Безумный Египет

Единственное, что было хорошо – это Кирилл. Точнее его отсутствие. Он, конечно же, не помнил всех тех странных событий, но почему-то стал держаться в стороне. Стелла решила, что ему просто надоело бесконечно её атаковать. Это очень расстраивало маму, и она пару раз пыталась завести разговор о Стеллыных взаимоотношениях с Кириллом. Стелла отмалчивалась. Но теперь у мамы были другие печали. Мама каждый день приходила в комнату дочки, и начиналась длинная нотация о безответственном отношении Стеллы к учёбе.

– Я не понимаю, что с тобой происходит, – возмущалась мама. – Очень жаль, что ты не можешь быть со мной откровенной, как с папой, но папа всегда гордился тобой. Он мечтал увидеть тебя достойным человеком, с хорошей профессией, а ты… О чём ты думаешь? До конца учебного года осталось несколько месяцев. Меня снова вызывают в школу.

Стелла молчала. Мама была в отчаянии.

– Стелла, дочка, ну что с тобой происходит? Это что, любовь? Кто он? Поделись со мной. Может ты связалась с дурной компанией? – мама подошла и попыталась обнять Стеллу. – Мне тяжело видеть твои переживания, а ты молчишь…

Но в голосе её звучало раздражение, как всегда, в общем, когда Стеллу что-то тревожило. Дочкины переживания вызывали в ней только это чувство. Мама подождала несколько секунд, но Стелла сидела по-прежнему колючая, как ёж.

– Ну и ладно, – мама убрала руки со Стеллыных плеч. – Довольно. Теперь я буду контролировать каждый твой шаг, вплоть до окончания школы. Если нужно, я сниму двери в твоей комнате, чтобы ты не могла запираться.

Мама вышла, грохнув дверью. Стелла села на кровать и стиснула голову руками. В душе она понимала, что мама права. Выпускной класс – не лучшее время для депрессии. Но изменить что-либо Стелла была не в силах. Это было, как болезнь. Стелла чувствовала себя больной. Она ощущала, что дальше так нельзя, нужен был прорыв, встряска, что угодно, лишь бы сдвинуть всё с мёртвой точки. Или прекратить эти бессмысленные страдания раз и навсегда.

Стелла верила в то, что если бог закрывает двери, он оставляет открытым окно. Главное – найти это окно. И Стелла решила, что нашла…

– Ты же говорил, что чувствуешь то же, что чувствую я… – прошептала Стелла, ни к кому не обращаясь. – Значит, ты ощущаешь мою боль, моё отчаяние и ничем не хочешь мне помочь. Значит, тебе абсолютно на меня наплевать… Хорошо, тогда я знаю единственный выход.

Стелла достала телефон и вызвала такси. Потом, стараясь не шуметь, спустилась вниз, пересекла двор и вышла на улицу. На улице было уже совсем темно.

Через несколько минут подъехала машина. Стелла отправилась в город. Долго ехать не пришлось, Стелле нужно было лишь добраться до ближайшего высотного дома. Увидев подходящий, она попросила водителя остановиться. Потом поднялась на лифте на верхний этаж. Пришлось, правда, повозится с дверью, ведущей на крышу, она немного заржавела, и поэтому никак не хотела открываться. Наконец, Стелла выбралась на крышу. Пробираясь между старыми гнёздами и птичьим помётом, Стелла почувствовала, что решимости совершить задуманное в ней поубавилось.

Стелла выбралась на самое высокое место и ступила на самый край. Отсюда открывалась завораживающая панорама ночного города. Несколько мгновений Стелла просто любовалась тихим мерцанием огней. Она не была уверенна, что тот, ради которого она здесь, её слышит, но в том, что она бесконечно дорога ему, Стелла не сомневалась. Она не знала, откуда была эта уверенность.

Стелла закрыла глаза.

– Амен, ты чувствуешь то же, что чувствую я? – проговорила она. – Значит, тебе сейчас тоже до боли страшно…

Стелла оттолкнулась от стены и прыгнула вниз. Лететь было легко и странно. В голове полностью отсутствовали мысли, и страх тоже отступил перед чувством полной отрешенности. Внезапно полёт оборвался резким толчком. Стелла почувствовала, что её будто подхватил ураган, и через мгновенье она ощутила твёрдую почву под ногами.

Стелла открыла глаза. Она стояла в своей комнате, и в шаге от неё стоял Амен. Он склонил голову и тяжело дышал.

– Амен, – она бросилась к нему, но он отстранился.

– Зачем ты это сделала? – голос его звучал глухо. – О чём ты думала?

– Я знала, что ты не дашь мне погибнуть. Мне нужно было увидеть тебя, поговорить с тобой, а ты не приходил…

– Стелла, я же сказал тебе тогда – забудь всё, что произошло. Считай это сном, выдумкой…

– Но ты же не забыл? – Стелла умоляюще смотрела на Амена. – Если ты здесь, и ты не смог дать мне погибнуть, – Стелла подошла ближе и коснулась его плеча, – значит, я не безразлична тебе, значит, ты… Ты не можешь просто оставить меня…

Он отвернулся и застонал.

– Да, я не могу оставить тебя, – он словно выдавливал из себя слова. – Ты, как болезнь, которая разрывает меня на части, – он отстранился от Стеллы. – Ты пробуждаешь во мне человеческие страсти, ощущения, которых я никогда не знал или давно забыл. Я не могу делать то, что должен, я всё время нахожусь рядом с тобой.

– Как рядом? – не поняла Стелла.

– Я, словно тень, преследую тебя повсюду, – он засмеялся. – Я проживаю каждую твою эмоцию, каждое твоё чувство. Ты вывернула меня наизнанку своими страданиями. Но я не ушёл. Я продолжал страдать рядом с тобой. Эта зависимость от тебя сделала меня рабом. И я не знаю, что будет дальше. Я слеп. – Он сжал голову руками. – Теперь я вижу только тебя…

– Так, может, ты просто… Просто любишь меня? – робко спросила Стелла.

– Любовь… – он улыбнулся. – Любовь – это ничтожная крупинка того чувства, которое я испытываю к тебе, Стелла. Ты стала всем моим существом, и я не знаю, как оторвать себя от тебя…

– Не надо, – Стелла подбежала к нему. – Не надо отрывать…

– Ты не понимаешь, о чём говоришь…

С какой мукой были сказаны эти слова. Стелле стало страшно.

– Так расскажи мне, и я пойму, – сказала Стелла. – Чем я могу помочь тебе? Я чем угодно готова пожертвовать ради тебя…

Амен качнул головой.

– Зачем? Я даже коснуться тебя не могу. Я не могу быть с тобой рядом. И если ты кому-нибудь расскажешь обо мне, тебя сочтут сумасшедшей, потому что я невидим! – последние слова он почти крикнул. – Но и это не главное. Ты очень сильно желала увидеть моё лицо. А я боялся тебе его показать… Но теперь уже не боюсь… – Амен отступил несколько шагов назад. – Возможно, это раз и навсегда положит конец твоим страданиям.

– Мне всё равно, как ты выглядишь… – выпалила Стелла.

– Зачем ты врёшь, Стелла? – Амен горько улыбнулся. – Я же знаю, что ты боишься. И правильно делаешь. Это издержки моей работы, Стелла. Ты видела мои руки, – он протянул вперёд ладони. На них были видны зарубцевавшиеся следы ожогов. – Звёзды бывают слишком горячие или взрываются прямо в ладонях. Тогда достаётся рукам. Так же достаётся и лицу, но его можно спрятать. Это здорово.

Он говорил вкрадчиво и тихо. У Стеллы мурашки поползли по спине.

– И потом, как по твоему выглядит мумия, которая таскается по свету несколько тысяч лет? Вряд ли она молода и свежа, не так ли, Стелла? Я должен был сделать это ещё в самом начале, но мне, признаюсь, очень хотелось, что бы ты вспоминала обо мне без отвращения…

Похоже, он будет говорить вечность, но так и не сможет решиться. У Стеллы сдали нервы: она резко протянула руку и сдёрнула капюшон с его головы. Амен вскрикнул и закрыл лицо руками. Но всего он закрыть не мог – густые медные волосы рассыпались по его плечам до пояса. Он отнял руки от лица и посмотрел на Стеллу, губы его страдальчески искривились. Он ждал, что она закричит, отвернётся, но Стелла смотрела на него, приоткрыв рот.

Есть понятие – совершенная красота – очень абстрактное понятие. Нужно признать, что для каждого понятие совершенной красоты очень индивидуально. Стелла много раз за эти мучительные месяцы придумывала себе лицо Амена, но он оказался совершенно не таким, каким она себе его представляла.

– Вот я какой… – хрипло произнёс он.

– Я вижу, – Стелла улыбнулась. – Ты как ангел…