Любовь и ежики

– А так зарабатывать он прилично зарабатывал. Алина даже работать перестала. Дома сидела, его ждала. И уж потом они вместе шли куда-нибудь развлекаться. Только Алина говорит, что, странное дело, раньше она танцы любила, а теперь ей они не в радость стали. Раньше она бы за счастье посчитала с мужем в театр сходить, а теперь ее лишь прочь от него тянуло.

– И что? – спросила Инна.

– Так вот, я и думаю, что это Павел нашу Алинку на тот свет спровадил, – ответила Галина Петровна. – Она раз от раза все прозрачней и прозрачней делалась. Сама улыбается, мол, диета такая у меня, а у самой глаза печальные. И еще ребенок этот.

– Какой ребенок? – спросила Инна.

– Которого Алина в себе носила, – ответила Галина Петровна. – Срок уже немаленький был. Четыре месяца. Она сразу от Павла забеременела.

– А Павел знал об этом? Я имею в виду – о ребенке?

– Конечно, – кивнула Галина Петровна. – Алина рассказывала, что он очень радовался будущему ребенку. Прямо на руках Алину готов был носить, что она ему ребенка подарит. Только чувствовала себя Алина неважно. Головокружения у нее начались. Сознание даже раз теряла.

И, наклонившись к Инне, Галина Петровна тихо сказала:

– А я ведь и фотографию Алинкину к экстрасенсу носила.

– И что? – спросила Инна.

– Выкинутое время, – покачала головой Галина Петровна. – Экстрасенс как на Алинину фотографию посмотрел, так сразу и сказал, чтобы я шла, откуда пришла. Он лечить Алину не возьмется.

– Почему? – удивилась Инна.

– Я тоже удивилась, – призналась ей Галина Петровна. – Где это видано, чтобы экстрасенс в помощи отказывал. Да к тому же хороший человек, мне его несколько моих знакомых советовали. Всем помог. Не шарлатан. Действительно вылечил теток. А у одной опухоль была, все думали – помрет баба. А он ее выходил и на ноги поставил. А у другой давление было, у третьей диабет. И всех вылечил. И даже у одной сын пить начал, так экстрасенс его от пьянки так заговорил, что теперь парень и на пустой-то стакан смотреть не может. С души у него от водки воротит.

– А Алину, значит, ваш знаменитый экстрасенс лечить отказался? – спросила Инна. – Странно как-то.

– Вот именно, – кивнула Галина Петровна. – Ну я встала и говорю: «Вы как хотите, Григорий Петрович, – так этого экстрасенса зовут, – а только я никуда от вас не уйду, покуда вы мне не объясните, почему Алине помочь не желаете».

– А он что?

– Помолчал сначала, а потом признался, что сил у него таких нет, чтобы Алине помочь, – ответила Галина Петровна. – Очень, говорит, сильный колдун с ней работает. И не может он против него ничем девушке вашей помочь. Тем более, что и сама она этого не хочет. И молиться за нее некому. Близких родственников у нее нет. А чья другая молитва вряд ли поможет. И выставил меня прочь. Велел в церковь идти, там за Алину сорокоуст подать и с батюшкой поговорить. Объяснить ему ситуацию.

– И вы пошли?

– Пошла, – кивнула Галина Петровна и неожиданно расплакалась. – Да только лучше бы и не ходила.

– Но почему? – удивилась Инна.

– А потому что стоило мне в церковь сходить, как Алинка-то из окна и выпала, – ответила Инне Галина Петровна. – На следующий день буквально.

– Да вы что! – ахнула Инна. – И что, сама выбросилась? Или помог кто-то?

– Следствие было, – кивнула Галина Петровна. – Я ездила, узнавала. Думала, Павел ее вытолкнул, чтобы квартиру себе заграбастать. Но нет. Сама Алина выбросилась или случайно выпала, но Павел ее не выпихивал из окна. Дверь-то на цепочке была изнутри закрыта. Никак Павел ее вытолкнуть не мог.

– А записки не оставила? – спросила Инна. – Письма предсмертного?

– Ничего не оставила, – ответила Галина Петровна. – Ни клочка бумажки. Вот милиция и решила, что у Алины раз головокружения и обмороки уже бывали, то она, должно быть, подошла к окну, тут у нее как раз голова закружилась, она и упала вниз. На этом дело и закрыли.

– Какой ужас! – пробормотала Инна. – А что Павел?

– А что Павел? – спросила Галина Петровна. – Вышел ее Павел сухим из воды. Дома его не было, дверь на цепочку изнутри закрыта, предсмертной записки нет, от Алины про Павла никто ни единого худого слова не слышал. И соседи подтвердили, что он со своей женой хорошо обращался. Не бил ее. И скандалов никаких из их квартиры слышно не было. Да только вот не захотела почему-то Алинка на этом свете жить. Не верю я, чтобы у нее голова именно возле окна закружилась. Ну а насчет ее квартиры я напрасно на ее мужа думала. Квартира как стояла, так и стоит. Он, кажется, даже и не был тут ни разу. Хотя ключ от квартиры, должно быть, у него остался.

Но на этот счет у Инны свое мнение было. Насчет бескорыстия Павла она что-то сомневалась. А не бывал он в квартире своей бывшей жены потому, что не торопился. В права наследования любящий супруг мог вступить через полгода после смерти Алины. А полгода еще не прошли, хотя и должны были вот-вот истечь. И других родственников, кроме мужа, у Алины, судя по словам Галины Петровны, не было, так что квартира Алины безусловно переходила к Павлу.

– И хорошая ведь квартира у Алины была, – продолжала расстраиваться Галина Петровна. – Родители уж расстарались. Да ты знаешь, бывала у них или со слов родственников слышала. Так что я тебе про их квартиру рассказываю?

Инна кивнула, хотя ровным счетом не имела никакого представления ни о квартире Алины, ни о ее родителях. Но демонстрировать свою неосведомленность было как-то ни к чему. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Поэтому Инна только и могла, что кивать. К счастью, Галина Петровна и не нуждалась в ответах Инны.

– Алинин-то отец, как ты знаешь, плавал. И сколько плавал, все копил денежки. И когда стало возможно квартиры-то покупать, вот он и купил эту квартиру. Отдельная, не то что наша коммуналка. Он ведь как рассчитал. Три комнаты. Одна для Алины, одна для них с матерью, а одна общая. А потом отец с матерью Алинины быстро как-то оба скончались, а квартира к Алине перешла.

Инна прикинула стоимость трехкомнатной квартиры на Лиговке, и в голове у нее получилась соблазнительная цифра. Юлькина квартира стоила подешевле, да и родители у Юльки имелись. Так что шансы выжить у Юльки, похоже, были неплохие. Это Инну порадовало, но ненадолго. Что-то со смертью Алины продолжало ее тревожить. С чего бы это молодой женщине, у которой к тому же все есть, даже любящий супруг и ребенок в перспективе, вдруг выбрасываться из окна? Да и в то, что из окна можно случайно выпасть, зная про собственные головокружения и обмороки, Инна тоже не верила. Хотя чего только на свете не случается.

– Можно взять у вас адрес Григория Петровича – вашего экстрасенса? – спросила Инна. – Хочу с ним поговорить. Может быть, мне, как сестре Алины, он больше скажет.

– Должен сказать, – кивнула Галина Петровна. – Сестра ведь ты ей все-таки. Хоть и не родная.

И она написала на бумажке адрес.

– Галина Петровна, а Алина вам не рассказывала про бывших жен своего Павла? – спросила у женщины Инна.

– Да бог с тобой! – замахала руками та. – С чего такие слухи? Алина у Павла была первой женой. Она и паспорт его видела. Чистый паспорт был. Ни штампа о браке, ни штампа о разводе. Так что на этот счет Алина была спокойна. Да и женщины никакие Павлу не звонили. Клиентки только, он ведь врач-гинеколог. Но разговаривал он с ними только по делу. И дома всегда ночевал. Так что и любовницы у него не было.

– А с родителями своими Павел Алину познакомил?

– Да что-то Алина такое говорила, – начала вспоминать, наморщив лоб, Галина Петровна. – У Павла из близких была только мать. Но живет она в другом городе. Вроде бы собирались они с Алиной поехать навестить старуху. Но не успели. Погибла Алинка-то. Они ведь с Павлом всего месяцев восемь и были вместе.

– А в каком городе живет мать Павла, вы не знаете? – уточнила у соседки Инна, но та лишь руками развела.

Поняв, что из соседки больше ничего вытянуть не удастся, Инна распрощалась со словоохотливой женщиной.