Страница 7 из 13
«Привет от Айкерим», – подумал он, поднимая нож.
За столиком у входа чёрный костюм, как показалось Никите, поспешно отвернулся, не желая смущать его своим обывательским любопытством. Вежливая публика. Вежливая официантка. Она сразу же принесла новый нож, без которого Никите совсем не хотелось мучить котлету. Ещё одна его привычка – начинать со второго блюда.
Из «жёлтой» литературной части бумаг Никита выбрал на удачу несколько листов. Хотя текст не был озаглавлен, прочитав первый абзац, он сразу вспомнил его название: «Байка о трёх баши». Так называлась одна из искандеровых графических новелл, над которой он работал в последнее время, – он рассказывал. Это был её прозаический пересказ. Никита углубился в текст о том, что:
«Жили-были три приятеля в одной большой стране. Не то чтобы они уж так сильно дружили. Так, иногда приходилось пересекаться по жизни. На партийных съездах ли, к примеру, на партийных ли активах, на курсах повышения квалификации, в общем, на такого рода мероприятиях. Жили они не тужили. И жили в достатке по тем временам, как говорится, дай бог каждому. Но мало этого было им, по их разумению. Не этого они заслуживали, не додавала им по заслугам и по способностям их большая Родина.
Были они людьми разными – и по возрасту, и по характеру, да и по национальности тоже. Один был туркменом. Другой называл себя узбеком. А третий был вроде бы казахом. Но было и то, что их объединяло почище марксистско-ленинской идеологии: сластолюбие. И ради того, чтобы вкусно есть, вдоволь пить и сладко спать могли они пойти на многое в этой жизни. К примеру, были они все как один карьеристами. Знали они, что такими, и только такими им надо быть, чтобы выбиться наверх, в люди, к ещё более сладкой и сытой жизни. Но пока что были они какими-то мелкими партийными инструкторами, и чтобы выбиться в сколько-нибудь значимые партийные вожаки, надо было им проделать ещё немалый путь. Ведь таких, как они – легион. А жизнь-то проходит!
Как-то раз, после занятий в Высшей партийной школе пошли они в ресторан. Разговорились за бутылочкой на троих. Каждому было чем похвастаться, но каждому было и о чём посетовать.
Один сказал, что красивая любовница у него, но побаловать её, как следует – денег не хватает.
Другой сказал, что получил новую квартиру, да обставить, чтобы не стыдно было перед нужными людьми, не на что. Деньги на машину потратил.
Третий сказал, получил он-де хорошее повышение, сулящее весьма большие карьерные перспективы, да вот оказия: не в зарплате повышение, а в ответственности перед людьми.
Тут один, постарше, заявил, мол, есть один способ, как положение изменить в лучшую сторону. Я сам им воспользовался бы, говорит, да нужны еще двое надёжных товарищей. Но это – по секрету, только между нами!
Какой-такой способ, заволновались тут двое остальных.
Тот, что постарше, был среди них поопытней, знал поболее их и понимал много чего в партии, да и в жизни вообще, и двое других ему вполне могли довериться. Тем более, что связаны они были одной ниточкой после одного неприятного случая по комсомольской линии. Но речь, как говорится, не об этом. Да и дела это давно минувших дней.
Дайте клятву, потребовал тот, что постарше, что пойдёте до конца со мной.
Дали. Куда уж тут деваться!
И тот, понизив голос до полной конспирации, продолжил. Способ этот необычный, говорит, я бы даже сказал мистический, но верный, будьте покойны. Я выведал его у одного великого мудреца. Вызвать надо дух Атан-Басы9 и попросить что хочешь.
Надо сказать, хоть и были они атеистами-коммунистами, а во всяких духов и бесов верили. Да и слышали о них тоже. Поэтому не удивились.
Согласны, спросил их тот, кто был постарше.
А что мы получим, поинтересовался тот, кто был моложе всех.
Всё, что захочешь; всё, что пожелаешь, – таков был ответ.
А нам за это ничего не будет, спросил средний из них, самый трусоватый и осторожный.
Нет, ответили ему, дело верное.
Хорошо, согласились они.
Договорились в первый день, когда Луна начинает пребывать, а Солнце удаляться от Земли, встретиться в полночь на старом заброшенном кладбище на окраине города. У старой могилы одного святого, а на самом деле одного некогда богатейшего нечестивца, умершего так давно, что молва, всегда охотно принимающая наличие большого богатства за добродетель, перекрестила его в святого по прошествии многих, многих столетий. Точнее, они договорились встретиться у его большого каменного мазара.
В условленный день, в условленный час пришли они в условленное место. Каждый, как они заранее обговорили, принёс с собой несколько предметов.
Первым пришел тот, что постарше. Принёс рогатый козлиный череп, сапёрную лопатку, сапожный молоток и большой длинный гвоздь.
Вторым пришел средний по возрасту. Принес армейскую плащ-палатку, большую швабру и стеклянную бутыль с мутноватой жидкостью.
Третьим пришел тот, кто был моложе всех, и принёс он большую старинную бронзовую чашу, солнцезащитные очки, дужки которых были связаны резинкой, коробок спичек и чёрные бархатные повязки.
Кроме того, у каждого с собой была прядь волос, срезанная с головы самого близкого ему, на тот момент, человека.
У того, кто был старше, – это была прядь волос старшей дочери.
У среднего по возрасту, – это была прядь волос жены.
У того, кто был помоложе, – это была прядь волос матери.
Не мешкая, приступили они к ритуалу вызывания духа Атан-Басы.
На земле у входа в мазар расчертили они круг и в него вписали перевёрнутую пятиконечную звезду.
С помощью сапёрной лопатки в центр круга вкопали швабру черенком вниз. Посередине поперечной планки швабры вбили сапожным молотком длинный гвоздь. На гвоздь повесили козлиный череп. Пустые глазницы черепа прикрыли солнцезащитными очками. Обернули швабру армейской плащ-палаткой. И получилась у них довольно устрашающего вида фантастическая фигура с козлиным черепом.
В старинную бронзовую чашу каждый бросил прядь волос, которую принёс с собой. Волосы в чаше слегка окропили мутной жидкостью из стеклянной бутыли и подожгли. Хорошо занялись волосы, объятые голубоватым огнём. Образовавшийся пепел растёрли до мелкого порошка и залили той же жидкостью, наполнив чашу до краёв. Хорошенько перемешали.
Сели на колени перед кругом, в центре которого стояла швабра с козлиным черепом. Надели чёрные бархатные повязки. Набрав в рот жидкость из чаши, все вместе прыснули её на швабру с черепом и трижды прокричали: Адьлимсип! Адьлимсип! Адьлимсип!
Затем они пять раз почтительно склонили свои спины, шепча некие заклинания, о которых мы умолчим, дабы не вводить вас во искушение.
И не успели ещё они разогнуть спины в пятый раз, как повеяло на них могильных холодом. Встали дыбом у них волосы на голове. Покрылись холодной испариной лбы. И услышали они страшное кряхтенье и низкий замогильный голос.
Снимите повязки свои, нечестивцы! Обнажите свои души! Приказываю вам я, Атан-Басы, величайший устроитель мира нижнего, величайший надзиратель мира срединного!
И они, цепенея от ужаса, но не смея ослушаться, сняли повязки.
Страшный голос исходил из черепа. Сквозь тёмные очки были видны алые, бешено пляшущие огненные сполохи. Колыхались полы плащ-палатки его, но не от дыхания ветра, – ибо, будто замерло всё кругом в мертвенном потустороннем оцепенении, – но от духа зловещего, духа неземного.
Давно меня никто не тревожил, молвил страшный голос, чего хотите?
Справившись с первоначальным ужасом, – ибо поклялись они друг перед другом идти до конца, – трое приятелей вскричали: власти над людьми и богатства желаем!
И чтобы славили меня люди, добавил тот, кто помоложе, ибо был он тщеславен.
И чтобы боялись меня люди, сказал тот, кто был постарше, ибо был он трусоват.
И чтобы слыл я среди людей великим мудрецом, попросил средний по возрасту, ибо был он глуп.
9
Атан-Басы (иск. каз. от бран. Атаңның басы – ну, да!; чушь!; черта с два!) – дословно: голова деда.