Месть Ахсартага

– Ты почему так долго не возвращался? – с напускной строгостью вопрошал юношу старший.

– Раньше не получилось, – ответствовал Андабур. – Как стемнело, я пробрался к этим презренным овцеводам, почти к самым их кострам, и подслушал разговоры.

– И что ты выяснил? Знают ли они о нашем присутствии?

– Нет, кафтисар (начальник)! Они, как их овцы, уткнулись мордами себе под ноги, выискивая траву посочнее, и не ведают, что творится вокруг. Хоть бери их голыми руками.

– Однако, охраны у них 4000 всадников и каждая тысяча расположена по четырём сторонам света, а нас только – 2500. Преимущество, как видишь, за массагетами. Если мы нападём первыми, то пока будем расправляться с одной их алой, три других обойдут нас и мы окажемся в кольце.

Разведчик нетерпеливо переминался на месте:

– Но я ещё не всё сказал. Завтра у пастухов начинается большой массагетский праздник. Старшие воины на три дня уедут к семьям. Здесь останутся лишь молодые и неопытные. Им привезли четыре бочонка греческого вина, и овцеводы соберутся возле своего каменного идола, который установлен в той дальней осиновой роще у источника, куда они гоняют стада на водопой. В этой роще находится жертвенник, там все три дня они будут пировать и состязаться в силе и ловкости. Со стадами останутся лишь пастухи, да и то в уменьшенном количестве.

– Да, это наш шанс! И его надо использовать, – яростно сверкнул очами предводитель.

Срочно собранный военный совет продолжался недолго. Решено было немедленно, чтобы успеть до рассвета, переместиться всеми силами ближе к священной осиновой роще и там затаиться в разных местах степи на окружающих холмах и в оврагах и ждать условного сигнала к атаке. Волк распределил все силы на две части: большая, количеством в две тысячи всадников, должна будет неожиданно напасть и расправиться с охраной и дальше прикрывать отход другой части, которая состоит преимущественно из юных наездников и погонит лошадиный табун и другую скотину в аланские земли. На случай, если погоня кинется отбивать свои табуны, находящиеся в прикрытии более опытные воины должны будут отбивать все такие попытки. Каждый из вожаков отрядов, составленных из представителей отдельных родов, получив от вождя необходимые указания, повёл своих родственников в назначенное для их турмы укрытие.

Весь день приготовившиеся к атаке аланы наблюдали, как вдали курились дымы от жертвенных костров. Иногда вблизи на полном скаку проносились соревнующиеся в лихой езде пьяные всадники. Во второй половине дня достаточно охмелевшие пирующие массагеты окончательно утратили бдительность и уже не способны были реально оценить окружающую обстановку.

Миг развязки настал!

Приложив ко лбу символ военачальника – жетон с изображением волка на серебряной цепи, Уархаг воскликнул:

– О победоносный Хсарт! Пошли нам удачу, чтоб с богатой добычей вернуться домой!

Тут же на вершине холма вспыхнул костёр, означавший начало атаки. От подброшенных сырых веток повалил густой белый дым, его поднявшийся к небу столб стал заметен на далёком расстоянии. Вслед за тем по отрогам ближайших курганов стремительно понеслись с пиками наперевес, облачённые в доспехи, всадники. Конная лава, как ураган, неудержимо надвигалась на безмятежно пирующих массагетов. Вот вторая группа количеством в пятьсот всадников уже настигла ближайшее стадо и погнала его прочь с родных пастбищ. Безоружные пастухи под столь стремительным натиском в панике бросились спасаться, укрывшись, кто успел, в складках местности, а кто не успел, пали, поражённые меткой стрелой из лука, либо ловко заарканенные и притороченные к седлу позади победителя, став добычей аланского воина.

В один миг беззаботно отдавшаяся празднеству охрана оказалась в кольце. Никаких вариантов к спасению не осталось. И началось жестокое кровавое побоище. Аланы упивались своим преимуществом. Пролитая кровь врага всегда пробуждает большую ярость. Началась рукопашная схватка. В ход пошли мечи и кинжалы. Ожесточение достигло наивысшего накала. По принятому аланскому обычаю каждый воин тут же сноровисто снимал скальп с поверженной жертвы, потом этим трофеем украшал сбрую своего коня, что служило признаком воинской доблести. У некоторых прославленных аланских воинов кони, порой, больше походили на каких-нибудь лохматых бизонов, ибо сплошь были увешаны пучками человечьих волос. А между тем, резня продолжалась ужасная. Кровь расплескалась потоками. Кругом разносилось бряцание сталкивающихся мечей, храп лошадей, дикие вопли сражающихся, предсмертные стоны умирающих…

Вожак одной из боевых аланских групп племени иронов Распараган вот уже пятый скальп выпачканной в чужой крови рукой прилаживал к ремню на поясе. Теперь уже почти все аланы спешились и в рукопашной схватке расправлялись с остатками отряда охранения массагетов, захватывая трофеи. Конь Распарагана преданно следовал за хозяином. Неожиданно трое врагов набросились на ирона. Первый из них яростно обрушил меч на отвлёкшегося было налётчика и тот едва успел прикрыться щитом. Удар пришёлся вскользь и клинок, промелькнув мимо бедра, хищно вонзился в землю. Тут же молниеносно из-под аланского щита метнулось навстречу смертоносное стальное жало и массагет, схватившись за грудь, тяжело опустился на колени. Второй сородич поверженного со всего маха уже занёс меч для разящего удара. Но закалённый в боях алан вполне готов был к такому повороту событий, он мечом уверенно отразил удар атакующего. К тому подоспел ещё один сородич. И снова яростно забряцали клинки. Распараган только успевал то щит подставить под удар, то мечом отбивать выпады наседающих врагов. Массагеты совсем не желали становиться безропотными жертвами и отчаянно не сдавались, хотя и было очевидным, что они обречены. И вот, в один момент оба массагетских ратоборца одновременно обрушили с двух сторон мечи на Распарагана. Ирон успел ловко прикрыться щитом слева, а правый удар запоздало попытался отбить, но лишь едва коснулся клинком до меча противника, и тут же почувствовал резкий толчок в правый бок и треск разрываемой кожи доспеха. Боли в горячке боя он вовсе не ощутил и тут же ответил молниеносным выпадом, от чего один из противников с зияющей раной в шее рухнул сражённый к ногам победителя.

Видя бесславную гибель своих сородичей, последний из атакующих, прочь отбросив меч и позорно пав на колени, сдался на милость врага. Распараган быстро обмотал пленнику руки и привязал его на длинной верёвке к луке седла, чтоб массагет следовал за конём. После этого ирон осмотрел свою рану. К счастью, она оказалась несерьёзной, поскольку лезвие вошло неглубоко. Видимо нетрезвого массагета в схватке подвела рука, и удар его меча не оказался достаточно сокрушительным. Чтоб рана обильно не кровоточила, раненый алан оторвал кусок материи от полы своей рубахи и приложил к располосованному боку. Теперь можно было продолжить бой, ведь надо успеть захватить побольше трофеев, иначе другие более расторопные соратники ничего не оставят. Один пленник есть, хорошо бы ещё прихватить. Потом их можно будет выгодно продать на невольничьем рынке где-нибудь под Чолой (г. Дербент) или в другом месте Великого Шёлкового Пути. За рабов нынче прилично платят. Алан резво вскочил на коня и принялся высматривать новую добычу:

– Ага, вон ещё один массагет пытается уползти незамеченным с поля брани!

Воин быстро настиг беглеца и когда тот, вскочив на ноги, расторопно бросился наутёк. Распараган привычно метнул аркан. Вскоре уже пара пленённых скотоводов покорно следовала на верёвке за новоявленным господином. А кругом по степи с устрашающими криками: ас-са!… – носились конные аланы, вылавливая последних спасающихся бегством овечьих стражей.

Вдруг со свистом промелькнула стрела перед самым лицом ирона и вонзилась неподалёку в землю.

– Ах ты, подлый овечий сын! – вскричал Распараган, краем глаза выхватив из развернувшейся картины побоища новый объект для атаки. Мгновенно выдернув дротик, алан метнул его во врага. Схватившись за плечо, лучник повалился набок.