Соприкосновение

Я снова контролировала температуру воздуха в машине. Остальные не обращали на неё никакого внимания. Моя радость пребывания в прохладе была слабее страха заболеть. Не хотелось бы дышать ртом.

На одном из светофоров возле нашего такси остановился скутер. За спиной водителя сидел его маленький сын и, подложив под себя одну ногу, писал что-то в школьной тетрадке. Вот это я понимаю тяга к знаниям.

Когда мы приехали к нашей первой достопримечательности, выходить из такси было откровенно лень. Солнце горело в небе белым пламенем, а жаркий воздух проникал в сознание и делал его мутным, как смок. Я старалась дышать медленно.

Нашими верными спутниками стали бутылки с холодной водой и зонтики. Во вторых я особого смысла не видела. Никогда не любила носить с собой зонтик. Себя бы донести. Проще промокнуть или получить солнечный удар, чем постоянно держать его над собой.

От быстрого шага легко поднималась дорожная пыль и, попадая мелкими песчинками в глаза, ложилась на одежду. Парковку заполняли палатки с сувенирами и жаждущими внимания и денег продавцами.

Я отдала выданный мне зонтик Азату при первой же возможности и всё думала о том, как игнорировать ощущение, что моя кожа не то, чтобы потела, это привычнее и естественнее, а будто томилась в духовке.

Прежде чем зайти на территорию храма, ради которого мы сюда приехали, женщины захотели попробовать кокосовое молоко, что продавали в палатке возле парка.

Я люблю кокосы. Кокосовая стружка, гель для душа, мыло, туалетная вода с кокосом… Но не молоко, нет. Кокосовое молоко не вошло в мой фанатский список. Пьёшь его и понимаешь – тебя надули.

Пчёлы и мухи со мной не согласились и, толкая друг друга, кружили возле ведра, куда мы отправили кокосы, допив специфическое молоко. На секунду у меня помутнело в глазах, а желудок сжался от непривычного продукта.

Прежде чем перейти в Дели даже самую узкую дорогу, следует очень много раз посмотреть в обе стороны, желательно одновременно. Ты хочешь перейти дорогу, ты решаешь, когда стоит её перейти… Индийское дорожное движение уверенно в том, что каждый человек абсолютно бессмертен.

Перейдя дорогу без потерь, мы направились за людьми, которые как муравьи уверенно ползли в сторону… цветка? Мы действительно двигались к огромному мраморному цветку лотоса. Необычно для храма.

От Азата, а чуть позже и Интернета, я узнала, что мраморный цветок представляет собой материальную форму религии бахаи и является их главным храмом в Индии. Белоснежное здание построили на деньги сторонников религии из пантелийского мрамора в форме распускающегося цветка лотоса, расположив по периметру бассейны, благодаря которым возникает иллюзия, что каменный цветок покоится на водной глади. Строительство храма длилось 8 лет и закончилось в 1986 году.

Двери Lotus Temple3 всегда открыты для представителей всех вероисповеданий. Учение бахаи базируется на убеждении, что человечество является одним целым, а у всех религий общая основа. Каждый человек должен познавать истину самостоятельно и волен выбирать свой путь.

Несколько раз в день в храме проводятся служения. В течение пяти минут последователи разных религий произносят перед всеми молитвы в микрофон. Во время чтения молитв посетителей храма просят оставаться на местах, чтобы проявить уважение к чувствам верующих.

Я шла под зонтом рядом с Азатом, обдумывая глобальность идеи и не понимая, как могла не знать об этой религии. На самом деле очень даже могла, поскольку в последнее время сосредоточилась на себе и получении личного опыта.

Присущая мне безграничная, а вернее сказать, граничащая с безрассудством, любознательность была направлена моим преподавателем йоги ВСБ в наименьшее зло.

С каждым месяцем занятий в школе классической йоги я всё сдержаннее бродила по сайтам в поисках информации о каких-либо учениях и йогах, потому что меня заняли другим – мной. Но была и обратная сторона такого подхода.

Многое из теоретически узнанного я практически опробовала на себе. Так же понятнее «работает» или «не работает». Но, могу сказать, что благоразумие во мне определённо росло, и, прежде, чем что-то делать, я всё-таки сначала думала. Старалась думать.

Ещё в аэропорту Азат уведомил меня о том, что ВСБ заранее обо мне побеспокоился и попросил его смотреть за мной всю поездку в оба глаза.

Перед отъездом я обижалась на своего преподавателя за то, что он почти не разговаривал со мной последние занятия и ссылался на то, что я скоро уеду, и там, в Индии, меня ждут перемены, после которых я вернусь «немножко другой». Не особо понимала, что это значит, и только переживала о том, что меня предоставляют зловещей неизвестности.

Азат намеренно напомнил о том, что под зонтом я с ним иду не просто так. Он прилежно исполнял долг заботы обо мне.

– Так значит, помощь, которую Вы мне оказываете, неискренна?

Хотелось знать, насколько я могу быть расслабленной и доверчивой в поездке. И то, и другое давалось мне с трудом.

– Я искренен в своей неискренности, – пожал плечами Азат.

Уже неплохо.

У высоких ступенек, ведущих к входу в Lotus Temple, люди с просвещёнными выражениями на лицах снимали обувь и убирали её в специальные мешки. Практично. Азат тоже где-то достал такой мешок, пока мы вертелись по сторонам, и я поспешила разуться и бросить туда обувь.

В Индии в любой храм можно заходить только босиком. Меня обрадовало то, что никаких препятствий в виде мелких камней на пути не предвиделось. Ровная плитка. Замечательно. Иначе пришлось бы ползти на четвереньках.

Нашей группы как таковой для меня не существовало. Лица я запомнила, это не сложно, и ориентировалась на них. С именами труднее. Когда одно запоминалось, другое вылетало из головы. Я всегда помню людей, с которыми общалась хоть раз. Никаких проблем. Но пять имён. Первый день. Сложно.

Шершавый влажный ковёр, струящийся вверх по ступеням, приятно соприкасался со стопами при подъёме. Я посмотрела на бассейны, наполненные водой, и подумала о том, что было бы неплохо сейчас лечь туда. Тяжёлый воздух делал меня сонной и вызывал желание освежиться.

Поднимаясь наверх, я случайно увидела повисшего на ограждении мужчину. Цвет его лица свидетельствовал о том, что жара поступила с ним безжалостнее, чем со мной. Его стошнило. Я задалась вопросом, почему из всего заметила именно это.

Стеклянные двери производили впечатление входа в современный музей, но никак не храм. В произведение искусства двадцать первого века. Возле дверей образовалось несколько очередей. Я оглядела людей, окруживших меня, и поняла, что единственные русские туристы здесь – мы. Непривычно знать, что рядом с тобой есть только шесть человек, которые говорят на русском языке, и все они – твоя группа. Я чуть не оказалась в отдельном от них ряду, но увидела знакомый красный платок Рены и перескочила к ней.

Очереди сформировались так, что возле дверей осталось свободное пространство. Индус, имеющий непосредственное отношение к храму, занял место в центре и начал нам что-то рассказывать. Его повествование было прекрасно и непонятно. Я довольствовалась мимикой смотрителя, наполненной разнообразными эмоциями хорошего рассказчика, и собственной фантазией. Уверена, он отлично нам всё рассказал.

После вводной речи, людей стали частями запускать в «цветок». Я ничего не ожидала от храма, ни когда мы поднимались к нему, ни когда входили внутрь. Первой эмоцией, которую испытала, было удивление. Ряды длинных скамеек образовывали амфитеатр. Вдоль них такой же, как и на улице, стелился бордовый ковёр. Всё. Минимализм.

Азат перевёл сказанное смотрителем. В храме запрещалось располагать какие-либо религиозные атрибуты и украшения, чтобы не отвлекать посетителей от истинного предназначения святилища. Его мраморные лепестки несли в себе самодостаточность. Я посмотрела вверх и увидела под куполом среди образующих своды плавных линий девятиконечную звезду – священный символ бахаи. Там же на арабском языке вырисовывалась фраза «Бог превыше всего».

3

      Lotus Temple – Храм Лотоса (англ.)