Страница 37 из 39
Мысли мои разбегались как муравьи из муравейника, который разрушили огромной палкой. Что мне делать? Как теперь быть? Села на скамейку, на которой обычно сидела во время тренировок по карате, и зажала голову руками. Я не обращала внимания на свербящую боль в левой руке, на слабость от потери крови. Отец… сестра…
- Кайсака? – родной голос вернул меня в настоящее. Такаси Сайто, мой сенсей. Сейчас он самый родной человек для меня. Он мудрый, он всегда знает, что нужно делать.
- Сенсей… - бросилась к стоящей в дверях фигуре и застыла в объятиях сильных рук, чувствуя, как по-отечески сухие ладони оглаживают мои подрагивающие плечи.
Я плакала, как плачет ребенок, который пришел к любимому отцу, когда его обидели и который решит все твои проблемы.
48.
- Как мне жить теперь? – спрашиваю у Такаси, но на мой вопрос учитель только хитро улыбается.
Мы долго сидели в «тренерской» и разговаривали. Такаси меня успокаивал, он говорил, что жизнь как река. В неё не войдешь дважды, что нужно просто отпустить всё по течению и решать свои проблемы, не спеша, на холодную голову принимать решения нужно. Да, это известные истины, и я согласна с ними.
Я не хотела узнавать семейные тайны от бабушки. Но мой учитель настоял на этом. Сказал, что лучше знать, с чем бороться, чем не знать ничего. В темноте трудно найти свой путь, сказал он. И я решила, что так и сделаю. Нужно срочно поговорить с бабушкой.
Поэтому после спортзала отправилась сразу домой. Бабуля не спала, несмотря на раннее утро, только светать начало. Она была в смятении, ходила из угла в угол, металась по комнате и сжимала свои руки в кулаки. Наверное, готовилась к серьёзному разговору.
В комнате ещё была Анечка, соседка. Это меня очень удивило. Она задумчиво сидела в углу дивана и сразу вскочила, как только увидела меня. Видно они всю эту ситуацию уже обдумали, потому что когда я вошла, бабушка остановилась у окна и стала виновато смотреть на меня. Я села рядом с подругой и стала разглядывать свои ногти. Черт возьми, я не знаю с чего начать этот проклятый откровенный разговор!
- Ну что бабуль, поговорим? – обронила тихо я и указала глазами на стоящее напротив кресло.
Бабушка присела на краешек, готовая вновь сорваться и заметаться по комнате. Видно было, что этот разговор ей тоже очень тяжело начинать, но семейные тайны надо раскрыть, чтобы дальше моя дорога была не в потёмках.
- Ну что, начинай, и прямо с самого моего рождения. А лучше с зачатия. Хочу знать всё!
Но бабушка только бледнела еще больше, кусала губы и теребила выбившиеся из прически волосы.
- А давай я начну рассказывать? - вдруг проговорила Аня. Да неужели! Она знала всё, и ничего мне не сказала? Ещё одна предательница. - Только ты не думай, что я предала тебя, просто это не моя тайна. Но я её знаю. Луиза приехала сюда с тобой, когда тебе было два годика всего, и мы подружились сразу. Я приходила помогать, нянчиться, ведь девчонкой была совсем, любила детишек. Однажды Луиза рассказала мне всю свою историю, как раз в то лето, когда она оставила тебя в лагере и уехала в Париж. Я её осудила бы, но не имела права на это, понимаешь? Не имела я права, понимаешь, чтобы её на путь истинный наставить. Она это прекрасно знала. – Аня была на эмоциях, сбиваясь, но, всё же рассказывая эту историю, она часто поглядывала на бабушку. Та еле заметно кивала головой, как бы поддакивая.
После развода моя бабушка одна воспитывала свою дочь. Когда Эмма выросла, она познакомилась с Серёжей, но он не понравился Луизе. Да кто бы сомневался! Ситуация была похожа на мою. Она так же лишила мою мать любви. Парень уехал, чтобы заработать денег на свадьбу. И она стала прятать их письма, а потом и вовсе написала от имени Эммы, что влюбилась и выходит замуж.
- Ну ты не суди её строго, - устало проговорила Аня, - у неё были на то причины. Эмма была слишком молода, чтобы дружить, чтобы влюбиться и выйти замуж.
- Сколько ей было лет? - спросила я строго глядя в глаза ей.
- Восемнадцать… а вскоре твоя мама оказалась беременна.
- Почему ты решила за свою дочь? – не выдержала я, вскочила с дивана и воззрилась на сжавшуюся в комок бабулю. В голове начинало шуметь, и алые всполохи прошивали мозг. Сделала вдох-выдох и снова плюхнулась на диван, пытаясь успокоиться. – Почему?! Разве ты вправе решать за взрослых людей? Она уже была совершеннолетняя!
- Ну прости ты меня! Ну дура была! – закрыла она лицо руками, не выдержав мой ледяной взгляд. Бабуля пасует передо мной? Забавно, обычно командует. Сейчас она вызывала во мне омерзение. Сломать судьбу сразу нескольким людям, ради своих амбиций. Мерзость.
- Так, ладно, что дальше?
- Потом я узнала, что дочь беременна. Я снова написала Сергею, но парень куда-то уехал. Я уже не смогла его найти… потом родились вы, двое. И я заставила свою дочь оставить в роддоме одну девочку, потому что мы не потянули бы двоих…
- Бабушка вот что ты говоришь? Можно подумать, что вы единственные во всем мире у кого родились сразу двое детишек. – зло ухмыльнувшись, я снова стала дышать глубже. Алый туман все больше накрывал меня. Еще не хватало сорваться и причинить вред своей злобной родственнице. Вдруг вспомнила, что на послезавтра на восемь часов утра мне назначена консультация у врача. - Ты не любила нас и не любишь. Ты всегда делаешь так, как выгодно тебе, как тебе нужно. Вы меня разлучили с моей сестрой, как так можно было сделать? А Тася? Она ведь даже не знает, что я у неё есть! Что мне теперь делать?
- Но ты же взрослая, - снова влезла в разговор Анечка, потому что Луиза ревела крокодильими слезами, откинувшись в кресле. Только белый ажурный платочек мелькал в ее дрожащих руках. Но мне не жаль эту женщину. Сердце застыло. - Вы обе взрослые. Вы можете встретиться и поговорить…
- А те девятнадцать лет, которые у нас безжалостно украли? Что мы были в разлуке? Кто их нам вернёт? - рычала я уже на Аню. Я хочу уйти отсюда, но чувствую, что все тайны еще не рассказаны, поэтому забираюсь на диван с ногами. – Ты? Ты же волшебница у нас, всё повернешь вспять. Или ты? – снова буравлю леденящим взглядом враз постаревшее лицо. – Ведьма! Я смотрю, ты всё делаешь по мановению волшебной палочки – захотела, разлучила, захотела снова свела вместе. Так не делается, понимаешь? Что я и теперь скажу… ладно, что дальше?
49.
Анечка, шмыгая носом, начала рассказывать дальше и я только диву давалась. В том городе, где жили Луиза и Эмма, мою мать стали осуждать за то, что она родила ребёнка без отца, без мужа. Для Луизы это был удар по самолюбию, и они переехали в другой город.
Неожиданно Эмма влюбилась во французского посла и уехала с ним во Францию, оставив меня со своей матерью. Луиза поняла, что скоро и меня у нее заберут, потому что дочь звонила, писала письма, обещала скоро приехать за мной.
И тогда бабушка снова переехала, теперь уже только со мной. Она спряталась в нашем городке от своей дочери. Ничего себе! Вот это новости! Значит, моя бабушка украла ребенка у собственной дочери? Да еще и шалавой выставила мою мать, рассказывая всем вокруг, что ее непутевая дочь бросила дитя на немощную мать. Как-то умудрилась лишить ее материнства. Шикарно конечно, ничего не скажешь. Вот как можно было так сделать?
Мы проговорили два часа. Всё я узнала, всё, в мельчайших подробностях. И то, что я узнала, мне жутко не понравилось. Оказывается, мой отец постоянно приезжал, навещал. Каждые три-четыре месяца он был здесь. Но то, что мы не встретились ни разу, это его ошибка. Потому что перед приездом он всегда звонил, и Луиза отправляла меня к Анечке заранее.
Я сидела у неё на окне и видела, как подъезжал «Москвич» белого цвета, из него выходил красивый высокий мужчина. Сколько раз я его видела из окна. Сколько раз я думала, что мне бы такого папу, что я бы хотела, чтобы у меня был такой отец.
А он оказывается и был, только он не знал, что я смотрю на него в эту самую минуту. Однажды даже наши взгляды встретились. Он смотрел на меня, а я на него. Всё равно видно родная кровь, она всё чувствует. И не узнал он меня только потому, что я собиралась погулять во дворе и Аня попросила ее подождать. Я сидела на подоконнике в шапке и шарфе, даже нацепив варежки, ждала свою няню.