Страница 7 из 21
Прямо в пижаме он спустился в обеденный зал. Помещение было забито – судя по виду, работягами, которые закидывались калориями перед очередным трудовым днём. К. почему-то подумалось, что ужинать они будут здесь же.
Место ему отыскала девица с заспанным и не очень чистым лицом, которая ухватила какого-то трудягу за локоток и убедительно попросила уплотниться на другой столик. Подумав, путешественник отнёс эту неожиданную любезность на счёт услуги, которую накануне оказал хозяйке.
К. хмыкнул и уселся на лавку. Если девицу отмыть, причесать и немножко накрасить, будет вполне ничего. У К. давно уже не было женщины. В паху начало распирать. Мысли заметно укоротились.
Заспанная замарашка вернулась через пару минут – с чертовки ароматным подносом. К. благосклонно встретил сковородку с картошкой на сале, плошку с кровавым соусом и овощной салат. В последнее время К. любил простую еду. Простая еда, когда в жизни всё сложно, – самое то. А вот на пиво покосился с неодобрением. Гостя поняли без слов и заменили напиток на морс.
Когда К. уже с головой погрузился в трапезу, явилась владелица заведения, Матушка Ззз – на сей раз в глухом серо-коричневом платье. Почему-то сегодня её не хотелось называть старухой. Скорее, пожилой леди, которая сохранила благородство и во внешности, и в манерах.
Ззз, как и вчера, похрустывала суставами при каждом движении, но на сей раз звук показался путешественнику приятным – будто дрова в камине щёлкают. Это окружало хозяйку странным уютом. Хотелось качаться рядом в кресле-качалке. С газетой.
Хозяйка поинтересовалась, не желает ли господин газету. К. желал.
И пахло от неё… Как в старом доме с дорогим, устоявшимся убранством. К. повёл ноздрями, знакомясь с запахом поближе.
Дурно отпечатанная периодика поведала, что «Фабрика грёз» в следующий четверг проводит день открытых дверей; на среду, ещё через неделю, запланированы гонки на транскиосках – горожане, делайте ставки и записывайтесь в команды болельщиков.
Хозяйка не уходила. Она скрестила руки и наблюдала за дорогим гостем. Это бесило.
– Вкусно?
– У вас на лице написано, что вы от меня чего-то хотите.
– Ни в коем разе. Может, добавки?
– И всё-таки?
– Мне ничего от вас не надо, кроме здорового аппетита и хорошего настроения.
– Не держите меня за дурака.
– Ну, может когда-нибудь. Но точно ничего срочного.
К. снова углубился в газету, не забывая смаковать картошку, поджаренную точно так, как нужно – до золотистой корочки и лёгкого хруста.
«Пропажа Оттиса Мавродикиса продолжает волновать горожан. Старший инспектор Гвидро Мульченштайн утверждает, что поиски вот-вот увенчаются успехом, но отказывается раскрывать подробности».
Полиция везде одинаковая.
«Меж тем, магнат Мавродикис стал третьим за год гражданином Радостьвилля, пропавшим без вести».
Я бы, наверное, отсюда тоже сбежал. Если бы было куда.
«Хеольга Хохотич девятнадцати лет от роду может стать самым молодым почётным гражданином Радостьвилля. Её кандидатура внесена в соответствующие списки. К сожалению, среди членов Комиссии нет единства по этому поводу. Противники особенно упирают на то, что указанная дева живёт в Радостьвилле менее пяти лет. Источник в магистрате сообщил нам, что голоса Комиссии могут распределиться примерно поровну».
Имя счастливицы вызвало у К. смутные ассоциации – будто было в нём что-то знакомое. Хеольга? Хохотич? За какие ж, интересно, заслуги на такие титулы номинируют девиц?
«И снова новость от нашей любимой «Фабрики грёз». Главный технолог Юрко Вустриц анонсировал производство новых эмосоставов. По его словам, такой полноты чувств горожане ещё не испытывали. Дегустация пройдёт в ближайший день открытых дверей, то есть в четверг, 23 сентября 345 года (по Н. С1.)».
Аж через неделю? Но почему Хохотушка Хи сказала про сегодня? Наверное, перепутала. Всё-таки «здоровилы» редкостные тугодумы. Хотя она, наверное, лучшая из тех, что встретились на его пути. Как там звали номинантку? Хеольга Хохотич? Хм…
На четвёртой полосе расположилась рубрика: «Говорят» с припиской «присланные сообщения не проверяются, не рецензируются и не возвращаются». Собственно, на этой ремарке всё уже было понятно, но К., однако же, прочитал одну заметку:
«От уважаемого квартировладельца Опанассио Мукра. Подозреваю, что мой квартирант Дельтор Бенисс украл у меня курицу и скормил её мне же. Да нет, не подозреваю. Уверен. Дело-то вот в чём. Этот недостойный горожанин должен мне за пять месяцев. И вот третьего дня зовёт на ужин – отблагодарить за терпение, значит. Шепнул – будет печёная курица. Чтоб я не гневался на задержку по выплатам. Я, конечно, пришёл – слыханное ли дело – бесплатная курица. Не то, чтобы верил, подлец Дельтор вечно придумывает уловки – лишь бы за квартиру не платить. Но, как говорит наш преподобный Тодорро Крейцер, «чтобы устоять перед искушением, нужно посмотреть ему в глаза». И что я увидел, когда пришёл – и правда, курица. Тогда бы уже нужно было заподозрить. Бенисс – шаромыжник и жадина. Даже если бы и разжился курицей, один чёрт меня бы не позвал. А тут позвал. И курица на столе. Смеётся и добавку подкладывает. Я размяк и пообещал отсрочку с дуру ума. А вернулся к себе – и одной курицы на подворье недостача. Откуда бы мошенник взял курицу, если не у меня же? Прошу редакцию не оставить преступление без внимания. Засим всё. Очень возмущённый Опанассио Мукр».
Больше заметок под этой рубрикой К. читать не стал. Его естественнонаучный ум презирал наветы и слухи. Он поднял глаза.
Работяги в обеденном зале явно спешили на службу, и поэтому подняли недовольный гвалт. Заспанная замарашка сбилась с ног – принося подносы со снедью и унося пустые, с грязной посудой. Она кругом не успевала. Двое вышибал у конторки ковырялись в носу и явно не спешили прийти ей на помощь. Тапёр играл какую-то бодрую чушь на расстроенном пианино и на муки официантки тоже не обращал никакого внимания.
С кухни доносился звон поварёшек и сдавленные матюки.
– Сложно жить в одном городе с наркоманами-великанами? – спросил К., который вспомнил вчерашние столкновения со здоровилами.
Матушка Зззз, которая всё стояла рядом, путешественник так и не пригласил её присесть, как-то странно на него посмотрела:
– Порой да. Немного жалко ущербных. Но чаще всего…
Она вздохнула, не закончив мысль.
К., наконец, доел, выпил морс и удовлетворённо рыгнул. Газета разметалась на столе, усыпанная жирными отпечатками.
– А подскажи-ка мне, хозяюшка, куда можно наведаться насчёт работы?
Благодарить за вкусный завтрак он тоже не стал.
2
По пути в его голове всё звучали многообещающие слова хозяйки: «Куда наведаться, скажу. А потом непременно возвращайтесь. Я ещё подумаю, но, кажется, у меня есть для вас предложение».
Как-то быстро пожилая леди перешла с «мальчика» на вы. С каркающего выговора базарной торговки на хрипловатый учтивый выговор. Это внушало подозрения.
Биржей труда для невыросликов оказалась совершенно немыслимая механическая конструкция – насколько экзотическая, настолько же и побитая ржой и временем. Она расположилась на отшибе, в глухом тупике, среди высоких ржавых заборов.
«Не майкроскоуп и не дыродельный станок – нечто среднее» – прозвучал в голове К. скрипучий голосок мальчика, выросшего на исторических альманахах.
Станок не станок – вот только размером с каланчу. Над самобеглой платформой возвышалась станина, увенчанная шпиндельной головкой, с которой свисала штука размером с транскиоск (Матушка Зззз давеча озвучила К. правильное название самобеглых трамвайчиков).
Штука это напоминала зарядный барабан безумно редких и дорогих многогласных пистолей, вот только пять камор, направленных вниз, к земле, были остеклены. Они слепо таращились вниз, а барабан медленно вращался, тягуче поскрипывая. Стоя с задранной головой, К.в одной из камор с удивлением увидел старика в пыльной застиранной ливрее. Тот практически висел в кресле, удерживаемый косым ремнём. «Иллюминатор» был практически под ним. Старик невозмутимо нависал над пузатым компьюсером с округлым подслеповатым экранчиком, перед которым была закреплена линза. Время от времени служащий сосредоточенно нажимал одну-единственную клавишу, которая хрустела, как ревматичная коленка.
1
По новому стилю.