Приближаясь к Восходу

– Что ни месяц, то новые новости, мы ещё после фокусов Тивентии в себя не пришли! – продолжала мама. Тивентия подавлено смотрела в пол.

– Что это на тебе? Откуда?

– Я же говорю, я пошла в IT-Парк, найти мой сотовый, который я случайно оставила на корпоративе, а встретила никогда не догадаетесь кого.

– Кого? – Резко и взволнованно перехватила моя мама.

– Помнишь моего школьного учителя по ИЗО и черчению, когда я училась здесь в гимназии?

– Матиарта Рифовича? Конечно, помню! Причём здесь он, скажи мне?

– Просто он архитектор, изобретатель, меценат и бизнес-энтузиаст. Строит мультимедийные библиотеки. По его проекту был построен IT-Парк. Матиарт Рифович там и работает. И надарил мне кучу прекрасных вещей!

– Давайте попьём чаю, – предложила Тивентия, – и всё обсудим.

И достала «Чай со слоном» (просто на его этикетке изображён индийский слон), предмет ностальгии русских эмигрантов.

– Пока ты там прохлаждалась, – сказала мама, обжигаясь об кружку, к нам, между прочим, приходил претендент на покупку. Мерзотный! Похаживал из комнаты в комнату, придирался: тут кафель отломан, тут паркет отбит, тут встраиваемая кухня недостаточно встроена. Присутствия риэлтора (знаешь, вежливого, высокого, такого, тонкой кости молодого человека)… так вот, и его не постеснялся, заметил, что тут только женщины, придирался, отпускал сальные колкости, ещё и меня и Тивентию задеть пытался. Нет, я бы не хотела, чтобы в доме, где я родилась и выросла, жил такой тип.

– Мама, прости, – если бы я пришла вовремя, я бы сняла его на видео, и выложила этот ролик везде, где только можно. А без меня вы оказались в незащищённых условиях.

– Да, нет. Просто я такого и в мыслях представить не могла!

– Теперь будем знать, к чему нам нужно быть готовыми, – констатировала я. Остальные грустно согласились с этим утверждением. Потом, мы совместными усилиями открыли банку со светлячками, и комнаты оказались надолго украшенными живыми таинственными огоньками.

– Хорошее печенье, дорогое. Видно, что на заказ сделано. Смотрится как самоцветы! И в то же время, как будто, что-то знакомое в нём есть…. Как из детства. – Задумчиво изучала звёздные пряники мама Тивентии.

Тивентия тоже заметила, что они очень сильно напоминают талисманную брошь, подаренную Матиартом.

Я же узнала символы, изображённые на старинной талисманной броши (которую любил копировать Матиарт в своих произведениях искусства, и даже сделал эмблемой своей научно-технической школы). И ещё благодаря моей тёте – кажется, она одно время носила похожий талисман, но потом, она потеряла его, долго его искала, и продолжительное время спрашивала об этом её украшении.

Это была старшая сестра мамы, которая помогала маме и мне во времена всего моего детства и моего начинающегося взросления – духовными наставлениями в её электронных письмах ко мне; а также материально – когда трудно было и ей – когда в научных институтах наступили кризисные времена и безденежье. Девяностые и начало нулевых.

Тётя Светлана, научный инженер и кандидат наук по катализаторам, когда научная карьера перестала кормить и приносить какую-то надежду на перспективу, сдавала многочисленные теологические экзамены. «Я люблю учиться», – безоружно улыбалась она, взъерошивая свои жёсткие волосы в причёску перед тем, как отправляться в свой лютеранский приход. Каждое утро, на протяжении десятилетия, такого сложного для нашей странной семьи.

Заработки папы были внезапны и непостоянны, а потом он решил резко менять свою собственную жизнь, в один прекрасный день решив, что для нас в ней не находится места. В это же время, тётя Светлана, спустя почти двадцать лет после своего развода, нашла позднюю любовь в пятьдесят пять лет, и по социальной сети для лютеран – грузного мастера по раритетной мебели Боба, и поэтому уехала в Штаты. Мы с мамой тогда остались в нашем маленьком Новокампском городке, а потом, всё-таки, переехали в Камсу, тоже в небольшой и уютный город.

А сейчас, мы были вместе с Тивентией, до сих пор имевшей вялый бескровный вид. Особенно это было заметно в отсветах широкого экрана домашнего компьютера, у нас были удивительно большие глубокие керамические блюда, полные восхитительной домашней жареной картошки «соломкой».

И нашли описание – изображения броши и так похожего на неё печенья – в поисковых системах Интернета.

Звезда Гармонии представляет собой четыре треугольника, древний талисман, защищающий человека, разрываемого страстями и искушениями, но, несмотря на это, стремящегося к духовному совершенствованию. И также, там было о том, что бывает звезда изумрудного цвета, и ещё – ультрамариновая звезда, и звезда аметистового цвета. И все они, как было написано в электронной энциклопедии, – «талисманы, поддерживающие и гармонизирующие твои внутренние ресурсы, здоровье, а также –окружающий мир вокруг».

– Мама, ты представляешь! Это охранительные талисманы, оказывается! Очень полезные! – Воскликнула Тивентия, в попытке докричаться из комнаты в кухню до наших мам, продолживших пить вечерний чай.

Тивентия рассказала, что в ранней молодости Закревскую-старшую настигла болезнь позвоночника, она долгое время училась заново ходить, отринула мысль о какой бы то ни было возможной семье, потом, была найдена прекрасная работа (хорошие люди, командировки по всей стране), ещё потом, мама Тивентии поехала в отпуск в дружественную советскую страну на необыкновенной глубины голубое озеро. И там, в районе шаманских гор, произошла санаторно-курортная история, в результате которой появилась Тивентия. Единственное, что рассказала мама, что «папаша» предъявил ей «претензию» в последний день отдыха: «почему она постоянно ходит в одном и том же летнем платье, тогда как его жена ходит каждый день в разном» (мама думала, что он свободен и любит её) – на этом сведения обрываются, с болью и грустью, и желания узнавать подробнее не было. Потом, у мамы Тивентии закрылась любимая работа на студии документального кино, кормившая семнадцать лет. Работа закрылась как институт, то есть, когда обрушился Советский Союз, перестали существовать все студии документального кино – для всех сотрудников – это произошло внезапно, и профессия была настолько специфической, что найти альтернативу в то время не представлялось возможным. Вокруг каждый выживал, как мог. А конкретно для их семьи –90-е годы были каким-то экзистенциальным испытанием, психологическим и экономическим – для инвалидов, детей и матерей-одиночек пособия не платили, были какие-то маленькие пенсии, которых едва хватало, чтобы купить еды всем на месяц; –тогда как и возможностей для самореализации тогда тоже не было; время шло и многие в то время испытывали колоссальные экзистенциальные перегрузки, чтобы осмыслить текущее время, вписаться в него, или уехать.

Добавьте к этому постоянный нервный фон, как скрежет металлом по стеклу, – почти двенадцать лет в доме были капризные лежачие больные – бабушка и прабабушка. Так вот, вы и получили практически полное представление о детстве и подростковом возрасте Закревской; Она была вполне милой и серьёзной. С богатым внутренним миром. Как можно догадаться, очень закрытым. С незаконченной учёбой в художественной школе. «Вещь в себе», если хотите.

К моменту вспыхнувшего чувства Тивентии к Лирнию, её семья пережила завершение двух больших патовых горя, уход лежачих больных. Это длилось больше, чем десятилетие: бабушки ушли одна за другой; это было тяжело, но мама Тивентии всеми силами поддерживала в них жизнь.

После чего был даже сделан ремонт с верой в полное обновление, и больше полугода они жили вдвоём – Тивентия и её мама, у которой всегда были (и она всеми силами старалась скрывать) «мокнущий» псориаз – нервное заболевание на коже, стали появляться словно бы следы от гвоздей.

Меня же эта информация о таинственной защитной талисманной Звезде Гармонии так же чрезвычайно заинтересовала, но с той стороны её свойств, связанных с выбором стези сильного конструктивного деятеля, который умеет создавать прекрасное для культуры и искусства (исходя из той справочной информации, которую мы нашли в Интернет-энциклопедии; ну и ещё – звёздные застёжки-кулоны были красивые).