое насыщенное — для преступников всех мастей, заговорщиков и ищущих приключений детей.

***

Стук в дверь вырвал Ниари из глубокого, наполненного невнятными образами сна, и он несколько мгновений лежал, бессмысленно глядя в потолок и пытаясь вспомнить, где он находится.

Вздрогнул, просыпаясь окончательно. И подорвался с постели, на ходу натягивая на себя одежду.

— Мастер, я уже готов, прости за… — он рывком открыл дверь — и замер, с недоумением глядя на стоящего за ней человека. — Гайр?..

— А ты кого ждал? — пожал плечами тот.

Ниари растеряно оглянулся на окно. Было темно, похоже, только-только началось время Совы.

Юноша, словно сдувшись, облегчённо сник и прислонился к косяку, невольно расплываясь в сконфуженной улыбке.

— Тьфу ты… Я думал, что проспал…

— Да нет, ещё даже полуночи нет. Разбудил?

Вопрос был неуместным, и юноша только молча пожал плечами.

— Заходи?

— Нет, лучше давай ты со мной, — усмехнулся Гайр. И пояснил на удивлённый взгляд родича, — Ты только приехал и завтра, быть может, снова уйдёшь, и что-то мне подсказывает, что с таким наставником в замке ты будешь бывать нечасто. Пойдём, прогуляемся.

Ниари с сомнением нахмурился.

— Гайр, отец приказал не бродить нигде.

— Отец не узнает, — безразлично пожал плечами Гайр. — Да и в любом случае все спят. Никто тебя не увидит.

Ниари нахмурился. Помолчал несколько мгновений, крутя в голове всё услышанное то одной стороной, то другой. А потом, догадавшись, наконец, о причине позднего визита, вскинул голову и остро взглянул на друга.

— Хочешь поговорить о чём-то?

— Можно и так сказать… Ну так что, пойдём?

Мальчишка задумался. Но на этот раз колебался недолго.

— Ладно, идём.

— Дверь не захлопывай, — привычно предупредил его мастер Защиты. — А то амулет сработает, точно кто-нибудь прибежит проверять. Я замаюсь отключать.

— Да помню я, помню…

Забыть о своих детских шалостях (многие из которых Гайр, несмотря на десять лет разницы, помогал скрывать от строгого отца), и впрямь было бы невозможно.

— Так о чём ты хотел поговорить?

Гайр помолчал.

— О неприятном, — нехотя откликнулся он после паузы. Юноша вздохнул. Опустив голову, несколько шагов шёл, разглядывая знакомые с детства мозаичные узоры на полу.

— Гайр, — наконец, неуверенно проговорил он, — Если ты снова о том, что случилось тогда в лесу…

— Вроде того, — не дал договорить ему зять. В голосе его звучала отчётливая тоска. И какое-то страшное, лихорадочное напряжение.

— Не надо. Правда, не надо. Я не обижен. Не уверен, что я не поступил бы так же, если бы это моя жена погибла, а детям угрожала смерть из-за проклятия.

Гайр вздрогнул так сильно, что лязгнули, зацепившись за пряжку на сапогах, ножны.

— Я не хотел тебя убивать, Таилир, — тихо, безнадёжно проговорил он.

Ниари споткнулся. И невольно зажмурился — от звуков собственного прежнего имени, слетевшего с губ друга, от неожиданно острой тоски по прошедшему, от боли, что сочилась из голоса Гайра…

— Я знаю, — так же тихо откликнулся он.

Какое-то время они шли в тишине. Гайр ненавязчиво вёл его в обход Башни, явно рассчитывая найти за время долгой прогулки душевных сил для непростого разговора.

— Остановись здесь, — внезапно попросил он, когда они проходили мимо узкого окна. Ниари, опустив уже поднятую ногу, удивлённо взглянул на него.

— Что?

— Давай поговорим. О… о том, чем закончилась та ночь.

Ниари тяжело вздохнул. И отчётливо понял, что разговора, всё-таки, избежать не удастся.

Он без особой радости кивнул.

— Ладно, если тебе это так важно… О чём именно ты хотел поговорить?

Не то, чтобы ему самому нечего было сказать. Просто долгое знакомство с Гайром и внутренний голос в унисон твердили: ни его утешений, ни заверений в том, что давно простил, Гайр не услышит. Или, если услышит, не поверит.

Гайр не торопился отвечать. Прошёлся по коридору, выглянул в окно, поморщился. Побарабанил пальцами по стене. Вздохнул — тяжело, глубоко. И, наконец, неохотно бросил:

— Я рад, что ты жив, Таилир.

— Я знаю, — невольно улыбнулся юноша.

— Нет, не знаешь, — с неожиданной злостью оборвал его Гайр. Ниари непонимающе взглянул на него. А тот, с силой стукнув кулаком по стене, сквозь зубы продолжил, — ничего ты не знаешь! Я был готов тебя убить — это правда. Я собирался это сделать. Не из ненависти, клянусь! Я бы скорее умер, чем позволил навредить тебе, но…

Он зажмурился, закусив губу.

— Но детей ты любишь больше, — тихо закончил за него Ниари, и Гайр дёрнулся, словно от удара. А Ниари, улыбнувшись, шагнул вперёд и осторожно взял родственника за плечи.

— Эй? Гайр, я же сказал — я не обижаюсь. Тилле и Иллар важнее, всё правильно. Если бы надо было выбирать между их жизнями и твоей, я бы тоже выбрал их.

Он помолчал — и добавил серьёзно:

— И отец, я уверен, тоже. Даже если бы на кону стояла моя жизнь.

Гайр, дёрнув плечами, вывернулся из некрепких объятий. На лице его была написана такая боль, что, казалось, его режут заживо.

— Ты дурак, Таилир. Благородный дурак. Твой отец так и не знает, кстати, что случилось тогда в лесу.

— Ну и правильно.

Гайр дёрнул уголком губы.

И отвернулся. Повисла долгая, тяжёлая тишина. Ниари хмурился, пытаясь понять, что происходит с его старшим родственником и что может сделать он, чтобы убрать ту чёрную тень, которая, как сейчас становилось совершенно ясно, мучила мастера Защиты Третьей Башни весь этот год.

Заговорить не пытался. Дать душевный покой мучившемуся угрызениями совести другу он, возможно, не мог. Но предоставить время для раздумий и овладения собой было в его силах.

Спустя несколько щепок Гайр, наконец, шевельнулся и, бросив тяжёлый взгляд за плечо, поманил Ниари к себе.

— Смотри, — взяв его за плечи, он подтолкнул его вперёд, уступая собственное место возле узкой бойницы. — Что ты видишь?

Ниари недоумённо окинул взглядом крепостной двор. На первый взгляд показалось, что он пуст. В самом деле, что можно делать на ристалище в середине ночи? Потом глаза привыкли к сумраку, и он, наконец, разглядел в тусклом лунном свете короткие вспышки. Пригляделся…

И вдруг рассмеялся, наваливаясь грудью на низ бойницы, чтобы лучше видеть. Внизу, на залитом лунном свете дворе, изо всех сил размахивали мечами несколько воинов, а между ними, то и дело отвешивая кому-нибудь несильные подзатыльники, прохаживался кто-то из наставников. Похоже, нарушители дисциплины за год, что его не было дома, не перевелись. Как и способы вдалбливания в молодые головы чувства ответственности и уважения перед Кодексом.