Страница 5 из 5
Некоторое время спустя я стала ловить на себе его взгляд. Пристальный, изучающий. Я напряглась, все время была настороже. Как-то, уложив детей спать, собиралась домой. Он меня всегда провожал, открывал дверь машины. Мы привычно спустились в гараж. И тут он меня прижал к стене, начал страстно целовать. Я автоматически заехала коленом в пах. Спасибо занятиям самообороны. Отдышавшись, он осел на пол и начал хохотать. До слез, до истерики.
- Да что это с тобой? Забыла ту ночь? Неужели такая пьяная была? Я потом неделю с расцарапанной спиной ходил.
- Да пошел ты.
- Вот твоя благодарность? Да я тебя от каталажки спас.
Приехав домой, плеснула в бокал коньяка, расслабить натянутые нервы. Все внутри кипело от возмущения. Ну да, ничего в жизни просто так не бывает, за все приходится платить. Значит, это Дмитрий замял дело. И ждал за это благодарности. Неужели что-то подозревает? Или просто взял меня на понт? Было ли у них что-то с сестрой? Это бы объяснило и клинику, и несостоявшееся расследование. Вопросы, вопросы… и ни одного ответа.
Потягивала коньяк, представляя себе их разгоряченные, сплетенные тела и внизу живота сладко заныло. Постоянного партнера у меня не было. Я боялась отношений. Боялась влюбиться. С таким-то багажом, как у меня. Отношения предполагают откровенность. А после моих признаний любой сбежит, как от огня. И правильно сделает. Я позвонила давнему поклоннику.
- Приезжай.
Набросилась на него, едва переступил порог. Он опешил, не ожидал такого напора. Я выжала его досуха. Секс был приятным, но слишком пресным. Я привыкла к более острым ощущениям. Часто вспоминала Дмитрия, но даже себе стыдилась в этом признаться.
Все-таки он что-то подозревает. Странно на меня смотрит, изучает. Как лягушку под микроскопом. Две недели назад дети признались, что папа хочет эксгумировать тело матери. Якобы, для выяснения обстоятельств. Я не знаю, блефует он, или нет. Но он стал слишком опасен. Я не могу рисковать.
Свой побег я готовила с момента возвращения. Отвалила целое состояние за фальшивый паспорт. Долго рассказывать, как я его достала. Через знакомого знакомых знакомых. Купила на новое имя небольшой домик на Кипре. Почему именно Кипр? Туда легко получить визу, да и недвижимость недорогая. Учила язык. Я всегда на низком старте. Всегда начеку. Под кроватью всегда собранный чемодан с самым необходимым. Так называемый "тревожный чемоданчик". Вот он и пригодился. Конечно, за мной следили. Я заметила пару недель назад. Белая машина. Слегка отодвинула штору, осторожно выглянула во двор. Стоит. Это я тоже предвидела. Главное - не нервничать. Из подъезда вышла сгорбленная старушка в линялом плаще, на ногах - стоптанные туфли, на голове - косынка, в руке сумка-тележка. Свернула за угол. Уф, пронесло. Машина не двинулась с места. В аэропорту могут ждать. А вот оцепить все железнодорожные вокзалы не хватит сил даже у Дмитрия.
----------------------------------------------------------------------------------------------------
Уже семь лет я живу на Кипре, в маленьком двухкомнатном домике в горах, рядом небольшой виноградник. Все, на что хватило Марининых запасов. Живу замкнуто, нелюдимо. Двое местных помогают по хозяйству. Я - вдова. Нет, Дима жив, здоров и даже процветает. Умер мой муж Антонио.
Через пару месяцев моего пребывания на Кипре ко мне стал захаживать сосед - Антонио. Я его с радостью принимала, угощала своим вином. Он приносил сыр, фрукты из своего сада. Потом начал ухаживать, звал замуж. Антонио старше меня почти на двадцать лет, и он одинок, совсем одинок. До сих пор не могу говорить о нем в прошедшем времени. Через год я сдалась. Почему бы и нет? Антонио богат, влюблен. Встретились два одиночества. Сама не заметила, как привязалась к этому доброму человеку. Супруг делал для меня все, предугадывал мои желания, носил на руках. Я была счастлива. В это трудно поверить, но это так. Он ни о чем не спрашивал, ничего не требовал.
- Если захочешь, сама расскажешь.
Еще через год я рассказала. Все, ничего не утаив. Ждала его ответа, как приговора. Антонио крепко меня обнял:
- Бедная моя, сколько же тебе пришлось пережить.
Полгода назад Антонио не стало. Сердечный приступ. Для меня это был сильный удар. Я долго горевала. Сняв траур, вернулась в свое прежнее жилище. Дом Антонио сдаю. Куда мне одной такие хоромы? Да и содержать его надо. Я - богатая женщина. Богатая, но одинокая, отягощенная бременем страдания. Деньги я берегу. Зачем? Я мечтаю, мечтаю, что когда-нибудь смогу вернуться в Москву. Увидеть детей, понянчить внуков. У меня много времени, слишком много. Я часто вспоминаю сестру. Задаюсь вопросом: "А как бы я поступила, если бы она не была больна?" И не могу на него ответить. Ищу себе оправдания. И не нахожу. Хожу в церковь, молюсь, оставляю щедрые подаяния. Но грех отягощает душу, отравляет существование.
Много думаю о Диме. Задаю себе вопросы: "Почему?" Бесконечные «почему». Интересно, почему он так долго ждал? Целых пять лет. Я чем-то себя выдала? Он что-то узнал? Еще одно «почему», на которое нет ответа. Но ответ на один вопрос я все-таки нашла. Я очень мало знала Дмитрия, слишком мало. Он - единственный сын богатых родителей. Но с семьей не общается. Даже не пригласил на свадьбу. Отец, кажется, погиб. Мать вышла замуж во второй раз. Как-то в разговоре Дима упомянул фамилию отчима. Я запомнила. Известная личность, крупный чиновник. В Интернете много информации о нем, фотографий. Он, конечно, давно на пенсии. Однажды случайно наткнулась на короткую заметку о том, что он был обвинен в педофилии. Меня как кипятком ошпарило. Конечно же, вот оно. Обвинение, естественно, быстро сняли, дело замяли. А Дима вырос моральным уродом. Я за ним слежу. Он так и не женился, слава Богу. Его компания процветает. Ненависти у меня нет, только жалость. Жалость к нему, к себе, к Марине. Сколько искалеченных жизней, поломанных судеб. И все по вине одного человека, если его можно назвать человеком.
Эти строки я пишу для детей. Когда-нибудь я отправлю им это письмо. И буду смиренно ждать приговора. Когда-нибудь, но не сейчас...