Страница 53 из 58
-Теперь понятно, в какую блуду меня хотел вовлечь Эдуардыч. Подсунув папку со списком своих добрых дел.
-Это верно, - подтвердил Александр –Ты бы всё ему сделал, а потом тебя постигла бы участь использованного резинотехнического изделия.
-Вот! Это, кстати, одна из причин того, почему мы с Серым сейчас здесь, и почему нам необходима ваша помощь.
При этих словах он посмотрел на Наталию, и добавил:
-Ты же понимаешь, что и твоя помощь тоже мне нужна.
Наталия ничего не ответила, только согласно кивнула в ответ. Андрей благодарно погладил её руку и продолжил расспросы. Дальнейшая информация тоже немало поразила ко многому привыкших наших друзей. В России будущего причудливо перемешались атрибуты многих ушедших, как казалось, исторических эпох. Самым ярким проявлением этого стало создание всевозможных силовых структур, см одновременным усилением воинственной риторики на предмет защиты нефтегазовой трубы от происков враждебных иностранных агентов. По именам ни агенты, ни страны не назывались, но подразумевалось, что они есть, и есть в каждом коллективе.
Среди спецслужб выделялось несколько структур: гвардия, национальная гвардия, лейб-гвардия, преторианская гвардия, силы самоохраны и силы Главного полицайского управления. К прочим относился уже знакомый нам Абвер. Но это была только верхушка айсберга. Каждая мало-мальски уважающая себя корпорация владела одной, а то двумя частными армиями, которые через глав этих корпораций подчинялись президенту. Каждая из этих структур наделялась особыми правами, причем, эти права дублировались почти в каждой структуре. И вся эта путаница служила тому, что все они дрались между собой, желая принести своим истинным хозяевам лакомые куски.
Именно такое разделение и свары между службами позволили Андрею и Сергею почти безопасно прожить несколько дней в городе. Неопределенность в судьбе друзей, насчёт которой довольно долго не поступало никаких указаний из Москвы, позволила им остаться на свободе, а не оказаться в какой-нибудь государственной или частной тюрьме, где, учитывая современные технические средства, их сначала бы выпотрошили. А потом попросту уничтожили бы. Вслушиваясь в эти слова наши друзья невольно поёжились.
И только недавно поступило указание из Москвы – использовать наших друзей как канал для проникновения в тот мир, откуда они пришли. Причиной этому послужил, разумеется, не гуманизм, а самый настоящий практицизм. Кто-то из небожителей сообразил, что изгаженная и обожранная корпорациями страна, уже не в силах прокормить аппетиты хозяев промышленных и финансовых империй. Кто-то, циничный и расчетливый, понял, что экспансию вширь им никто не позволит, сил может хватить только на две или три локальных войны. После чего будет дан старт войне всех против всех, что автоматически обесценит любые деньги и привилегии. Править после апокалипсиса будет некому и некем. Остается только экспансия туда, где еще не ступала нога современного зверя с чековой книжкой в кармане и хлыстом в руке.
И вот тут им в руки попадают наши друзья. Кто такие? Откуда? Кто их сюда направил и с какой целью? Что с этого можно урвать в свои карманы? Масса вопросов, и ни на один нет ответа. А тут ещё опасность того, что проведают забугорные авторитеты и тогда опасность проиграть будет ещё выше. Что же делать в такой ситуации? Самое простое, как уже говорилось выше, это схватить и выпотрошить. Но тут возникала опасность получить некачественную информацию, поскольку мастерство пыток возросло до такой степени, что люди, стремясь облегчить свою участь, начинали нести всякий вздор, отчего палачи зверели и убивали своих жертв ещё до того, как могли выжать из них максимум. Так что, сама идея выпустить друзей на свободу была продиктована отнюдь не гуманизмом, такими пороками люди, стоящие у власти, как правило, не страдают. Им это слово вообще неизвестно. Было просто решено проследить к кому сунутся наши друзья (если они вдруг, не дай Бог, связаны с реальной оппозицией), узнать их планы и настоящую квалификацию. Потому-то так легко наши друзья и уходили из любых мест; потому и никто не смел их тронуть, считая всесильных губернаторов, имеющих почти неограниченную личную власть.
Дело вышло на такой уровень, что даже корпорации не смели ничего предпринять без указаний обитателей Кремлёвского Олимпа. А там решили просто и незатейливо: направить друзей в лабораторию, где проводились опыты, только вошедшую на начало пути, уже пройденного нашими друзьями, затем проследить, отследить и отснять все параметры их работы, что могло привести к открытию переходов в иные миры и сделать экспансию власти бесконечной. А что может быть слаще осознания, что ты можешь сладко жрать, грабить и рвать, нисколько не заботясь о пределах своей жадности?
-Да, жадность никогда не имела пределов. Менялись только её масштабы. – задумчиво сказал Андрей.
-А тут такой простор, - добавил Михаил.
Андрей подошёл к окну и задумчиво посмотрел на улицу. Там виделось вроде бы то же самое, что и в его мире, но после всего услышанного, внутри подспудно рождалось чувство протеста, и, одновременно, предчувствие необратимости.
-И что же люди? Неужели они согласятся?
-А что люди? – пожал плечами Михаил. –Ты спроси у Шурки. Он тебе расскажет, что у них там, в Райхе творится. Наша страна ещё раем покажется.
-Серьёзно?
-Серьёзней некуда, - подтвердил Александр. –У нас там не люди даже, а зомби. Знаешь, кто ты теперь для них?
-Ну?
-Ватник, москаль, недочеловек и не брат.
-Шутишь?!
-Какие там шутки. За пару десятков лет массированной информации, завоз десятков тонн бандеровского книжного хлама, потом пара войнушек против русских, и вот тебе результат: стадо дебилов, надевших на головы дуршлаги и кастрюльки, скачущих каждый месяц на улице под крики “долой русских!” и ”слава Степану Бандере!” А ведь до этого было еще изгнание всего русского из жизни, даже язык стал под запретом. Теперь русский на Украине разрешено изучать только в спецшколах, которые посылают своих представителей в Россию.
-Мочить их всех надо, - мрачно сказал Сергей. –А ещё лучше – топить в помоях и нечистотах. После чего я бы их всех сжег, чтобы даже пепла не осталось от них, и памяти.
-Поддерживаю, - -сказал Александр, и добавил:
-Вот только поздно уже. Теперь уже нет нормальных людей на Украине. От слова “совсем.”
Андрей оторвался от созерцания улицы и повернулся к сидящим. На его лице была видна кривая усмешка, которую он и не думал скрывать. И одновременно скептицизм.
-Как же вы до всего этого докатились?
-Наверное, корни надо искать там, у вас. Не всегда же мы были такими. Вот у вас там, в прошлом, разве всё было иначе? Ведь что-то было такое, за что смогли ухватиться все эти сволочи?
-Конечно было, раз всё так повернулось. Но ведь люди же должны понимать, что...
-Здесь уже нет людей. Это, как говорилось в одной из запрещенных книг, "лучшие представители города." А народа, как такового уже давно нет. Иных уж нет, а те - далече.
Андрей хотел что-то сказать, но его опередил Сергей.
-Выходит, нынешний мир сошёл с ума? То есть, его свели с ума. Все эти ваши, как их назвать...
-Катеоргически вынужден с вами согласиться, - сказал Михаил и выругался. Ругань, как ни странно, показалась всем присутствующим весьма уместной.
-Неужели культура вымерла совсем? - спросил Андрей.
-Да, - признал Александр. -Вымерла от слова совсем. Знаешь, что сейчас показывают людям?
-Что?
-А ты вот спроси у Наташи своей, она лучше расскажет, а то я через каждое слово про телевизор вам рассказывать буду.
При этом все невольно улыбнулись. Перспектива получить рассказ вперемешку с несчастным телевиором, страдащим секусальными расстройствами, выглядела далеко не радужной.
При этом все невольно посмотрели на Наталию. Та слегка задумалась, и иногда замолкая, вкратце изложила видение культурной жизни эпохи. В кратком изложении это выглядело следующим образом. В обычной жизни насаждались религиозные взгляды, причем, власть совершенно не интересовало, какая именно релиния будет выбрана людьми. Посещение церквей, синагог и мечетей стало обязательным, каждое посещение регистировалось старшими по дому, и отправлялось в еженедельных отчетах главным по кварталу, те, в свою очередь, отправляли сводки в районное отджеление ГПУ, а оттуда все данные перемещались в городское управление. Если человек не мог оправдать свое отсутствие в церкви, его ждал срок от 2 до трех лет в тюрьме строгого режима.