Совсем другая жизнь

Они сидели и смотрели на спокойное течение реки перед собой и молчали. Когда с ланчем было покончено, они еще некоторое время посидели молча. Говорить не хотелось. Энджи просто наслаждалась покоем, а Тейлор, видимо, ушел в свои размышления.

— Тебе лучше? — наконец спросил он, и в его голубых глазах Энджи заметила какое-то внутреннее напряжение. Он смотрел на нее, спокойно и расслабленно полулежащую на покрывале.

— Я чувствую себя наверху блаженства, — ответила она, в душе ликуя — он беспокоится о ней. — Благодаря тебе.

Его губы искривились в горькой улыбке.

— Это было в равной степени как ради тебя, так и ради меня самого, Энджи. Я хочу, чтобы ты была здесь счастлива и чтобы ты осталась со мной. Что в принципе делает меня очень похожим на Слейтера.

— Нет! Ты совершенно на него не похож! — воскликнула Энджи. — Поверь, уж я-то знаю.

Он покачал головой.

— Я точно так же не хочу тебя отпускать. Я прекрасно понимаю его стремление удержать тебя. Даже не представляю, что в моей жизни может появиться женщина, которая даст мне то же, что даешь ты. Я всегда буду благодарить Бога, что он дал мне тебя… как бы недолго… это ни продолжалось.

Страх сжал сердце Энджи. Неужели он собирается сказать, что все кончено? Но почему? Что она сделала не так?

— Для тебя Джираланг, может быть, всего лишь безопасное укрытие, — продолжал он, глядя ей в глаза, настойчиво ища в них ответа на свои слова. — Мне кажется, тебе хорошо в степи только потому, что здесь ты можешь жить спокойно.

Энджи отчаянно пыталась мысленно сформулировать другие причины, чтобы заставить Тейлора изменить решение, к которому он, судя по всему, подходил. Он помолчал, и Энджи с усилием заставила себя не перебивать его и выслушать до конца. К ее несказанному облегчению, не услышав ответа, Тейлор продолжал:

— Но это не единственное безопасное место на свете. Слейтер, конечно, может скоро оправиться от нашего приема, — у Тейлора в глазах сверкнули мрачные искры, — хотя не думаю, что он решится теперь покинуть Брисбен.

Она тоже в этом не сомневалась. Брайан был, наверное, потрясен до глубины души тем, что внезапно оказался без всякой поддержки среди враждебно настроенных людей.

— Аделаида — хороший город. И Перт тоже, — негромко продолжал Тейлор. — Я уверен, что там так же безопасно, как и в степи. Я видел, как быстро ты умеешь вливаться в новое общество, Энджи. Ты без труда сможешь начать новую жизнь. Где угодно.

У Энджи упало сердце. Возможно, даже скорее всего, Тейлор беспокоится о будущем. Ведь речь шла не только о ее жизни, но и о жизни Хэмиша и самого Тейлора. Если уже установившиеся связи между ними придется рвать, то лучше сделать это сейчас, пока они не стали слишком прочными. Хэмиш уже уверился, что она останется здесь надолго. А Тейлор?

Он сидел, упершись локтями в колени и не пытаясь коснуться ее. На вид он был совершенно спокоен, но Энджи чувствовала скрытое напряжение и понимала, что он не хочет прибегать к ласке, чтобы ничто не повлияло на ее решение. И все же в его глазах светилась болезненная мольба.

— Мне необходимо знать, действительно ли ты хочешь остаться со мной, Энджи, — глухо сказал он. — Я хочу прямого ответа. И честного. Ты ведь понимаешь меня, правда?

— Да, — прошептала она.

Все ее страхи оказались беспочвенными. Тейлор не хотел, чтобы она уехала. Наоборот. Просто он боялся давить на нее и предпочел дать ей свободу выбора.

Держа в голове пример Брайана, Тейлор не мог бы — и не стал бы — следовать ему, как бы ни хотел, чтобы она осталась с ним.

Но как объяснить ему, что для нее нет никакой дилеммы? Энджи понимала, что сейчас наступил еще один переломный момент, решающий момент в ее жизни, и все зависит от нее. Она боялась даже начинать. Напряжение сковало ее, сердце громко билось в груди. Иного пути не было. Все поставлено на карту.

Тейлор просит искренности. Энджи искренность нужна была не меньше.

— Ты любишь меня, Тейлор?

— Да, — просто ответил он.

— И я люблю тебя, — с чувством сказала она. — Как ты думаешь, разве этого недостаточно, чтобы нам быть вместе?

В его глазах она увидела болезненную неуверенность.

— Не знаю, Энджи. Моя жизнь… все, ради чего я живу… связано с Джиралангом. Я не могу без него. Я не могу расстаться с ним, ради кого бы то ни было. И я спрашивал… может быть… для тебя… это место нечто большее, чем просто убежище?

Простого «да» здесь недостаточно, Энджи понимала это. Сомнения Тейлора рассеять не так-то просто. Она должна заставить его понять, почему для нее существует только один ответ. Только тогда он сможет принять его.

— Хорошо чувствовать себя защищенной, — медленно проговорила она. — Хорошо, когда тебя не преследуют страхи. Это позволяет ясно видеть все вокруг, без искажений. Ты помнишь нашу первую беседу в «Хилтоне»?

Тейлор кивнул.

— Я тогда сказала, что не намерена никого искать, потому что мне нужно время для самой себя.

— Чтобы залечить раны, — пробормотал он.

— Нет. Не только. Чтобы разобраться в себе и понять, что же для меня важнее. Что главное в моей жизни. Кроме желания избавиться от Брайана.

Он на мгновение задумался, потом спросил:

— Так ты пришла к каким-нибудь утешительным выводам?

Энджи улыбнулась:

— Я получила ответы на все вопросы.

Его ответная улыбка была менее уверенной.

— Я хочу услышать их.

Энджи глубоко вздохнула.

— Тебе будет нелегко понять. Мы из слишком разных миров, Тейлор.

— Давай попытаемся, — ответил он.

Она чувствовала, что должна заставить его понять. Иначе, может быть, он ей и не поверит. Она отвела взгляд, чтобы собраться с духом. Поддавшись внезапному порыву, взяла в руку горсть сухого песка, на котором они сидели.

— Видишь, как он рассыпается? Он сыплется сквозь мои пальцы, ничто не удерживает эти песчинки вместе. Вот и моя жизнь была такой же до приезда в Джираланг. И не только с Брайаном. Это началось после смерти моего отца. Он погиб, когда пытался задержать грабителей в банке. Тогда я потеряла все.

— Но твоя мать…

— Мама сама была очень нестойким человеком. Ей нужен был кто-то, на кого она могла опереться. Тогда стали появляться разные приятели, которые занимали большую часть ее времени. Я же оказалась предоставлена самой себе. — Она бросила на него обвиняющий взгляд:

— Ты считаешь город местом сплошных развлечений, где толпится много разного народа. Для меня город связан по большей части с одиночеством.

Мне кажется, что города — это скопления страшно одиноких людей. Ни у кого нет времени, чтобы узнать друг друга лучше, не то что тут у вас. Им по большому счету дела нет ни до кого, кроме себя. — Она чувствовала, что говорит все более страстно и убедительно. — Так неужели ты думаешь, что я хочу вернуться в эту пустоту после того, как здесь почувствовала заботу и любовь окружающих меня людей? После того, как увидела, что все здесь живут общими интересами?

Тейлор нахмурился, задумавшись над ее словами.

— Некоторые люди вскоре начинают испытывать здесь нечто вроде клаустрофобии, Энджи. Здесь все знают все обо всех.

Снова он вспомнил Триш! Энджи с трудом подавила вздох. Эта женщина оставила такой глубокий и болезненный след в жизни Тейлора, что даже ее тень до сих пор преследует его!

— Для меня это не клаустрофобия, а единение и забота друг о друге. Я искала этого всю свою сознательную жизнь, в то время как мама занималась поисками любви. Детям из респектабельных семей нельзя было гулять на улице допоздна, поэтому моими друзьями стали ребята, чья жизнь напоминала мою. Я много лет без конца искала то, что у тебя было с рождения… свой дом… семью… пусть даже я ненавидела ее!

Лицо Тейлора исказилось от боли за нее, он подался вперед.

— Прости меня, Энджи. Не надо было тревожить эти воспоминания из-за меня. Если ты уверена, что тебе нужна именно такая жизнь…

— Но ведь ты не уверен в этом, а я не могу просить тебя поверить мне на слово, — возразила Энджи. Ее сердце рвалось на части от его недоверия. — Я хочу рассказать тебе…