Крушение империи

— Ну-ну, на жену-то не наговаривай! Она у тебя умница, — добродушно пожурила меня хозяйка квартиры, после чего налила мне солидную, не менее чем четырехсотграммовую чашку и подвинула блюдце с нарезанным лимоном и вазочку с вареньем. Серафима Исааковна же все это время сверлила меня напряженным взглядом. Ну а я демонстрировал полную безмятежность. Нет, не потому, что мне было все равно. Внутри я вполне себе не хило мандражировал. Просто, чем большую заинтересованность я покажу — тем более сложными будут переговоры. Впрочем, совсем уж сильно я не нервничал. Квартира заместителя наркома авиапромышленности, конечно, интересный вариант, но вокруг Москва и интересных вариантов в ней много. А «сеть» раскинута. Так что не выгорит сейчас — выгорит позже.

— Так вот, я ей рассказала твою идею, и она ее заинтересовала.

— Вот как? Очень рад, — благожелательно кивнул я и перевел заинтересованный взгляд на Серафиму Исааковну. Она же продолжала молча сверлить меня взглядом. За столом повисла напряженная тишина, которая явно не понравилась Маргарите Львовне.

— Рома, ты можешь сам рассказать Симочке о твоем предложении?

— С удовольствием, — я улыбнулся. — Но только после того, как я услышу что она может предложить мне. Извините, Маргарита Львовна, но ваша подруга хотя бы в общих чертах уже в курсе моих предложений — вы же ей о них рассказали. И они ей интересны. Иначе бы вы меня не позвали. А вот я пока ничего не знаю…

Серафима Исааковна нахмурилась и брюзгливо поджала губы. И Маргарита Львовна слегка взволновалась. Судя по всему, она искренне хотела помочь и нам, и подруге, а тут мы, непонятно почему, друг другу не понравились…

— Симочка, ты не против, если я расскажу Роме о твоей квартире?

— Будь любезна, Марго, — я впервые услышал голос Серафимы Исааковны. Голосок был еще тот — скрипучий и раздраженный.

— Рома, должна тебе сказать откровенно — у Симочки лучшая квартира в Москве. Уж можешь мне поверить — я в этом просто убеждена! Она расположена в нашем же доме, но в главной башне. Ах, какие у нее виды из окон — Кремль, Москва-река… просто сказка! Квартира пятикомнатная, еще из нее есть выход на балюстраду… ну, то есть, я точно не знаю как это правильно называется — такой большой балкон или, может, огромную лоджию, потому что она под крышей — мы с Симочкой раньше там пили чай. Там стоял столик. Прямо у перил! Правда, сейчас этот выход закрыт, но, я думаю, можно как-то договориться, чтобы его опять открыли. Потому что, по техническому плану, этот балкон относиться к квартире. Мы с Симочкой смотрели в ЖЭКе… И комнат, на самом деле, больше. Потому что есть еще большая семнадцатиметровая кладовка с окном. Она не учитывается в жилой площади, но, на самом деле вполне может использоваться как комната. И, даже, использовалась. У Симочки там жила мама. Ну, когда она уже перестала вставать с постели. А еще…

Судя по рассказу — вариант действительно был шикарный. Но я постарался не показать своей заинтересованности. Наоборот, слегка разочаровано покачал головой.

— Да уж — квартира огромная. Не для нас троих. Убирать замучаешься. Да и квартплата там, наверное — ух… А в каком она состоянии?

— Очень неплохом. Наш дом вообще построен очень качественно! — воодушевленно воскликнула Маргарита Львовна, но потом замешкалась, бросила на подругу виноватый взгляд и добавила:- Нет, какой-то ремонт, конечно, требуется, но небольшой. Можно сказать косметический.

— То есть она серьезно не ремонтировалась с момента заселения, — понимающе хмыкнул я. На что Серафима Исааковна снова поджала губы. Похоже, это у нее рефлекторное… Я же развернулся к престарелой дочке заместителя наркома авиационной промышленности и уточнил:- И когда можно будет ее посмотреть?

Та, в ответ, сморщилась и с апломбом заявила:

— Я еще не услышала вашего предложения.

— Предложение будет только после того, как я ее посмотрю, — парировал я. — Нельзя же назначать цену за кота в мешке.

— И все же я настаиваю, молодой человек…

Я сделал удивленное лицо и повернулся к Маргарите Львовне. Та просяще улыбнулась.

— Рома, ну хотя бы предварительные цифры!

Я вздохнул.

— Ну только ради вас, Маргарита Львовна… Сначала замечу, что окончательная сумма будет зависеть от того, сколько придется вкладывать в ремонт. Но предварительно, я готов заплатить… скажем, тридцать тысяч рублей и-и-и… тысячу восемьсот долларов.

На последних словах глаза Серафимы Исааковны возбужденно блеснули. Ну еще бы — несмотря на то, что, официально, курс доллара к рублю составлял чуть больше шестидесяти копеек, на доллары эмигрантам разрешалось поменять всего по девяносто рублей на человека. То есть на круг выходило меньше, чем по сто пятьдесят долларов на нос. Так что, если ее семья состояла из пяти-шести человек, а это, скорее всего так и было — на обустройство на новом месте у них получалось всего лишь от семисот пятидесяти до девятисот долларов. Я же предлагал в два раза больше… Да и рубли тоже лишними не будут. Справки, зубы (в среде потенциальных эмигрантов ходили дикие слухи о стоимости стоматологических услуг за рубежом, так что все старались перед отъездом привести зубы в максимальный порядок), такси, доплата за перевес… Да и, несмотря на то, что валютные статьи все еще действовали, правоприменительная практика уже слегка смягчилась. Так что прикупить за рубли еще какую-то сумму в долларах теоретически было вполне вероятно. Правда пришлось бы побегать, поискать выходы, но не думаю, что они уже этого не сделали. «Интердевочка»-то еще в прошлом году вышла. А в этом уже была экранизирована. Так что весь советский народ к настоящему моменту был в курсе того, что есть люди, у которых можно прикупить доллары по цене бакс — за три рубля. То есть в пять раз дороже официального курса… Правда оставалась проблема — как протащить все это через таможню и погранконтроль. Но тут бывшие наши люди, рвущиеся на «землю обетованную», проявляли невиданную изобретательность. Что там банальные — зашить в подкладку, спрятать в каблуках или вшить в пояс брюк… Баксы упаковывали в презерватив и, сделав предварительно клизму, ну чтобы организм не подвел в самый неподходящий момент, засовывали далеко в… м-м-м… задний проход. Ну, или привязывали презерватив к нитке и глотали, затем привязав другой конец этой нитки к коренному зубу! И это еще были не самые экзотические способы…

— Но это, повторюсь, по максимуму. Если не придется много вкладываться в ремонт. Для него ведь тоже нужны деньги.

Серафима Исааковна снова недовольно поджала губы и скрипуче произнесла:

— Хорошо. Во сколько завтра можете подойти?

Все — она моя! Озвученные суммы ее точно устраивают, и теперь она будет торговаться только о том, чтобы не снизить сумму, а не требовать ее увеличить.

— Во сколько вам будет удобно. Я могу подстроиться под ваше время, — идти на осмотр я собирался в одиночку, без жены. Во-первых, это было чревато. Она у меня была человеком абсолютно искренним. Все, что она думает было буквально написано у нее на лице. С нее станется вообще прям при всех начать уговаривать меня сделать все, чтобы мы сюда переехали… было у нас в прошлой жизни подобное, когда мы покупали свою первую иномарку, на которую пересели с сорок первого «Москвича». Это была переходная «Ауди-100». Ну та, которая начала продаваться как «Ауди-100», а когда ее уже снимали с производства она уже именовалась «Ауди А6». Аленка тогда села за руль — и пропала. Даже поторговаться не удалось… Ну и, во-вторых, я хотел сделать ей сюрприз. Она умела радоваться. Причем, так, что хотелось радовать ее еще и еще!

— Давайте тогда завтра в одиннадцать…

Квартира действительно оказалась — высший класс. Огромная кухня в четырнадцать квадратных метров, пять комнат, самая большая из которых была больше тридцати квадратов, три туалета и четыре кладовки, одна из которых была той самой в семнадцать метров и с окном… Но общее состояние квартиры было не очень. И, даже, очень не очень… Однако, снизить цену мне почти не удалось. За свои деньги Серафима Исааковна и ее зять с дочерью сражались будто львы! Ну, то есть, за те, которые они уже считали своими… В конце концов, мы сошлись на уже озвученной сумме. Но зато договорились, что ко мне, кроме квартиры, перейдут еще и два машиноместа в подземном гараже, расположенном во дворе дома.