Страница 6 из 16
Девочка не боялась заплывать далеко и не страшилась глубины, как другие дети. Она была уверена, что море не сделает ей ничего дурного и никогда не даст ей утонуть; когда она уставала, то ложилась на спину, и волны сами поддерживали её, слегка покачивая на своей поверхности. Лёжа на спине, Маня любила смотреть в бездонное небо так долго, пока не сливалась с ним, ощущая себя саму как часть этого моря и этого неба. Даже смелый и сильный Ленчик, который к тому же был старше её на год, не мог так плавать, как она. Ленчик… Вспомнив своего друга, которого она знала столько, сколько помнила себя, девочка вдруг почувствовала, что соскучилась по дому. Неожиданно вода резко похолодела. Девочка быстро поплыла к берегу, но струи воды, бурля вокруг пузырьками, замедляли её движения, сотнями иголок вонзаясь в тело. Неизвестно откуда появившееся подводное течение хлестало её всю, поворачивая её, то в одну, то в другую сторону.
Добравшись до берега, Маня в изнеможении растянулась на появившейся здесь мягкой подстилке и удивилась тому, что вода на губах была солёной, совсем как после купания в море, а тело, горя огнём, наполнилось живительной энергией.
Откуда-то сверху спустился большой фонарь и зажёгся неярким, синим светом, испускавшим приятное тепло.
Маня закрыла глаза, наслаждаясь непривычным комфортом. В памяти всплыло старое корыто, в котором купала её мать. Пресную воду в Одессе приходилось привозить издалека, поэтому её расход подлежал жёсткой экономии. Банные дни проходили у них в таком порядке: сначала мылась Маня, затем мать, потом дядя Яков, а затем в этом же корыте замачивалось бельё для стирки.
А сколько вёдер приходилось каждую пятницу перетаскивать матери, чтобы достойно встретить субботу, святой день для иудеев, когда, как говорит Библия, Бог отдыхал после сотворения мира!
Семья Ленчика имела, конечно, лучшие условия для купания. У них была настоящая ванна, белая и блестящая. И каждый купался в своей собственной воде. Но о такой роскоши, которая окружала её здесь, никто и не мечтал, потому что никому и в голову не могло придти, что всё это может существовать в действительности.
Почувствовав, что засыпает, Маня поспешно поднялась с подстилки, досадуя на свою рассеянность. Она так увлеклась купанием, что совсем забыла о том, что её ждёт Королева. Девочка вспомнила пристальный взгляд Миранды, проникающий в её сознание и загадочную фразу: – Что же мне с тобой делать?
Сердце её забилось в тревоге. – Что она, собственно, знает об этом мире, кроме того, что здесь растут вкусные плоды, а люди имеют такие способности, о которых в её мире никто и не подозревает? Кто может знать, где предел их возможностей, на что они способны и что могут с ней сделать?
Миранда сказала, что их мир не знает зла, но ведь люди не все одинаково понимают, что такое добро, а что – зло. Жена Тихона, например, кухарка Мотря, любила повторять, что она «порядна i добра жінка», а злее её никого в больничном дворе не было. Она завидовала матери, которую любили все больные, и называла её «божевільна жидовка».
Маня почувствовала себя в клетке, из которой не было выхода. Мама права, когда называла её легкомысленной. Как могла она решиться на это путешествие, не предупредив никого из близких? И куда исчез Гимли? Почему он не ищет её?
Увы, на все эти вопросы ответов у девочки не было. Исчезнувшее платье появилось вновь на прежнем месте. Выстиранное и отутюженное, оно висело там, где она его оставила. Но теперь все эти сюрпризы уже не радовали её.
Одеваясь, Маня заметила, что гигантская вишня из кармашка исчезла: напрасны были её труды. Но теперь у неё было только одно желание: домой!
Девочка открыла дверь и вышла в коридор, белоснежные стены которого были такими яркими и блестящими, что казались неестественными. Миранды там не было.
От всех страхов и сомнений, охвативших её, Маня готова была расплакаться. Но тут дверь в центре коридора сама по себе распахнулась, как бы приглашая её войти, и девочка увидела перед собой просторную комнату, полную света. Казалось, он шёл отовсюду: с потолка, со стен и даже с пола. Собственно, ничего этого здесь как бы и не было. Девочке показалось, что она находится в оранжерее на открытом воздухе, так как стены и потолок, сделанные из стекла, почти не были заметны. Вся комната была уставлена дивными цветами. Их приятный и ненавязчивый аромат наполнял всё вокруг изысканным благоуханием, приятно кружа голову и создавая радостное настроение.
Общую картину дополняла лёгкая, едва слышная музыка, но, как Маня не крутила головой, она так и не смогла распознать, откуда именно разносятся чарующие звуки.
Навстречу Мане вышла Миранда. Она переоделась в новое платье розового цвета того же свободного покроя, что и прежнее. Её чудные длинные волосы были заплетены в простую косу, а на ногах одеты изящные белые сандалии. Высокий чистый лоб неизменно украшала величественная диадема (или корона?), мерцающая таинственными огоньками.
Улыбающееся лицо, обращенное к девочке, так и светилось любовью и добротой, и Мане вдруг стало стыдно за свои плохие мысли и подозрения. Сверкающая чистотой, как новая монетка, и посвежевшая после купания, девочка чувствовала себя просто великолепно. Но всё же спросила: – А где Гимли? Когда он отведет меня домой?
– Тебе уже так надоело у нас? – вместо ответа спросила Королева.
– Нет, – потупилась девочка. – Мне у вас очень даже нравится, но ведь прошло так много времени, и моя мама будет обо мне беспокоиться.
– Вот за это можешь не волноваться. Здесь совсем по-другому течёт время. Пока ты была здесь, в вашем мире прошло не более минуты. Что касается Гимли, ты ещё его увидишь. А сейчас, на мой взгляд, нам следует немного подкрепиться. Ты не против?
Только сейчас Маня почувствовала, как сильно она проголодалась. Королева, обняв её за плечи, повела вглубь комнаты, где посредине стоял стол, полный всякого угощения.
– Какое твоё самое любимое блюдо? – спросила Миранда, усаживаясь с нею за стол. – Куриные котлетки, – не задумываясь, выпалила девочка.
Когда дядя Патя, сын тёти Дуси, два года назад закончил свою учёбу в Петербурге и вернулся домой в Одессу, его мать устроила настоящий пир по этому поводу, на который долго копила деньги. Поскольку места для того, чтобы принять всех гостей во флигеле не было, (акушерка Дуся занимала вторую половину того же флигеля, в котором жила Маня с матерью и фельдшером Яковом) пир было решено устроить во дворе под старой акацией. Пришёл даже главный врач со своей женой, красивой и надменной женщиной. Тётя Дуся постаралась на славу, приготовив много вкусных блюд, чтобы отпраздновать возвращение сына, её надежду и опору в старости. Вот там Маня и попробовала в первый раз куриные котлетки.
Впрочем, это было и в последний раз. Их восхитительный нежный вкус она помнила очень долго. Поэтому ей совсем не нужно было долго думать, чтобы ответить на вопрос королевы.
– Вот этим я тебя угостить не смогу, – развела руками Миранда. – Мы не убиваем животных и не едим их мяса. Но, может быть, ты выберешь себе что-нибудь другое из того, что есть на столе? – предложила она.
Конечно, она выбрала. Ей хотелось попробовать всё, что было на столе, хотя бы понемножку. Кое-какие блюда ей были знакомы. Это были разнообразные пирожки, печенье и пирожные с очень вкусной начинкой и воздушным кремом, которые просто таяли во рту. Маленькие розетки были наполнены душистым джемом из известных и неизвестных Мане фруктов. А в красивых формочках были нарезаны различные сорта сыра разных цветов: от ярко-жёлтого, приправленного орехами, до светло-зелёного, пахнущего какими-то травами. Были там белоснежные сливки, взбитые так круто, что казались совсем воздушными, украшенные сверху шоколадом. А фруктов и ягод, расставленных на столе в красивых вазах, было просто не счесть.