Седьмая звезда

Конечно, принимать решение им было сложно, вернее решить выбрать что-нибудь другое, когда вокруг было столько надеющихся на их согласие: пилоты их подразделения, координирующий офицерский состав, диспетчера сменщики. Да и сама Энн привязалась к ребятам, к Бунну, ей нравилась её работа, не смотря на все сложности. Поэтому, после недолгого обсуждения, они решили остаться ещё на два года, а затем уже окончательно оставить службу и поселиться на какой-нибудь безопасной планете.

— Ну, и что вы решили? — Бунн застал её одну в общей каюте.

— Мы остаёмся ещё на два года, — сдержано улыбнулась Энн, поправляя назад волосы. — Не могу бросить вас на произвол судьбы.

— Это мне всё понятно, подзаработать денег и приобрести уютное гнёздышко, где будет царить любовь и взаимопонимание! — скривил ироничную мину Бунн.

— Ах, сколько же сарказма в этом голосе! — покачала она головой, продолжая улыбаться. — Ты по-прежнему не веришь в любовь?

— В любовь между мужчиной и женщиной? — фыркнул Бунн, — Нет! Я верю между ними в хороший секс. Они могут быть напарниками, сослуживцами, друзьями, но любовь для меня слишком истерическое и призрачное чувство. Или ты готова со мной спорить? Да?! Ну, хорошо! Я тебе докажу! Вот скажи мне, что сблизило тебя с Илаем? А? Конечно же, секс, после которого начали возникать ваши отношения и привязанности. Он тебе понравился, плюс особое стечение обстоятельств и вот вы уже вместе. Если бы он не привлек тебя физически, ты мне сейчас не рассказывала о любви к нему!

— Ну, это же полный бред, Бунн! В любви сначала возникает притяжение на тонком уровне чувств, это фибры души, ощущения сердца, а уже потом, и это естественно возникает и физическое влечение. А сколько людей изувеченных, не симпатичных влюбляются и их любят, не считая физическую красоту за фактор! Да если бы я спала со всеми кто мне нравится, то …

— О, а это уже интересно, с этого места прошу подробнее!

Энн засмеялась, сконфуженно тряхнув головой:

— Бунн, ты невыносимый! Отстань от меня! Я скажу, что некоторые, такие как ты, прагматичные особи, имеют в жизни только секс, а некоторые, которые ещё и чувствуют душу — имеют ещё и любовь, которая, кстати, бывает и без секса.

— Имеют ещё и любовь, — передразнил он её, — Или она имеет их, — высокомерно скривился Бунн, — Хватит мне здесь зубы заговаривать, ты ещё пожалей меня. Я вообще пришел поговорить о другом. Вот скажи мне, ты давно была у врача? Ты помнишь, что обещала принимать лекарства?!

— О, боже, почему же вы меня все так стараетесь опекать! — возмущенно вздохнула она.

— А я тебя опекать не буду! Сначала оттащу силой в медбокс, а потом расскажу обо всем Илаю! — жестко проговорил Бунн. — Я панькаться и просить тебя не собираюсь! Так ты была у врача, Энн?

— Нет, но собиралась, — нервно дернула она плечами, обижено хмуря брови.

— Пойдём! — вставая, произнес он повелительным тоном.

— Но я не могу сейчас, у меня были другие планы!

— Считай, что я эти планы изменил, или — все узнают!

— Ты просто …просто …, - Энн не находила слов от возмущения.

— О, я не просто, я очень сложный парень, и на меня твоё шипение и умоляющие красивые глазки не действуют. Пойдешь сама или тебя понести? И не надо рычать, а то подумают, что у тебя паралич лицевого нерва.

— Доктор, — произнес Бунн, заталкивая Энн в медицинский бокс, — Я вверяю в ваши заботливые руки эту девушку, и настаиваю на том, чтобы вы провели тщательный и полный осмотр всего организма. Она обещала мне не сопротивляться, но если что, я буду рядом ожидать в вашем кабинете.

Обернувшись, Энн гневно показала Бунну кулак, а он, улыбаясь, послал ей воздушный поцелуй, доводя её своей иронией до бешенства.

После комплексного сложного компьютерного обследования её организма, доктор попросил их обоих присесть, приготовившись вынести своё заключение.

— Ну что я могу сказать вам утешительного, молодые люди. Все органы и функции организма этой пациентки абсолютно здоровы, все … кроме сердечной мышцы и репродуктивной функции. Я хочу спросить вас Энн, вы попадали под сильное действие радиации?

— Да, меня лечили от лучевой болезни и радониевой интоксикации.

— Видимо это и послужило причиной вашего бесплодия. Вы не сможете иметь ребёнка, Энн. Это один неприятный момент, но с этим ещё можно жить. А с сердцем всё достаточно серьёзно. Когда у вас начались боли?

Энн в ужасе пыталась осознать предыдущую новость и не слышала, о чем говорил врач.

— Энн! — толкнул её Бунн, — Ответь, когда у тебя начало болеть сердце?

— Два года назад, — еле выдавила она, упавшим голосом, уже представляя, как она скажет Илаю, что у неё никогда не будет детей.

— Странно, с такой патологией, которая наблюдается сейчас, оно должно было болеть у вас с рождения, — проговорил доктор, смерив Энн внимательным взглядом. — У вас скоротечный порок сердечной мышцы, прогрессирующая атрофия правого желудочка. Если так пойдет дальше, и предлагаемая мною терапия не затормозит процесс, вам будет необходима операция по пересадке донорского сердца.

— Доктор, а это точно, … у меня действительно не будет детей? — в шоке проговорила девушка.

— Вы вообще меня слушали, когда я рассказывал о вашем сердце? Вот где таится реальная угроза жизни. Вы должны приходить на осмотры каждый месяц, и каждый день принимать лекарство.

— Она будет доктор! — Кивнул Бунн, — Я лично прослежу за этим. Пошли Энн, ты всё взвесишь и успокоишься. — Бунн приподнял её за локоть и повел на выход, находившуюся в смятении девушку.

В бункерном переходе, Энн остановилась и порывисто обняла его, крепко обхватив за плечи:

— Бунн, почему всё так? — с горечью прошептала она. — Это …несправедливо…

— Я не знаю, почему, — вздохнул он, целуя её в висок. — Возьми себя в руки! Люди живут и без потомства, а вот без сердца они жить не могут! Тебе нужно думать, как вылечить сердце. Разберись, в конце концов, со своей душой. Убери эмоции, включи разум! — требовательно, почти жестко проговорил Бунн. — Ты же самый лучший оператор на базе, твой твердый уверенный голос спасает наши жизни, не смей раскисать!

— Я не могу, не могу, — всхлипнула она, дрожа всем телом, не разжимая своих рук.

— Ясно, пираты научили тебя всему, кроме как болеть, — тяжело вздохнул он, — Ты поправишься, с операцией или без, но ты возьмешь себя в руки, и будешь думать о себе, а не о своих страданиях. И если ты сейчас же не успокоишься, я устрою тебе холодный душ! Мне не нравиться такая Энн! Я хочу видеть другую!

Но она его не слушала, продолжая висеть у него на шее и поскуливать. Тогда Бунн слегка отстранив её, с жадностью, поцеловал её прямо в губы.

От ощущения его языка у себя во рту, Энн шарахнулась в сторону, одновременно с силой оттолкнув его от себя:

— Ты что спятил, ненормальный?! Идиот! Не смей больше так! — гневно выкрикнула она.

— С возвращением! — спокойно бросил Бунн, комично кланяясь. — Рад, что ты вернулась в себя, вот такая ты мне больше нравишься. Ну, извини, холодного душа в переходе не было. Это была его импровизация.

— Я тебя убью! Ты самый кошмарный тип, которого я только знаю! — сердито проговорила она, толкая его в плечо. — Чокнутый имперский солдафон! Выхлоп турбинный! Узел язвенный!

Но затем, прекратив отвешивать ему тумаки, Энн внимательно посмотрела на него и улыбнулась:

— Я даже не знаю, что бы я без тебя делала, Бунн Четмен, — вдруг мягко произнесла она, — Спасибо тебе, таким дурацким способом, меня ещё никто не поддерживал!

Бунн самодовольно криво усмехнулся, сощурив свои зелёные хитрые глаза:

— Всегда пожалуйста. Обращайся! — с наглой уверенностью, проговорил он, ни капли не обижаясь на брошенные ею эпитеты. — Ну что пойдем дальше или продолжим целоваться? — шутя хмыкнула эта ходячая ирония.

Энн негодующе округлила глаза и, качая головой, быстро зашагала к лифтоподъёмнику, вызывая у Бунна лишь удовлетворительную ухмылку.