Горький шоколад

— Как пожелаете, господин граф, — склонил голову Молин.

Филиппу хотелось напиться, чтобы хоть как-то отрешиться от реальности. Молодой человек никак не мог до конца поверить, что ввязался в это грязное дело. Неожиданный шантаж со стороны его внезапно объявившейся кузины, черт бы ее побрал, с целью выйти за него замуж, и тут же весьма своевременное предложение избавиться от нее, поступившее со стороны некого Гордена де Сен-Круа, который не внушал Филиппу доверия и казался этаким дьявольским искусителем, но который, как и Анжелика, знал маленькую, но способную уничтожить всю его жизнь тайну.

Филипп, всегда предпочитающий встречаться со своими врагами на поле брани или в честном поединке и презирающий тех, кто прибегает к обману и интригам для достижения своих целей, принял предложение Сент-Круа, так как не видел иного выхода. Маркиз поддался на его уговоры, весьма разумные, надо отметить, и сейчас действовал точно по плану. И оттого чувствовал себя еще более паршиво, словно его ловко обвели вокруг пальца, а он не мог понять, каким образом и в чем.

Сен-Круа потребовал разыграть целый спектакль перед мадам Моран, с составлением брачного контракта и свадебной церемонией, лишь бы проклятый ларец оказался у них в руках. В нужный момент в одеянии священника появится сам Годен, и тогда…

Маркиз дю Плесси налил себе очередной бокал и горько усмехнулся: «Такова жизнь, и никакой серой пташке не удастся меня обыграть». Выпив налитое одним глотком, мужчина поморщился. Увы, выпивке не удалось сделать только одно, самое важное: изгнать из памяти образ той гордой юной девушки в сером невзрачном платье, что когда-то убежала от него, и которая в своем почти монашеском одеянии была прекрасней и пленительней дам, что были наряжены в свои лучшие платья.

Последние капли вина упали в бокал, и пустая бутылка впечаталась в стену, брошенная яростной рукой. С оглушительным звоном по залу разлетелись осколки, и в дверях показалась испуганная физиономия слуги.

— Что надо?! — рявкнул маркиз.

— Простите, хозяин, там подъехала карета, — затараторил парень.

Филипп вздрогнул. Анжелика шла прямиком в расставленную для нее ловушку, как агнец на заклание. Поборов сиюминутное желание остановить весь этот фарс, мужчина, холодно взглянув на слугу, приказал:

— Сопроводи даму в гостиную и пошли за Молином.

— Да, господин, — поклонился слуга и скрылся за дверью.

Филипп недобро улыбнулся и поставил недопитый бокал на небольшой столик. Спектакль начался.

Анжелика испытывала смутное беспокойство, и ее сердце забилось, как только она увидела вдали таинственный белый замок Плесси, возвышавшийся на берегу пруда. Анжелике, повидавшей к тому времени множество роскошных парижских особняков и дворцов, он показался намного меньше, чем ей помнилось по детским воспоминаниям. Навстречу вышли несколько слуг. Хотя сеньоры дю Плесси и забросили свою провинциальную резиденцию, замок находился в хорошем состоянии благодаря неусыпным хлопотам Молина. Дети с азартом первопроходцев устремились вперед.

— Мадам, — склонился перед ней в поклоне слуга. — Маркиз велел проводить вас в дом.

— Барба, — обратилась Анжелика к няне, что приехала вместе с ней.

— Просмотри, пожалуйста, за мальчиками.

— Конечно, мадам, — отозвалась женщина, высматривая своих подопечных, которые уже скрылись из виду.

— Прошу за мной, — направился в сторону замка слуга.

Анжелика пошла следом за ним. С высоко поднятой головой, но в душе отчаянно труся, она вошла в большой зал, освещенный лишь пламенем камина. Она запретила себе бояться и переживать, но все же чувствовала, как тревожно бьется ее сердце и холодеют руки. Вскоре в дверь вошел пожилой мужчина в скромной черной одежде и, подойдя к посетительнице, склонился перед ней в глубоком поклоне. Анжелика громко вскрикнула и непроизвольно схватила своего старого знакомого за руки.

— Господин Молин! Как я рада увидеть вас вновь.

— Вы оказываете мне слишком много чести, мадам, — ответил управляющий, еще раз поклонившись.

— Прошу вас занять место в этом кресле. Сам он сел возле камина перед маленьким столиком, на котором были приготовлены листы бумаги, письменный прибор и песок.

Пока Молин оттачивал перо, Анжелика рассматривала управляющего. Он постарел, но черты его лица остались такими же суровыми, а взгляд был по-прежнему живым и цепким. Лишь волосы, покрытые черной суконной шапочкой, поседели. Он вновь появился в ее жизни, но теперь печется о благе Филиппа. Как паук, терпеливо ткущий свою паутину, Молин всегда оказывался на ее пути. Но Анжелику успокаивал уже один его вид. Может быть, это знак, свидетельствующий, что настоящее наконец-то встретилось с прошлым? Покой родного края, сила, которую придают стены родового замка, а еще детские тревоги, титанические усилия бедного барона по устройству будущего своих отпрысков, смущающее великодушие управляющего Молина…

— Мадам, — вновь заговорил Молин, — постараюсь быть кратким. Господин маркиз дал мне понять, что ставки в этой игре высоки. Поэтому я собираюсь ознакомить вас с условиями договора, который вам предстоит подписать. Затем вы изложите мне свои условия. После чего я составлю сам брачный договор и зачитаю его перед представителями обеих сторон. Но сначала, мадам, вы поклянетесь на распятии, что вам известно местонахождение тайника с неким ларцом. Господин маркиз желает удостовериться, что станет обладателем этого ларца. Только после клятвы составленные бумаги обретут известную ценность…

— Я готова поклясться, — заверила Анжелика, протягивая руку. — Господин дю Плесси вскоре появится здесь вместе со своим духовником. А пока давайте проясним ситуацию. Удостоверившись, что госпожа Моран владеет тайной, которая его в высшей степени интересует, маркиз дю Плесси-Бельер соглашается взять в жены госпожу Моран, урожденную Анжелику де Сансе де Монтелу, на следующих условиях: после заключения законного брака, а именно — сразу после венчания вы обязуетесь отказаться от упомянутого ларца в присутствии двух свидетелем. Которым, вне всякого сомнения, станет священник, благословивший брак. Далее, господин маркиз требует для себя право свободно распоряжаться всем вашим состоянием.

— О нет! Позвольте! — живо возразила Анжелика. — Господин маркиз сможет брать из моих денег столько, сколько захочет, и я даже готова назначить ему ежегодную ренту. Но именно я останусь владелицей всего моего капитала, и сама буду управлять им. Я выступаю даже против того, чтобы он принимал какое бы то ни было участие в управлении моими торговыми делами, потому что я долго и упорно трудилась не для того, чтобы в конечном счете спать на соломе, пускай и со звучным титулом. Я отлично осведомлена о расточительности вельмож!

Не поведя бровью, Молин вычеркнул несколько строчек договора и вписал другие. Еще около получаса они обсуждали все аспекты брачного контракта, при этом Анжелике казалось, что, несмотря на всю свою сдержанность, гугенот нервничает.

— Господин Молин, — обратилась к нему женщина. — Вы осуждаете меня? Вы считаете, что это подло — заставлять Филиппа жениться на себе отвратительным шантажом? Думаете, что я низко пала, раз пытаюсь выйти замуж подобным образом? — с вызовом произнесла Анжелика. — Вы не можете меня осуждать. Вы не переживали то, что пережила я.

Мужчина снял очки, привычным движением потер переносицу, и медленно, словно сомневаясь в своих словах, произнес:

— Хочу вас предупредить, в память о той любопытной девчушке, что бегала по лесам Монтелу. Мой хозяин не любит женщин. Да, у него случаются любовные связи, но для маркиза все женщины — горький плод, вызывающий тошноту.

— Однако молва приписывает ему громкие любовные приключения. А знаменитые оргии во время военных кампаний за пределами Франции, в Норжене…

— Инстинкты солдафона, опьяненного войной. Он овладевает женщинами из тех же побуждений, из которых поджигает их дома, пронзает шпагой живот ребенка… лишь для того, чтобы причинить боль.