Безумный Египет

Иногда Стелле казалось, что Амен уже лишился рассудка, когда он часами лежал неподвижно, глядя в одну точку.

– Вы с Анубисом сделали ужасную вещь, – сказал он как-то. – Теперь я ощущаю себя виноватым перед тем, кто меня убил… Я краду его жизнь, Стелла.

Больше всего на свете Стелла боялась, что Амен покончит с собой. Для него, познавшего вечность, наложить на себя руки – это так просто. Она пыталась как-нибудь заговорить с ним об этом, но Амен только горько улыбнулся:

– Не бойся, Стелла, я же не эгоист. Я думаю о тебе и о его родителях. Я буду носить это на себе столько, сколько будет нужно… не переживай. Или пока ты сама не захочешь от меня избавиться. Я же вижу, что стал обузой…

Стелла теперь занималась техническими переводами с английского и на английский. У нее неплохо получалось, и это была хоть какая-то работа. Она планировала на будущий год поступать на ИНЯЗ.

Стелла не говорила Амену, что родители Кирилла дают им огромные суммы денег. Отказаться она не могла: они поддерживали сына, а так как Амен был не очень сведущий в том, где и сколько можно заработать, Стелла врала ему, что деньги зарабатывает сама. И это также было очень неприятно – врать.

– Я тоже должен что-то делать, – возмущался Амен. – Я не могу сидеть у вас на шее.

– Мы что-нибудь придумаем, – отвечала Стелла. – Со временем. Пока тебе нужно отдыхать, набираться сил…

Амен молча отворачивался. Стелла и сама не знала, что он сможет делать в современном мире – человек, бывший всесильным богом, бесплотным собирателем звезд… просто нелепость.

Стелла закончила работать далеко за полночь. Она на цыпочках поднялась в спальню и застала Амена в той же позе. Он лежал все также без движения, глядя в небо. В первый момент Стелле показалось, что он умер. Она села рядом с ним. Нет, грудь его медленно поднималась, и веки слегка двигались.

– Я тут подумал, Стелла, – тихо произнес он. – Смотри, по закону ты не моя жена, а его, ведь так?

Стелла не ответила, да он и не ждал, что она ответит.

– Мы находимся рядом, но я еще дальше от тебя, чем тогда, когда был призраком. Тогда через меня протекали вместо крови твои чувства, и я был частью тебя, я не мог коснуться тебя в реальности, но я имел право на мечты. А что теперь? – Он повернул к ней голову. – Что теперь, Стелла? Ты рядом со мной, но ты не моя, ты его, понимаешь? Если я касаюсь тебя, то касаюсь его рукой, а если я захочу обладать тобой, то это сделает он, а не я, это его плоть. – Он горько усмехнулся. – У меня вот здесь на виске небольшой шрам – это я рассек об острый угол, когда сбросил себя с тебя тогда в гостинице. Слышишь, какой бред получается? Я помню то, что помнил он и то, что помню я сам. Но недавно я понял самое страшное, Стелла. – Амен закрыл глаза. Казалось, ему не хватало сил сказать это, глядя ей в лицо. – Если я подавлю в себе все эти мерзкие ощущения и чувства и буду спать с тобой, Стелла, ты сможешь родить дитя. Но это будет его дитя, Стелла. – Он сел, его глаза прожигали Стеллу насквозь. – Он будет похож на него, мыслить как он. И он никогда не узнает, кто есть его отец. Он будет считать меня им. Ты понимаешь, что ты сделала, Стелла?! – заорал он.

Стелла вскочила.

– Да, я виновата перед тобой, я давно поняла, что не стоило этого делать. Но я не думала, что это будет так мучить тебя, – Стелла кусала губы. – Я любила тебя настолько сильно, что не могла не воспользоваться возможностью сохранить тебе жизнь, хоть как-то. Разве ты поступил бы иначе?

Амен покачал головой.

– Я не знаю, Стелла… лучше бы ты просто дала мне уйти…

– Мне тоже было тяжело. Тогда, в больнице. Я не могла смотреть на тебя, все в тебе причиняло мне боль. Но потом ты же изменился, это же не его лицо, разве ты не видишь, и глаза… – Стелла перевела дух. – За год вы настолько срослись для меня в одно единое целое, что я уже не в силах вас разделить…

– Я это вижу, – сказал Амен, и губы его искривила жалкая усмешка. – На людях ты так легко называешь меня его именем. Мне кажется, что если бы меня не стало, а остался только он, ты не очень бы огорчилась.

– Что ты несешь? – вскипела Стелла. – Я хотела сберечь тебя, а не его. Ты просто как мальчишка ревнуешь…

– Да, – Амен засмеялся, и в смехе звучала истерика. – Да, Стелла, наконец, ты поняла. Я ревную тебя к себе, – он ударил себя в грудь, – к самому себе. Я помню все его мысли, его мерзкие планы в отношении тебя. Я вижу его в зеркале и касаюсь тебя его руками. Я ненавижу Кирилла, но не могу вынуть себя из него. Выходит, я ненавижу себя.

Стелла закрыла лицо руками, плечи ее вздрагивали. Амен испугался, он всегда пугался, когда Стелла плакала.

– Прости, – он бросился к ней. – Прости, что я мучаю тебя… бедная моя девочка, ты же хотела, как лучше… Прости, прости меня. Я… я постараюсь, Стелла… Я буду стараться… ради тебя. Прости…

Он гладил ее плечи, целовал ее волосы, шею. Он ощущал, как она доверчиво прижалась к нему. Стелла обхватила руками его шею, ее пальцы запутались в его волосах. Амен прикоснулся к ней и давно сдерживаемая страсть, обожгла его. Ее запах, ее близость сводили его с ума. Он целовал ее страстно, как безумный.

– Амен, – прошептала Стелла.

Она отклонилась от него всего на миг, и при свете луны Амен увидел свое отражение в ее глазах. Он заревел, как зверь, оттолкнул Стеллу и выбежал прочь.

Эту ночь Амен провел в саду в гамаке. Стелла не стала его уговаривать вернуться. Она проплакала всю ночь и уснула на рассвете.

– Я все узнал, прекрасная Баст!

Бес возник из ниоткуда, и Баст поморщилась. Она не любила такие появления мужчин в ее спальне. Бес мог застать ее не в том виде, в котором она хотела бы предстать перед ним. Она не старалась нравиться Бесу, просто это была суть Баст – всегда выглядеть блестяще.

Минуту назад она надела шелковый халат на умасленное благовониями тело, и Бес застал ее полулежащей на атласных подушках, где служанка смазывала ей ноги. Увидев Беса, служанка на мгновенье прекратила свою работу и склонилась в поклоне. Бес махнул ей рукой и опустился рядом с ложем богини на пол.

– Какой аромат витает тут, о прекраснейшая! Просто голова кружится.

Баст нахмурилась.

– Ты узнал то, что я просила? – спросила она нетерпеливо.

Бес улыбался, ее волнение забавляло его.

– Твои руки дрожат. Неужто Осирис так много значит для тебя?

Баст молча ждала.

– Ну, хорошо, я скажу тебе половину правды, – усмехнулся Бес. – Души твоего Осириса нет в царстве мертвых.

Баст приподнялась, ее глаза просто впились в рассказчика.

– Он обитает здесь, на земле, в теле смертного…

Баст оттолкнула служанку и поднялась. Служанка поспешила уйти. Баст заметалась по комнате, не в силах усидеть на месте. Слишком неожиданной оказалась информация, принесенная Бесом.

– Это Анубис так сделал? Зачем? Где сейчас Осирис? В чье тело этот презренный пес запихнул его могучий дух…

Бес встал.

– Ты прекрасна в гневе, Баст. И растерянность тебе к лицу, – он медленно приблизился и небрежно обхватил богиню за талию. – Я знаю ответы на все эти вопросы и дам тебе их, если ты исполнишь одну мою прихоть…

Баст занервничала.

– Я помню, ты хотел узнать причину моего раздора с Анубисом…

– Теперь не хочу. Тебе ведь очень хочется узнать, где Осирис? – Бес прищурился.

Баст вздохнула:

– Чего ты хочешь?

– Мелочь, – Бес пожал плечами. – Всего лишь несколько часов твоего времени… на этом ложе.

Глаза Баст гневно блеснули.

– Ты против? – удивился Бес. – Ты будешь торговаться?

Баст легко толкнула его в грудь и попятилась.

– Все, что касается Осириса, не имеет цены, Бес, – она тряхнула головой и вместо головы кошки на Беса теперь смотрела темноволосая женщина с кошачьими зелеными глазами. – Я не стану торговаться. – Она потянула за золотой шнурок на талии, и халат легкой шелковой волной бесшумно упал на пол, обнажая прекрасное тело Баст.