Баба-Яга

– Ты смс вообще читаешь или ручной работой занят, что не освободиться? – раздраженно спросила она меня.

– Читать смс устал и, да, занят ручной работой, – ответил я, – Проходи, пожалуйста, рад тебя видеть.

Юлия остановилась в дверях с вопросом на лице.

– Как давно? – спросила она.

– Что? – ответил я.

– Я спрашиваю, как давно ты успел порукоблудить? Судя по полотенцу, только что в ванной? – с резко нарастающим раздражением, уточняла Юлия, – Может и вчера ты устал по той же причине? Давай сразу решим, чтобы я не тратила время на тебя. Тебе вообще от меня нужно что-нибудь, кроме совместного просмотра фильмов? – стоя в прихожей, выявляла Юлия мои потребности.

– Много чего, – смеясь ответил я, – Для начала, разреши твой плащ, и проходи в дом, что в прихожей-то стоять. Юлия, ты мой ответ вставила в свою структуру вопроса и получила неверное понимание, основанное на эмоциональных выводах. Я действительно был занят ручной работой, я собирал рюкзак, готовясь к командировке, не более того.

– Хорошо, дам тебе еще шанс, но учти, я должна выйти из твоей квартиры настолько довольной, что при упоминании твоего имени в офисе, мой пульс ускорялся бы вдвое. Ты понял меня? – улыбаясь, спросила Юлия.

– Полагаю, что тогда тебе не стоит снимать плащ, а лучше попрощаемся, стоя в дверях, – ответил я.

– Ты прогоняешь меня?! – практически кричала Юлия.

– Нет, не прогоняю. Я удовлетворяю твои пожелания и могу с гарантией сказать, что, услыхав мое имя, твой пульс пустится в необходимое тебе ускорение, – ответил я.

Она стояла в нерешительности, не понимая, что ей делать. Уйти и ненавидеть меня все оставшееся время совместной работы или остаться и, возможно, также ненавидеть меня чуть позже, но значительно сильнее. В ее лице не было варианта, где она, оставшись, почувствует себя хорошо. Она привыкла идти быстро и принимать решения, которые приведут ее к заветной цели. Это стремление напрочь лишило Юлию аромата тепла, исходящего от женщины, с которой хочется остановить время. Остановить время и чувствовать счастье, наполняясь с каждым вздохом частицей ее красоты.

Сон

Время остановилось, ноги не слушаются, голос исчез. Я хочу бежать, но и шага ступить не могу. Она совсем рядом и смотрит на меня. Смотрит мне в глаза, она подчинила мою волю и заставила смотреть ей в глаза. Все, что до сего момента было мной, превратилось в статуэтку, стоящую на полке старого серванта. Забылось все то, что связывало меня с миром, осталось только два чувства. Первое, это чувство страха перед Бабой-Ягой, второе – это обоняние. Смрад, исходящий от нее, поглотил весь воздух. Мне страшно и нечем дышать. Она не шевелится, она смотрит мне в глаза своими огромными черными глазами и источает смрадный запах. Сколько времени продолжается этот кошмар, я не знаю, но вот приходит понимание, что можно идти дальше. Очень медленно двигаюсь к лестнице и начинаю подниматься по ней. Она не идет за мной, мне нестерпимо хочется обернуться и убедиться, что ее рядом нет, но изо всех сил запрещаю себе это сделать. Стоит мне повернуться, и она окажется рядом со мной. Поднимаюсь очень медленно до своего этажа, только не оглядываться, повторяю себе. Звоню в звонок, сейчас мне откроют дверь, но что, если она за спиной, тогда она проникнет в дом. Нельзя пускать ее в мой дом, ни в коем случае не пускать ее в дом, она причинит зло. Надо быстро повернуться и можно заходить в квартиру. Оборачиваюсь, и сердце начинает наполняться теплом – ее нет. Лестничная площадка пустая, я тут один, из окошка светит солнце и слышны звуки улицы. Мне начинает казаться, что это очередная фантазия, придуманная мной. Становится стыдно, что испугался какой-то Бабы-Яги. Дверь так и не открыли, и я решаю, что дома никого нет. Достаю ключ и открываю дверь. Захожу в дом, оборачиваюсь и собираюсь закрыть входную дверь. На секунду замешкавшись, решаюсь подойти к лестничному проему и посмотреть вниз. Пережитый ужас забывается и появляется безрассудная смелость, хочется бросить вызов самому себе и своим страхам. Подхожу к лестнице и смотрю вниз. В ту же секунду чувствую запах Бабы-Яги и вижу ее глаза. Она стоит рядом со мной, на моей лестничной площадке, смотрит мне в глаза, и я, теряя себя, понимаю на последних секундах разума, что дверь в квартиру осталась открытой.

Отражение звука в воде

Свобода наполняет мое сердце, свобода наполняет мой разум, я свободен – поёт мой голос. Командировка началась, и я отправился в доселе неизвестный мне город. Много возможных способов поездки я мог выбрать, но выбрал, как и в прошлый раз, дорогу. Не железную дорогу и не авиарейс, а дорогу за рулем своего автомобиля. Компании все равно, как ты потратишь командировочные деньги, главное, чтобы сумма не сильно превышала установленный лимит и еще не маловажное требование, сотрудник должен находиться в рабочее время в рабочем процессе. Я ничего не нарушал, времени у меня было предостаточно, а денег на топливо я потрачу намного меньше, чем на авиарейс. День, когда мне сообщили о командировке, был пятничным, а начиналась командировка с понедельника, но если сотрудник готов был потратить свои выходные на компанию, то руководство и бухгалтерия только приветствовали такое решение. Но только не завгар, он строго следил за тем, чтобы автомобили компании не покидали разрешенную территорию, а именно, сто пятьдесят километров за чертой города и не километром больше. Аргументировал это тем, что страховая компания покроет издержки эвакуации только в данных пределах, если возникнет в том необходимость. Все автомобили были оборудованы системой слежения, так что он всегда мог в режиме онлайн отследить передвижение того или иного сотрудника. Меня это вполне устраивало. Мой автомобиль был не хуже компанейского, а наоборот, лучше и ездить за рулем я всегда любил. Город, куда меня отправили, находился в южном направлении, кратчайший путь составлял девятьсот пятьдесят километров, но приятным тот путь не назовешь, много машин, состоящих по большей части из большегрузов: тягачей с полуприцепами, с рефрижераторами, с мешками или шторками, и всех остальных, тех, кого водители фур называют туристами. Я относился именно к последней категории. Водители-дальнобойщики, мягко говоря, не любят туристов на дороге. Дело в том, что дорога – это их жизнь и отчасти их дом, и как в каждом доме, среди жильцов устанавливается ряд правил, которые помогают уживаться разным людям в одной среде. В своем большинстве дальнобойщики следуют ими же установленным правилам, чего не скажешь о туристах. Турист, он же чайник, не умеет чувствовать дорогу и не знает правил дорожного движения, не говоря уже о поправках в правила, которые придумали дальнобойщики, так считают дальнобойщики, они же – профессионалы. Имея большой опыт общения среди людей в сфере грузоперевозок, мне были понятны такие рассуждения профессионалов, но я не считал их единственно верными. Рассуждения туристов я знал также хорошо. Все эти познания помогли мне выбрать комфортную дорогу до нужного мне города. Я мог себе позволить ехать на несколько часов дольше и больше потратить топлива, в отличие от водителей фур. Поэтому я выбрал дорогу длиной в тысячу двести пятьдесят километров и двигался, не спеша наслаждаясь красивыми пейзажами и малым количеством машин на пути.

Так уж получилось, что дорога стала мне другом с малых лет. Мой отец всю жизнь провел в дороге, хотя и не был дальнобойщиком, моя мать часто его сопровождала. Моего мнения никто не спрашивал и все что мне оставалось, только привыкнуть как можно быстрее к дороге. Самые ранние воспоминания – не радостные, меня сильно укачивало в пути. Позже организм адаптировался, и я стал подмечать положительные стороны дороги. Мои родители никогда не жили душа в душу, я не могу вспомнить и одного дня, когда бы они не ругались. Поводом для очередной ссоры могло послужить что угодно, от слова до взгляда. Но по какой-то необъяснимой для меня причине, они никогда не ругались в дороге. Отец сосредоточенно управлял автомобилем и следил за дорогой. Мать молча сидела на пассажирском месте и говорила только тогда, когда к ней обращался отец. В такие часы, проведенные в автомобиле, я чувствовал себя хорошо, мне нравилось слушать тишину, и эта тишина на фоне шумов дороги меня не пугала, а наоборот, успокаивала. Со временем я стал привыкать к дороге, как к тому месту, где мне спокойно, и ничто не может пойти не так. Достигнув возраста, позволяющего сдавать экзамен на права, я получил их без особых трудностей, о которых так навязчиво меня и других учащихся автошколы предупреждали инструкторы. При наличии прав, я довольно быстро накопил денег на старую отечественную машину и был счастлив возможности начать собственные путешествия. Позже радости поубавилось, когда дорога стала частью моей жизни, большей частью. Это произошло, когда я работал в логистической компании и отвечал перед руководством за парк большегрузов в двести пятьдесят единиц и личный состав водителей порядка двухсот человек. В мои должностные обязанности входило так много направлений, что не было того, чем бы я не занимался, в частности, я отвечал за безопасность груза во время следования в дороге. Сложностей, с которыми приходилось сталкиваться было столь много, что и перечислить, да и запомнить невозможно. По каждой возникшей трудности водитель был обязан звонить мне в любое время суток. Вот тогда моя любовь к дороге весьма поубавилась. По прошествии времени, когда я решил заняться иным видом деятельности, прежние симпатии стали возвращаться, и я вновь чувствовал себя безопасно в пути и радостно. Работа в поле, контроль подчиненных накручивали на спидометре моей корпоративной машины в среднем три с половиной тысячи километров в месяц, но это была не та дорога. Когда же мне представилась дальняя поездка, то упустить такую возможность я не мог. Выйдя засветло из дома, сев в машину, я улыбнулся, и спустя несколько часов поездки улыбка меня не покидала.