Седьмая звезда

— Ну, это само собой, Натан супербрат! И что они у тебя нашли?

— В том-то и дело, что ничего! Я абсолютно здорова! Даже то, что когда-то мне говорили, что в результате перенесенной лучевой болезни я навсегда останусь бесплодной — теперь не подтвердилось. Мои репродуктивные функции в норме и я могу родить ребёнка, — с несчастным лицом закончила Энн, избегая смотреть в любимые глаза, которые почему-то стали улыбаться.

— Значит, сипат тебя полностью исцелил! Но тебя это почему-то огорчает? Энн, …это потому что у нас с тобой не может быть общих детей? — тихо добавил Зур, осторожно притягивая её к себе.

Энн кивнула:

— Никогда ещё не рождались дети от слияния человека и химера, но если бы это когда-нибудь и случилось, то этому ребёнку не позволил бы родиться закон о чистоте рас! Конечно у нас есть Дал, я забочусь о нём, как о своём сыне, я люблю его, потому что это твоя частичка, но мне стало грустно оттого, что я не смогу иметь и свою частичку.

— Да, …закон о чистоте рас слишком суров, но он разумен, — вздохнул Зур, — Неизвестно как соединятся наши гены, у нас может родиться ребёнок урод. Поэтому, за некоторыми исключениями, которые живут теперь на Энедре, все расы в этой галактике придерживаются этого закона, — и тут вдруг изменившимся голосом, с самым серьёзным видом, Зур заглянул ей в глаза и твёрдо произнес. — Но я не хочу лишать тебя радости материнства! Ты можешь родить человеческого малыша.

— Нет, нет, — испугано затрясла головой Энн, вскинув на него удивлённый взгляд. — Ради тебя я готова отказаться от роли матери, у меня есть Дал. Я уже всё обдумала, просто осталось немного упорядочить мысли и всё. Всё будет хорошо, мы с тобой и так счастливы. Я очень тебя люблю, и ни о каком человеческом малыше не может быть и речи! — с жаром зажестикулировала она.

— Вот потому что я тоже тебя люблю, и знаю, что, не смотря ни на что, ты всегда будешь рядом со мной, я и говорю, что ты можешь пойти на искусственное оплодотворение семенем своей расы.

Минуту она непонимающе его рассматривала, большими удивленными серыми глазами. Затем, заикаясь, пробормотала:

— Глупая и неуместная шутка, …и на что это всё будет похоже?!

— Энн, это не будет предательством, в лабораторных условиях ты мне не изменишь. А этого ребёнка я буду любить в отличие от Дала, в котором моя кровь, но я никак не могу к нему привыкнуть. Ребёнка, которого родишь ты, я буду чувствовать уже с самого зачатия. Наш сипат позволит мне выносить его вместе с тобой и прочувствовать всё то, что будешь ощущать ты. Мы вместе его родим, поэтому это будет и мой ребёнок.

— Такое впечатление, что за эти две недели ты там спятил! — возмутилась Энн. — У меня это пока в голове не укладывается! И даже если бы я на это пошла — я бы ни за что не захотела, чтобы мой ребёнок родился неизвестно от кого! Поэтому лучше закончить разговор!

Но Зур, прищурив свои магические глаза, глядя на неё сквозь опущенный веер ресниц, вдруг спросил:

— Интересно, а от какого человека ты бы хотела иметь ребёнка?

— Вообще-то только от тебя! — уже огрызнулась Энн. — Но если это невозможно, то этому не бывать.

— А я совершенно серьёзно говорю тебе, Энн, подумай! Может, у тебя есть достойная кандидатура?

— Ты сегодня настойчиво решил замучить меня своей идеей?! Ладно, если вспомнить все кандидатуры у меня есть одна достойная. ….Бунн! — сжавшись от напряжения, она с ожиданием взглянула на усмехнувшегося Зура.

— Наш милый …и добрый …Бунн, …то ли друг, …то ли брат. — Зур задумался, соединившись с её душей. — Ты права! — резко выдал он. — Бунн не плохой парень, он почти из нашей семьи, и у Тиара наконец сможет появиться родной внук. Пусть это будет Бунн!

— А вот я знаю, о чем ты подумал, даже не попытался скрыть в себе это чувство, — с вызовом проговорила она, — Не будет больше искушения, не будет больше выбора и проверок. В моей жизни есть и будет только один мужчин — это ты, и больше мне никто не нужен! Ты это понял колючий и ядовитый химер?! — Энн сердилась, но в глубине её глаз не смотря ни на что, плескалось целое озеро любви и нежности к нему.

— Это я колючий и ядовитый?! — воскликнул Зур, со смехом подхватывая её на руки. — Ну, я тебе сейчас покажу!

Бунн распахнул дверь и замер. На пороге перед ним стояла Энн, окруженная вооруженным химерским эскортом из личной охраны.

— Привет, — мило улыбнулась она. — Я войду? А за них не переживай, они подождут на улице, просто Зур никуда меня без них не отпускает. Вега ведь далеко от Химера.

— Вот это сюрприз! Входи, конечно, а я уже испугался, мы ведь виделись месяц назад. Что, неужели соскучилась? — Бунн улыбнулся, закрывая дверь, зная, что после этого он сможет её обнять не как положено, а как ему хотелось. — Располагайся, ты ведь ещё не была у меня в гостях, а вот отец недавно побывал, мы с ним, представляешь, летали на рыбалку. Выпьешь что-нибудь? …А я выпью.

Он умостился в кресло, отпивая из бутылки маленькими глотками, не сводя внимательных глаз с озирающейся по сторонам девушки.

— Да, вот такая холостяцкая хибара, отставного офицера. И что привело тебя ко мне, Эннжи?

— Я хочу от тебя ребёнка, — как ни в чем не бывало, бросила она.

Бунн поперхнулся, удушливо закашлявшись, разлив на колени содержимое бутылки:

— Это неудачная шутка, Энн! — прохрипел он.

— Но это вовсе не шутка, Бунн! — она серьёзно взглянула на него, не моргнув и глазом. — Зур сам мне это предложил.

— Наверное, он вдруг решил сжить меня со свету? Он что прямо так и сказал, лети к Бунну, детка, пусть он сделает тебе ребёнка, а я потом его с чистой совестью убью?

Энн рассмеялась, качая головой. Она подошла к Бунну и с силой стукнула его пару раз между лопаток, чтобы он, наконец, перестал кашлять.

— Нет, Бунн, твою кандидатуру он не предлагал, это я тебя выбрала, а Зур согласился.

— Чтобы меня не мучили сомнения по поводу твоего умственного рассудка, очень прошу, Энн — начни с самого начала! — взмолился Бунн, в зелёных глазах которого было полное ошеломление.

— О, боже! — тяжело вздохнула она, закатывая глаза. — Как я устала начинать объяснять всё с начала! Сначала Зуру, потом отцу, затем Натану! Хорошо, слушай, но я буду краткой. Короче, сипат исцелил меня, и я могу иметь детей, но от химера ребёнка не родишь, закон чистоты рас! А Зур почувствовал, что я хотела бы стать матерью, и предложил мне искусственное оплодотворение. Я отказывалась, он настаивал, сказал, что это будет и его ребёнок, так как в нашем сипате очень сильная связь. И, в конце концов, я сказала, что если уж на то пошло, то лучше иметь ребёнка от хорошо знакомого тебе и достойного человека. А у меня такой только ты!

— Спасибо за доверие, чёрт возьми! — Бунн обхватил руками голову, пряча лицо в ладонях. Но когда он снова взглянул на Энн, в его глазах уже играли весёлые взбалмошные искры: — Ты хочешь, чтобы у нас тобой были общие дети, Энн? Отец у нас с тобой почти общий, сводные братья, вот только ещё детей не хватало! Ну, это логично, меня ты знаешь лучше всех, если не брать во внимание твою семью. Я слишком проверенный, чтобы отказать тебе, да?

— Нет, Бунн, ты вправе отказаться, и я пойму тебя, — тихо проговорила Энн. — Просто детей нужно рожать от любимых людей, а ты для меня очень-очень дорог, ты же знаешь. В моей душе ты занимаешь отдельное место, мы давно уже срослись с тобой, по-дружески, по-братски. Как мужчина и женщина вместе мы не будем, но вместе мы сможем воспитывать нашего ребёнка. Ты будешь его официальным отцом, закон нашего с Зуром брака это позволяет, у химеров очень странные правила. Если ты не согласишься, я оставлю эту идею навсегда. В этом и заключается очередная ирония моей судьбы — если у меня и могут быть дети, то только от тебя Бунн! …Бунн Четмен, ты станешь отцом моих детей?

Он очень долго и пристально смотрел на неё. Такого взгляда у него она ещё никогда не видела, взволнованный болью, но теплый от печали. Какая-то странная жалость прокралась к ней в сердце, даже сложно было сказать кого, и что она жалела больше. Не выдержав, Энн подошла к сидящему в кресле, растерянному Бунну, и опустилась перед ним на колени. Она обняла его, положа ему голову на ноги, и вдруг прошептала: