Страница 1 из 3
Игорь Изборцев
Здравствуйте, я Коля!
Здравствуйте, я Коля!
Счастье ведь не в том, чтобы получить; счастье в том, чтобы отдать.
И чем больше отдал – тем более счастлив!
Народная мудрость
Один известный поэт сказал так: «Плохо человеку, когда он один. Горе одному, один не воин…». Неправильно сказал, хотя стихи иногда писал неплохие. Возьмите хотя бы толпу, мятущуюся, ревущую. Каждый ее член мнит себя частью единого целого, но ведь, по сути, он, этот «каждый» – микрокосм, вселенная, бессмертная душа, неповторимая и бесценная. Жаль не ведает об этом тот самый «каждый», вот и плохо ему, когда он остается наедине с собой.
А Коле было хорошо. Он был один такой на все Печеры. Да что там Печеры? Что область? На весь мир! Каждый день он просыпался с удивлением и радостью, что живет он такой на свете и зовут его Николай.
– Здравствуйте, я Коля! – говорил он знакомым и незнакомым людям. И улыбался.
И люди улыбались. Хотя еще за мгновение до этого совсем не собирались это делать.
«И чего это я? – думал один, растягивая губы в улыбке. – Меня ведь друг предал, на деньги кинули…» – «Работу потерял… болезнь одолела…», – думали другие… и улыбались. Один, так уж совсем злой, – на весь мир и на улыбки тоже, – услышав «Я Коля», не понимая, что это с ним происходит, улыбнулся, и так широко, что лицо с непривычки затрещало по швам.
Да ладно – улыбнулись! Так ведь еще и счастья при этом – полные карманы. А это уж ни в какие ворота! Ведь сказано: друг предал, работу потерял, на деньги кинули…
Жаль только, что лишь отходил Коля, чтобы другим напомнить о себе, так и счастье от тебя потихоньку ускользало. Ведь мало получить, надо уметь сохранить, но это уже целое искусство. А ты ведь не он, ты не просыпаешься радостным и удивленным.
Колю иные называли убогим, а это что? Это значит – у Бога! Совсем близко! Рядом! С Творцом всего сущего, всякой твари! Поэтому много богатств было у Коли, всего и не перечислишь, например – любви, радости, счастья! И всем этим он щедро делился. У тех, которые у Бога, ведь как? Отдали много, а осталось еще больше! И если бы Коля всему миру, каждому его большому и малому человеку, назвал свое имя, улыбнулся и каждого сделал счастливым, то остался бы он во сто крат богаче, нежели был до этого. Вот так Премилосердный Господь все устроил, так все уложил. И знали об этом, кроме Коли, кое-кто из братии монастыря, подле врат которого Коля каждый день гулял и делал людей счастливыми, и немногие разумные люди из местных жителей да приезжающих паломников.
Вот идет по соборной площади солидный мужчина со значительным видом и суровым лицом. Поди, подойди к такому? Взглянет – холодом обдаст, скажет – оцепенеешь от страха. А Коля нет, он подбежит, разулыбается и так искреннее восхитится важным незнакомцем, что тот, как оный ледник Туэйтса в Западной Антарктиде, раскиснет, потечет благостными струйками и беспомощно улыбнется Коле в ответ. А тот ему:
– Приезжайте к нам еще!
«К нам» – это в монастырь, в Печеры, в славные святые места, где свет и радость изливаются не только от крестов на куполах храмов, не только от ликов икон, от молитв и святых песнопений, от камней, истертых сандалиями иноков, но от каждого звука – начиная от колокольного звона и до тихого «Здравствуйте, я Коля!»
А еще он был проводником тем, кто заблудился. «Как? – воскликнете вы. – Где там можно заблудиться? В таком маленьком городке?» Да и не в городке вовсе, а на соборной площади и прилегающих к монастырю улицах. Паломники ведь такие рассеянные, а туристических автобусов так много, и они – словно близнецы-братья, поди, их разбери, где чей? Вот и бегают некоторые молодые и пожилые в платочках и шляпках. Где ж наш транспорт? Ай, без нас уедет? Тут появляется Коля. Берет под руку и ведет прямо к нужному автобусу. «Что ж здесь такого? – опять спросите вы. – Мудрено ли дело, проводить до автобусной стоянки?»
Но не спешите, подумайте. Вот женщина с испуганным лицом из Ростова-на-Дону застыла, раздумывая куда идти, от обилия впечатлений потеряв нужный ориентир. А рядом, как ангел-хранитель – Коля. Давеча они уже познакомились, она ему денежку, а он ей подарок – пластмассовое сердечко на память. (Было у Коли такое обыкновение: ему в ладошку вкладывали монетки или купюры, а он тут же бежал и покупал на эти деньги сувениры и дарил их благодетелям). И вот уже влечет Коля паломницу к белому автобусу с синей полосой: мол, езжай, матушка, с Богом!
И так помогал он многим, без раздумий вел человека к нужному месту и ведь никто ему не говорил: «Куда, где, кто, как?» Сам все знал. Откуда? Странный вопрос. Спросите у ангела-хранителя, откуда он все знает?
Некоторым Коля снился. Одна увидела его во сне, будто идет по торговым рядам, а какие-то мужики и говорят: «Вон Колька стоит, он тебя любит». Лицо Колькино она запомнила. Через короткое время приезжает на экскурсию в Псково-Печерский монастырь и встречает на соборной площади того самого Кольку. Вот удивления-то было! А он и впрямь, словно давно ее знает, обнимает, приглашает приехать опять. Приехала. Через восемнадцать лет. А он тут же на площади. Как увидел ее, сразу по имени назвал. Вот так Коля!
Позвольте, спросит некто серьезный и знающий закон, да кто вообще этот Коля? Был ли у него документ? Была ли фамилия? Регистрация? Кто позволил ему проживать в достопочтенном городке Печеры? Да Бог и позволил, и имя дал с фамилией – Николай Олимпьев! И жил он не на улице, а у достойных людей, у женщины, про которую говорили, что она такая же добрая, как сам Коля.
Хотя, если б и на улице жил, то что? Вот блаженный Прокопий Вятский не имел места, где колени приклонить. Николай Салос зимой в поле ночевал, почти нагой. Преподобная Мария Египетская сорок семь лет спасалась в пустыне в полном уединении, преподобный Симеон Столпник тридцать семь лет простоял на четырёхметровом каменном столпе. А Коля провел жизнь у стен Псково-Печерского монастыря, даря людям радость, покоряя всех кротостью, смирением и любовью…
Отпевали Колю ясным июньским утром у стен Варваринской церкви. Высокое васильковое небо светилось так же, как прежде его улыбка, а круглые белые облака столпились над соборной площадью и друг через дружку заглядывались на стоящих у гроба паломников-богомольцев, словно тоже хотели отдать последнее целование своему незабвенному дружку…
А сам он в тот миг, должно быть, уж открывал двери в святой горний чертог, готовясь сказать привычные для себя слова:
– Здравствуйте, я Коля!
* * *
Добавить к сказанному нечего, поэтому закончу рассказ словами другого известного поэта, адресованными, как думалось ему, его современнику:
Природа-мать! когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
Ну а мы уж сами решим о ком это сказано…
Смерть кучера
Суда Божьего околицей не объедешь.
Народная мудрость
К старости Григорий Онуфриевич сделался человеком крайне интеллигентным. Он даже кашлять научился очень деликатно, на французский манер. Так что супруга его, Клавдия Устиновна, однажды ему заметила:
– Гришенька, ты как-то по-другому стал теперь кашлять, совсем как наш покойный барин Василий Васильевич?
Ах, если бы она умела читать мысли и увидела бы, в каких вальсах и мазурках кружились в мужниной головушке слова и буквы (облачённые теперь исключительно во фраки и цилиндры) – удивлению её не было бы предела… Но и то, что она слышала, немало дивило её робкую душу. Отходя ко сну, Григорий Онуфриевич мог, например, вдруг резко откинуть с груди приткнутое супругой одеяло, протянуть к потолку руку и дрожащим голосом воскликнуть: