Девушка из Порту

– Рад снова видеть! – тот же молодой человек, что угостил меня кофе, появился на улице, стоило присесть за столик.

– Да, спасибо, – слабо улыбнулась я. – Чем можно быстро перекусить? Ты говорил о сэндвичах.

– Да, конечно, – он оживился. – У нас есть франсезинья – португальский фирменный сэндвич и главное блюдо Порту.

– А из чего этот сэндвич?

– Как французский горячий бутерброд крок-мадам, только сдобренный португальской щедростью, – он широко улыбнулся. – Можно сказать, что это полноценный обед или ужин. В состав франсезиньи входят колбаски, ветчина, мясное филе, сыр, хлеб для тостов, жареное яйцо и секретный соус из множества ингредиентов.

– Отлично! Франсезинью! – кивнула я.

– А пить? Под него обычно заказывают пиво. Есть еще домашнее вино, белое и красное.

– Красное, пожалуйста. Спасибо. А как тебя зовут?

– Жозе. А тебя?

– Маргарита. Рада знакомству.

Португальцы не произносили раскатистое «р» в начале слова и мое сокращенное имя звучало как «Ита». «Маргарита» звучало также, как и на русском, а у «Марго» слышалось «у» на конце. Но «Марго» для меня было совсем непривычно. Марго Малыхина. Как-то не очень. Буду представляться португальцам полным именем «Маргарита», решила я еще дома.

Минут через двадцать передо мной на тарелке оказалось квадратное и источающее призывный «съешь-меня» запах нечто, основательно покрытое расплавленным сыром и политое слегка острым соусом оранжево-красного цвета. Я попыталась определить ингредиенты «секретного» соуса. Томатный вкус, но явно присутствовал алкоголь. Я так и не поняла – что это – пиво, а может быть вино. Мне казалось невозможным съесть такое количество белков, жиров и углеводов за один присест. Но то ли я была зверски голодной, то ли блюдо было настолько вкусным, что я умяла франсезинью, запивая вином.

– Понравилось? – спросил Жозе, собирая посуду.

– Очень вкусно и о-о-чень сытно! – я откинулась на спинку стула и похлопала себя по животу. – Но я так и не поняла, из чего секретный соус?

– О, там множество специй, но главное – мы добавляем пиво, оно дает горечь и портвейн, он дает сладость.

Сытый желудок и бокал вина снизили градус стресса, навалилась дикая сонливость и усталость. Мне даже было лень искать на Букинге отель, и я попросила Жозе, принесшего счет, порекомендовать что-нибудь и вызвать такси.

– Рядом, буквально метрах в двухстах есть хороший семейный отель, и я знаю владельцев. Если ты не против, я позвоню, уточню насчет номеров, – он достал мобильный и сделал при мне звонок. – Все отлично, есть свободный номер, тебя будут ждать.

Чувствуя, что нужно взбодриться, я заказала двойной эспрессо.

– Извини, у тебя была назначена встреча? – спросил Жозе, ставя передо мной чашку кофе и стакан воды.

– Да. Но он не пришел. – помрачнела я. – А ты не знаешь Мариу Жуан То-хо Лопеш? – внезапно оживилась я. Почему мысль спросить о нем не пришла мне в голову сразу?

– Я знаю только Жуана Мариу Нету Лопеш – нападающего клуба Порту. Но это ведь не он? – Жозе покачал головой. – В Россию из Португалии отправлялись тысячи болельщиков. Вероятно, мы с ним не пересекались. Жителей в Порту всего 240 тысяч, но в Большом Порту будет под два миллиона. Возможно, он живет где-то в пригороде. У тебя есть его адрес?

– Он не футболист, он болельщик. Жаль, что вы не знакомы, – сникла я. – К сожалению, у меня нет его адреса. Он лишь говорил, что его дом на берегу океана. Жозе, могу я попросить тебя позвонить мне, если кто-то будет спрашивать о высокой блондинке?

– Да, конечно, – он записал номер моего телефона.

В номере отеля я уснула, только коснувшись подушки.

Порту

Открыв глаза, я буквально ощутила физическую боль, словно в груди зияла рваная рана. Мое разбитое сердце ныло и саднило, а разочарование и обида застряли комком в горле.

Я лежала и отматывала назад день за днем вплоть до знакомства с Мариу. И какие-то детали словно выплывали из тумана. Иногда я не могла точно вспомнить его слова. Возможно, я слышала то, что хотела слышать. Эти «мы будем вместе жить в моем доме», «хочу, чтобы ты была рядом». Это вообще было?

Финансовую сторону наших отношений мы не обсуждали. На встречу с Мариу в Москве я сама оплатила билеты туда-обратно, но Мариу тратился на отель и походы по кафе и ресторанам. Билет в Португалию я тоже купила сама. Мариу что-то говорил о большой банковской комиссии и обещал отдать наличными. Я это вообще мимо ушей пропустила, так радовалась его предложению приехать в Порту. Да и фиг с ними, с деньгами. Даже и не спросила бы. Но сейчас мне стало обидно. Он же знал, что я потратилась, прилетела. И вот так… просто не прийти… безо всяких объяснений.

Так я и провалялась весь день в номере с плотно задернутыми шторами и никуда не выходила. Франсезинья оказалась настолько сытной, что есть мне до сих пор не хотелось, а вода в номере была.

Наступившая ночь принесла новые терзания. Я никак не могла уснуть и найти себе места, неудобной казалась кровать, слишком жесткой подушка, одеяло жарким. Ворочалась, открывала окно, беспрестанно проверяла мобильный, снова смотрела фотографии, где мы – счастливые: он – черноокий и я – белокурая. То рыдала в подушку, вспоминая его жаркие поцелуи и объятия, то успокаивала себя, представляя, как он ехал ко мне и попал в аварию. Нет, с ним все хорошо, так, царапины, и завтра он появится!

«Мариу!» – первая мысль пронеслась в голове, словно стрела, стоило открыть глаза, и ударила прямо в сердце. Сейчас день или ночь? Плотные шторы, как глухая стена, отгораживали меня от мира. Идти или тем более ехать куда-то совсем не хотелось.

И я злилась то на Мариу, то на себя: нарисовала, понимаешь, португальскую сказку. Без двух месяцев двадцать девять лет я терпеливо ждала своего счастья. И с каждым годом ожидание давалось все сложнее. Замужние подруги достали этим вот «часики тикают». С нынешними технологиями женщины и после тридцати рожают. Но факт остается фактом: встретить после тридцати в нашем городе мужчину, который может тебя по-настоящему заинтересовать – практически невозможно. Хотя, может это мне не везло или я планку задрала? Но стоило встретить португальца – эмоционального, чувственного, не похожего на всех встречавшихся мне русских парней, амебистых по темпераменту, как я потеряла голову и слепо влюбилась, хотя на самом деле мало что о нем знала.

Я валялась на постели в каком-то полузабытье. Не знаю, сколько еще дней прошло бы в таком тихом унынии, если бы следующим утром в дверь, несмотря на табличку «Не беспокоить», настойчиво не постучала горничная.

– Надо мусор забрать! – сказала она на английском, включила свет и бойко прошла в номер.

– Хорошо, но убирать не надо.

– Надо проветрить! – она отодвинула шторы и распахнула окно. Яркий свет ворвался в мою темницу, и я резко зажмурилась.

– Что за…! Кто Вас просил?! – я кинулась закрывать окно.

– Надо проветрить! – тучная сеньора преградила мне путь. – Посмотри, какой сегодня чудесный день!

Видимо, прочитав все эмоции на моем лице, она покачала головой и спросила сочувственно.

– Что у тебя случилось? Что, кто-то умер?

– Не… я не… знаю…! Мариу! – я почувствовала, как голос предательски задрожал и слезы были готовы вот-вот брызнуть из глаз.

– Ох, бедняжка! Ох, уж эти Мариу! – она подошла ко мне и по-матерински обняла.

Я расплакалась и в двух словах рассказала о Мариу, спросив, не знает ли она его семью.

– Девочка моя! Забудь! Обычная история. Пообещал девушке, пригласил и не встретил. Он не придет! Мужчины такие… пылкие… Поиграл в любовь, получил, что хотел. Молодой… – она подбирала слова и смешно изобразила скачущее животное, – козлик. Ему попрыгать хочется на свободе. Поняла? Так что, сеньора, приводи себя в порядок и выходи на улицу! День сегодня – чудесный!

От правдивых, но аккуратно подобранных горничной слов у меня в голове словно переключило тумблер с «Мариу-любовь-всей-моей-жизни» на «Мариу-молодой-…» и словно пелена спала с глаз. Я посмотрела в распахнутое настежь окно и смахнула последние слезинки с ресниц.