Клубничка по-шведски

– Так это же чудесно! Собирайся и едем! Ничего! Найдем! Человек не иголка, найдется.

Но кипучей Лесиной энергии не суждено было вылиться в немедленное действие. По мнению разумной Киры, им следовало подождать до выходных. Потому что Кира была уверена: в будние дни искать Арнольда в Разливе пустой номер. Он приезжал в свой загородный дом только на уикенд. А всю неделю вкалывал в какой-то фирме, где занимал должность ведущего менеджера.

К счастью, выходные были уже на носу. И в пятницу вечером подруги отправились в Разлив.

– Едем на вечернюю рыбалку, – заявила Леся. – И едем с ночевкой.

Так как банк принял от Киры выплату первой части кредита, взнос которой подруги наскребли из своих скудных накоплений, то на целый месяц Кирин нежно-розовый с перламутровым отливом «гольфик» остался в их распоряжении.

Честно говоря, Кира была этому очень и очень рада. Она здорово привязалась к этой машине. Во-первых, он был неприхотлив. А во-вторых, ей просто нравился его цвет. И она сомневалась, что ей когда-нибудь удастся приобрести такое же перламутровое чудо. Хотя в глубине души Кира понимала, что с «гольфиком» придется проститься. Но пока подруги умудрились запихнуть в послушную машину двухместную китайскую палатку, одолженную у Лесиного ближайшего соседа Бори. Палатку, которую ни одна, ни другая не умели раскладывать. Но Леся уверяла, что это дело плевое. И в качестве доказательства помахивала потрепанной инструкцией к этой самой палатке, одолженной у того же Бори.

Кроме палатки подруги взяли с собой странные приспособления, которые Вовик называл капканом на щуку. Сеть, с которой девушки совершенно не знали, что делать. И две самые простые удочки из оставленных им в наследство Вовиком. С наживкой подруги решили особенно не возиться. И взяли коробочку с изрядно воняющими сушеными червячками. Воняли те почему-то анисом.

И решив, что для встречи с Арнольдом – рыбаком они подготовились великолепно, подруги принялись готовиться к встрече с Арнольдом – мужчиной. Об этом тоже ни на минуту нельзя было забывать.

Леся взбила свои химическим образом завитые локоны в высокую прическу, разрешив лишь одному из них соблазнительно упасть ей на шею. Потом она ярко накрасила глаза, ведь встреча должна была произойти на вечерней зорьке, то есть по случаю требовался вечерний макияж. И накрасила губы ярко-красной помадой.

Кира молча наблюдала за всеми этими приготовлениями. Но когда подруга потянулась к своему недавно купленному костюмчику – бриджи из «змеиной» кожи, облегающие тело словно родная кожа, и жакетик с отделкой из такой же «змеи», Кира запротестовала.

– Остановись. Мы все-таки едем на природу!

– И что?

– Земля там пачкается, вода оставляет несмывающиеся пятна, а траву и деревья никто с щеткой и шампунем отродясь не чистил.

– И что?

– Оставь обновку дома. Испортишь. Прибереги ее на другой случай!

– Хочу надеть сегодня!

– И тебе не жалко трехсот долларов, которые ты отдала за этот костюмчик?

– Жалко. Но...

– Что?

– Но если я оставлю костюм дома, то мне будет его еще больше жалко!

Кира махнула рукой. И Леся, получив индульгенцию от подруги, продолжала прихорашиваться, вертясь перед зеркалом.

– А этот Арнольд – он женат? – спросила она наконец у Киры.

– Не знаю. Вовик не говорил, а я не расспрашивала.

– А могла бы! – укорила ее Леся. – У тебя подруга на выданье. А ты даже не шевелишься!

Кире стало стыдно. В самом деле, и она скромно отвела глаза и пролепетала:

– Он не в твоем вкусе.

– Все равно, – вздохнула Леся. – Чем черт не шутит!

И она то ли в восьмой, то ли в десятый раз принялась подводить свой глаз.

– Поехали уже! – не выдержала Кира. – Пока доедем, стемнеет, все рыбаки разбегутся. И в темноте тебя никто не увидит.

Последний аргумент принес свои плоды. Леся оставила косметику и заявила, что готова ехать с подругой куда угодно и встречаться с кем угодно. Хоть с самим чертом!

В Разлив подруги прибыли, миновав памятник дедушке Ленину. Какие-то местные шутники всучили старичку в руку граненый стакан, а под ноги поставили бутылку портвейна. И теперь вид у Ленина в его всегдашнем затрапезном пиджачке и мятых брюках был самый что ни на есть пролетарский.

– Безобразие! – высказала свое мнение Леся. – Никакого уважения к памяти вождя мирового пролетариата.

Кира только рукой махнула. Лично ее дедушка Ленин в настоящий момент волновал меньше всего. Она думала о том, как они будут ходить среди рыбаков и вычислять среди них Арнольда.

– Спрашивать у каждого его имя? Нас могут неверно понять.

И покосившись в сторону подруги, наряженной в свой лучший выходной костюм, с локоном на шее и боевой раскраской на лице, Кира кивнула. Точно! Мужики поймут их наверняка неверно. Но Леся была полна задора и оптимизма.

– Не кисни! – подмигнула она Кире, заметив ее косой взгляд в сторону локона. – Сегодня же найдем твоего Арнольда! И за ночь всю душу из него вытрясем.

– Он не мой.

– Даже если и не захочет, все выложит, – продолжала бодриться Леся, не замечая скептицизма в голосе подруги. – Что было, расскажет, и чего не было, тоже расскажет.

Однако, когда подруги добрались до озера, Лесин оптимизм пошел на убыль. Начать с того, что подъехать к воде на машине оказалось невозможно. И по берегу палатку, удочки и вообще все припасы подругам пришлось тащить на себе.

– Это что за отдых такой? – пыхтела Леся, пока Кира пыталась вычислить то место, где они с Вовиком ставили свою палатку. – Не понимаю я такого отдыха, когда нужно из последних сил надрываться!

– Мы тут не на отдыхе.

– Мы – да. А другие?

И Леся обвела рукой берег, где бухточки, пляжи и прочие укромные местечки были густо обсижены рыбаками.

– И все эти люди будут ночевать в палатках? – с ужасом спросила Леся.

– Ну да.

– Им всем будет холодно, сыро, неудобно, их будут кусать комары и прочие насекомые, они проснутся с дикой болью в пояснице! И это отдых?

– Да. И еще они будут входить в холодную воду и забрасывать удочки, а некоторые и сетки.

Леся покачала головой и сказала:

– Они сумасшедшие.

– Они? А мы?

– Мы с тобой понятно зачем идем на такую пытку. Мы заберемся в палатку и будем ждать появления Арнольда. А они зачем это делают?

– Чтобы не пропустить утренний клев.

– Нет, они точно все ненормальные.

И вынеся этот приговор, Леся принялась торопить Киру.

– Пошли. Скоро совсем стемнеет. Не успеем поговорить с рыбаками.

И спрятав вещички в кустах, подруги двинулись вдоль озера. Кира примерно знала те излюбленные места, где ловил рыбу Вовик. И они с Лесей побывали всюду. Но никто из рыбачащих там мужчин не откликнулся на имя Арнольд. Кира отчаялась первой.

– Скоро совсем стемнеет, – сказала она. – Нужно хотя бы установить палатку, если мы не хотим ночевать под открытым небом.

Но вернувшись назад, подруги своих вещей в кустах не обнаружили.

– Украли! – ахнула Леся.

– Не может быть! Мы так хорошо их спрятали!

– Значит, за нами следили! И едва мы ушли, все забрали! А палатка Борина! Что я ему скажу?

Кира вспомнила неуклюжий сверток из грубой тяжелой ткани – палатку – и решительно заявила:

– Не могли ее украсть. Не верю!

– Чему ты не веришь? Своим глазам не веришь?

И присев на бережку, Леся закрыла лицо руками и горестно застонала:

– Вот уж не везет, так не везет! Что же это делается такое?

Кира тем временем огляделась по сторонам.

– Мне кажется, что тут не было этого дерева.

И она указала на искривленный ствол старой ивы. Леся тоже внимательно посмотрела на иву и кивнула:

– Точно. Не было.

– И вырасти за тот час, что мы бродили по берегу, она не могла.

– Не могла.

– А значит, это не та бухточка и не те кусты.

Некоторое время Леся пыталась осмыслить слова подруги.

– А где же в таком случае наши кусты? – наконец спросила она.