Аквариум

Безо всякой паузы вскинул автомат и выглянул из-за покатой крыши грузовика, сразу начав стрелять в пространство перед собой. Бесы были уже совсем близко. Бледный находился на бетонной разделительной метрах в двадцати, Рыжий был еще ближе, расстреливая полуприцеп со стороны правого ограждения, а Черный оказался прямо передо мной. Его силуэт торчал из-за перевернутой первым взрывом машины. В этот силуэт я и всадил длинную, на полмагазина, очередь.

Целится было трудно; веки, покрытые подсохшей газировкой, слипались и очень затрудняли обзор, но малое расстояние до цели все-таки позволило эту цель поразить. Грудь и живот Черного расцвели лохмотьями разорванной камуфляжной ткани и пробитых пластин брони, густо брызнуло что-то вроде чернил, но каких-либо видимых неудобств все это ему не принесло. Энергия пуль даже толком не отбросила его тело назад, он просто отъехал на пару метров, скрежеща подошвами берцев по бетону, и поднял оружие.

Я юркнул обратно в свою щель и упал, на мгновение опередив пули сразу трех автоматов, начавших насквозь пробивать кабину и торец полуприцепа прямо над головой. Как можно быстрее развернулся и, все также лежа, начал практически наугад поливать кусок открытого пространства, являющегося входом в мое убежище, на уровне метров двух от земли. Как оказалось, пространство это уже не было открытым. Его заполнило тело Черного, который стрелял в меня.

На таком расстоянии бронежилет практически бесполезен. Словно огромный отбойный молоток несколько раз ударил меня под дых, а потом вскользь добавил по голове. Меня вжало в бетон и протащило назад, пока я сильно не ударился затылком о железную платформу тягача, на которой крепился полуприцеп, сейчас стоящую вертикально. Все это время я, в свою очередь, тоже продолжал стрелять. Первые мои пули, не глядя выпущенные еще целым и невредимым организмом, пробили толстенную шею Черного, а следующие поразили его голову прямой цепочкой от подбородка до лба, так как пойманная мною очередь беса заставила руки, держащие автомат, дернуться вверх. Брызжа во все стороны содержимым продырявленного черепа, Черный осел на колени, а потом завалился на бок.

Ну а затем повторилось все тоже самое, что и после гибели Альбиноса, только на этот раз более наглядно. Распростертое на асфальте тело рассыпалось на сотни черных частиц, которые, словно осенние листья, взвихрились маленьким смерчем и превратились в тонкую быструю молнию, ударившую в небо. Прозвучал яростный рев, пронесшийся по этой молнии вверх, и все исчезло, как будто Черного на этом мосту никогда и не было. Мир вокруг вновь утратил четкость, сквозь него проступило знакомое изображение исполинской колонны, от которой по всей ее высоте отвалился еще один кусок.

Однако, мне было не до созерцания этих метаморфоз пространства. И радости от того, что такая вот интимная дуэль, заключавшаяся в стрельбе друг по другу практически в упор, закончилась моей победой, я тоже не испытывал. Вместо нее я испытывал боль. Адскую и почти невыносимую. Ее, конечно, получалось частично блокировать, иначе я просто склеил бы ласты от болевого шока, но отсутствие ментального потенциала делало мои возможности сильно ограниченными. Пули пробили передние пластины бронежилета и прошли через грудную клетку и верх живота насквозь, застряв изнутри в пластинах, прикрывающих спину. Сердце не задето, организм сделал все, что мог, минимизируя повреждения, регенерация уже включилась, но все тело просто сводило судорогой от пылающего внутри огня. С головой все обстояло попроще. Две пули ударили в самый верх налобной части шлема, отрекошетив в платформу за спиной, а еще одна — пропахала до кости висок и правое ухо. Не очень больно, но кровь хлещет хорошо. Снял перчатку, потрогал голову. Уха не нащупал — одна сплошная рана. Интересно, новое вырастет, или такое в пакет услуг не входит?

Продышался, подумал о бесах. Блин!

Понимая, что промедление смерти подобно, я одну за другой швырнул за спину две гранаты. Наугад, примерно туда, где по моему предположению находились Рыжий и Бледный. Закричал во весь голос от боли, достигшей какого-то совершенно нечеловеческого предела из-за резких движений, трясущимися руками поменял магазин, и выполз из своей щели, которая в любой момент могла перестать быть укрытием и превратиться в могилу.

На другой стороне моста, закрытой от взгляда новогодней фурой, грохнули мои гранаты. Многострадальный полуприцеп дважды содрогнулся, а затем над ним поднялись облака пыли и дыма. Я двинулся вдоль него в обратную сторону, не придумав ничего лучше, чем снова попытаться укрыться за массивным пилоном. Организм быстро приходил в себя, однако, скорость моя была намного меньше прежней, так как каждый рывок, каждый шаг и вдох отдавались резкой болью в продырявленном туловище. Грудь и спина под бронежилетом были липкими от крови, кровь текла и по правой части лица и шеи, ноги дрожали, в голове гудело, но я упрямо пятился в укрытие, вскинув автомат и водя стволом из стороны в сторону.

Движение в пыли справа, за длинным черным седаном бизнес-класса, и сразу же — вспышки выстрелов. Уход в сторону и очередь в темное пятно за машиной. Рыжий. Я сумел увернуться, а он даже не стал пытаться. Принял мои пули своей широкой, как рояль, грудью, сделав пару шагов назад. И тут же выстрелы от левого парапета, где прямо из воздуха появился горбатый силуэт Бледного. Уйти от его атаки я уже не успел. Пули взломали ребра под сердцем и бросили меня спиной вперед на низкую крышу какой-то спортивной тачки, стоявшей у ограждения. Я скатился на бетон, недоумевая почему я до сих пор в сознании. Агонизирующее тело, словно само, без участия мозга, перегревшегося от количества поступающих болевых сигналов, прижалось к поверхности и расстреляло согнутую фигуру. Бледный дернулся в сторону, но несколько попаданий все же словил. Вроде бы в плечо и бочину. В принципе, без разницы… Если не в голову — значит мимо. Это я тут кривляюсь после каждой пули, а этим вообще по барабану…

До пилона оставалось каких-то шесть метров. Вновь заорав от раздирающего тело огня, я прыгнул к нему и, уже оттолкнувшись от асфальта, увидел падающую впереди гранату. Падающую прямо за моим драгоценным пилоном.

Вот, уроды! Перегруппировался в воздухе и приземлился, а точнее — врубился в пилон с внешней стороны, сполз по нему и сжался в комок. За двухметровой толщей железобетона оглушительно рявкнуло. С обеих сторон от меня застонал воздух, в котором образовалась огромная дыра вакуума, исходящая брызгами осколков. Пилон загудел, но не шелохнулся.

Я вскочил, выставив автомат и вглядываясь в клубы пыли. В глазах двоилось. Вспышки метрах в двадцати. Прыжок, боль, грохот автомата, ответная канонада моего оружия, падение, снова вспышки, прыжок, грохот, боль…

В такой последовательности прошла следующая минута. В меня стреляли, швыряли гранаты, я прыгал, стрелял в ответ. Несколько раз поймал пули. Часть из них смог остановить бронежилет, часть дорвалась до плоти и сделала новые отверстия рядом с толком не успевшими затянуться старыми. Организм упорно не хотел вырубаться, заставляя меня познавать все новые и новые горизонты боли. Самое удивительное то, что при этом я умудрялся отстреливаться; даже смог перезарядиться, сменив пустой магазин на последний. Несколько раз попал в Бледного, скачущего между вантами. В живот, пах и ноги. Он красиво брызгал кровью и ошметками мяса, но какого-либо видимого ущерба ему все это не принесло. Рыжий был помедленнее и пошире, поэтому ему досталось больше. Корпус я ему изрешетил весь, даже два раза попал в голову, но неудачно. Один раз по касательной чуть выше уха и второй — в район нижней челюсти. Тут он хрипло взвыл то ли от боли, то ли от ярости, однако продолжил и двигаться, и стрелять в том же темпе.

И все это время я медленно, но верно отступал. Бесы гнали меня по мосту все ближе и ближе к Городу. Когда я достиг места, где бетонная разделительная заканчивалась элементом безопасности в виде здоровенной красно белой емкости, заполненной незамерзающей жидкостью, у меня кончились патроны. Достать пистолет я не успел. Воспользовавшись заминкой, враги сделали мощный рывок ко мне и расстреляли почти в упор. Правда, судя по непродолжительности расстрела, их боеприпас тоже подошел к концу, но мне хватило за глаза.