Роза

- Соколов? - взвизгнула она прямо над Колькиным ухом, заставив того подпрыгнуть от неожиданности, - Встань.

Парень покраснел и неуклюже поднялся на ноги, на две головы возвышаясь над учительницей.

- Чего, Анна Трофимовна? - пробасил ученик.

- Не чего, а что, - ее лицо покраснело от гнева, - Это ты нацарапал на парте?

- Нет, Анна Трофимовна, это не я, честно, - Колька переминался с одной ноги на другую.

- Останешься после урока, - отрезала она, оборачиваясь к классу.

- Вечно Дрочилка как с цепи срывается после посещений сыночка, - попытался поддержать друга Витек, но хмурый Колька не удостоил друга взглядом. Даже нож его больше не радовал. Тихо выругавшись, он спрятал его в карман.

И вот результат. Колька сидит на лавочке и с ужасом думает, что скоро будет вынужден пойти домой. Нет, мама не будет его ругать, не станет кричать, как вы могли бы подумать. Все будет еще хуже. Опущенные уголки ее губ опустятся еще ниже, а по морщинистым щекам потекут крупные слезы.

- Коля, Коленька, ну как же так, - начнет причитать она, сцепляя и расцепляя огрубевшие руки.

А большой, нескладный, как все подростки Коля с большими ногами и руками и еще детским лицом в раскаянии опустит голову, и будет молча слушать причитания матери. Мамку Коля любил, но немного стыдился, в чем боялся признаться даже самому себе.

Он вспомнил последний материн визит в школу. Колька, гогоча, вывалился из класса и наткнулся на стоящую у двери мать. От неожиданности он остановился, с двух сторон его обтекали смеющиеся одноклассники.

- Ма, ты чего? - выдавил он, отводя маму в сторону.

- Да вот, решила зайти, узнать у Анны Трофимовны как твои дела, - она натянуто улыбнулась и, решительно отстранив сына, вошла в класс.

Только сейчас, в школьной атмосфере, он увидел, как убого выглядит его мать, некогда красивая, но преждевременно состарившаяся женщина. Черты ее лица словно стерлись от времени, как рисунок мелом на асфальте. А эта дурацкая косынка, которую она по-старинке завязывала под подбородком. Колька заглянул в замочную скважину. Мама сидела на первой парте, пряча заскорузлые ладони. Дрочиловна важно прохаживалась перед ней, заложив за спину руки. Колька задохнулся от возмущения. И эта та самая Дрочиловна, которую все презирали и над которой издевались старшеклассники? Она распрямила плечи и стала даже казаться выше ростом. Ее прямо-таки распирало от важности. Колька поморщился с досады. Вот сейчас мама даст ей отпор, что-нибудь скажет в его защиту. Но она продолжала тихо сидеть, комкая в руке платочек. Он с завистью вспомнил Витькину маму. Невысокая, плотная, как и сын, в коротенькой джинсовой юбке и высоченных ботфортах, она вплыла в кабинет к Дрочиловне, высоко подняв голову. Вскоре Витек стал заниматься дополнительно и его оценки значительно выросли. Анна Трофимовна отчаянно нуждалась в деньгах и 'брала' дополнительными занятиями. Но у Колькиной матери не было такой возможности. Да, что там говорить, ее скудных заработков едва хватало им на пропитание.

В советское время мама работала в конструкторском бюро, где и познакомилась с Колиным отцом. Он был намного старше и вскоре тихо ушел, оставив жене подрастающего сына и однокомнатную квартирку. Так Колька остался с мамой вдвоем. Вскоре начался развал СССР, конструкторское бюро приказало долго жить, и мать осталась без работы. Чтобы не оставлять сына одного, пошла мыть подъезды, а по ночам работала посудомойкой в ресторане за углом. 'А что, гибкий график работы и сын всегда под присмотром' - говорила она. К подросшему Коле она относилась как к единственному мужчине в семье. 'Сынок, я тебя умоляю, учись, учись, человеком будешь' - постоянно тростила мать. И Колька очень боялся не оправдать маминого доверия. Но трусоватый от природы парень способностями к учению не блистал, он был всегда середнячком. Не выдавался вперед, чтобы не прослыть батаном, которых частенько высмеивали, а то и могли поколотить, но и не прибивался к хулиганам и не был среди двоечников. Так, с серединки на половинку.

Очнувшись от раздумий, продрогший парень встал со скамейки и нехотя направился домой. Он уже поднимался по ступенькам, когда услышал, как его окрикнула соседка.

- Юноша, можно вас? - высоким голосом позвала Аглая Павловна, старушенция из квартиры напротив.

- Здравствуйте, Аглая Пална, - поморщившись, Колька с широкой улыбкой повернулся к соседке. 'Ну что за дурацкое слово, юноша'.

- Зайдите-ка на минутку, - соседка посторонилась, пропуская подростка внутрь.

Вообще-то Колька с трудом выносил общество неугомонной старушки, но в этот раз был рад любому предлогу, лишь бы не идти домой. В молодости Аглая Павловна работала учительницей математики, а бывших учителей, как известно, не бывает. Соседка везде совала свой остренький носик и была главной сплетницей в доме. Мимо выставленного у ее двери блокпоста мало кто мог прошмыгнуть незамеченным. У Кольки создалось впечатление, что Аглая Павловна не отходит от дверного глазка, разве что на кухню и в туалет. Вот и сейчас она поджидала его в засаде. По просьбе матери Аглая Павловна иногда подтягивала подростка по математике, за что соседка платила одинокой старушке вниманием и разными угощениями. Эти занятия были Кольке поперек горла. Несмотря на преклонный возраст, энергии бодрой старушенции было не занимать. Объясняя материал, она ходила взад-вперед с длинной линейкой наперевес, и стоило Кольке отвлечься, как линейка тут же с оглушающим треском била его по рукам. 'Не спите, молодой человек', - как ни в чем не бывало восклицала соседка, игнорируя возмущенное ойканье парня. Сейчас от Кольки требовалось всего-навсего заменить перегоревшую лампочку. Предоставив молодому человеку стремянку, соседка начала собираться в магазин, накинув поверх пальто большую вязаную крючком шаль.

- Какая красивая шаль, Аглая Павловна, - искренне восхитился Колька, спускаясь со стремянки.

- Спасибо, - ответила довольная старушка, кокетливо оглядывая себя в зеркало. - Вчера на местном рынке купила. А ты, я смотрю, все еще носишь портфель покойного Митрича. Хороший был человек, - вздохнула Аглая Павловна, закрывая за ними дверь.

Колька с отвращением оглядел портфель, доставшийся ему в наследство от Митрича, покойного мужа Аглаи Павловны. Мало того, что он выглядел настоящим профессорским портфелем, какие носили лет тридцать назад, так еще был порядком изношен, с местами потертой кожей.

- Ну, мам, - канючил Колька, увидев этого мастодонта, ровесника, наверное, самого царя Гороха, - ну меня же в школе засмеют.

- Не засмеют, - отрезала мать, - все ходят с синтетикой, а ты с настоящей кожей, тем более денег на рюкзак все равно нет. Пока походишь с этим.

Колька по опыту знал, что нет ничего более постоянного, чем временное. Ему очень хотелось ходить с синтетикой, как другие пацаны, но он промолчал. Что толку? Мама только что купила ему новые ботинки, хотя давно копила себе на теплое пальто. Но сын слишком быстро рос и, пока мать успевала накопить на пальто, он уже вырастал из очередной куртки или ботинок. Так она и ходила который сезон в тонком плащике, поддевая в холода свитер.

Колька нажал на звонок. Мама открыла в фартуке и с полотенцем в руке.

- Коленька, что-то ты задержался, к Вите в гости ходил? - щебетала мать, упорхнув на кухню, - Руки помой, и за стол, я щас тебе горяченького супчика налью.

Колька шел на кухню как на голгофу.

- Мам, тебе тут Трофимовна записку передала, - мучительно краснея, он протянул матери записку. Как парень и ожидал, мама замолкла на полуслове. Колька сидел, понурившись, боясь даже поднять на мать глаза. 'Она столько для него сделала, пашет на двух работах, заботится, готовит, а он'. Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не слушать материных рыданий, не видеть покрасневших глаз. Ему вдруг вспомнилась богатая шаль Аглаи Палны. Вот бы его маме такую. Как бы она обрадовалась, надевала бы ее поверх пальто, все теплее. Точно, решено, скоро Новый год, вот он и преподнесет маме подарок.