Страница 4 из 15
– Джуди, дому хочется, чтобы в нем кто-то жил, – грустно говорила Пэт.
Прямо над высокой бледно-серебристой елью, которая росла в самом сердце Серебряной рощи, вспыхнула первая звезда. От этого зрелища сердце Пэт всегда сладко ныло. Вот бы вознестись туда, где самая верхушка ели раскачивается между вечерней звездой и тьмой.
Глава III. Немного о капусте
Джуди почти довязала красную розу, когда Пэт вспомнила странные слова о капусте.
– Джуди Плам, – сказала она, – а что ты собираешься искать в капусте?
– А если я скажу, что мы найдем там нового младенца? – Джуди посмотрела на нее в упор.
На мгновение Пэт оторопела.
– Джуди, ты правда думаешь, что нам тут не хватает детей?
– Младенец спрашивать не будет. Да это и к лучшему. Что за дом без маленьких?
– Ты… ты будешь любить его больше меня, Джуди Плам?
Голос Пэт дрожал.
– Ну уж этому не бывать, золотко. Ты – моя детка и останешься моей, пусть хоть дюжину детей найдут в капусте. Я про твою мамку говорю. Понадобился ей младенчик, и хоть ты что, Пэтси. Надо ее пожалеть, глянь, какая она слабенькая. Вот тебе мой сказ.
– Ну, если мама хочет ребенка, то я не против, – уступила Пэт. – Только вот, – добавила она грустно, – у нас сейчас такая хорошая маленькая семья. Мама, папа, тетя Хейзел, ты, Джо, Сид и я. Если бы так всегда оставалось…
– Оно конечно… Да разве не грустно думать, что семья больше не вырастет? Нехорошо. Раз твоей маме понадобился младенчик, то придется Джуди Плам размять свои старые кости и поглядеть, что там выросло в капусте.
– Джуди, а детей правда находят в капусте? Джен Фостер говорит, что их доктор приносит в черном саквояже. А Эллен Прайс говорит, что аист. А Поли Гардинер – что их достает из своей корзины старая бабуля Гарланд, которая живет у моста.
– И дети такое говорят! – возмутилась Джуди. – Сколько раз у нас бывал доктор Бентли? Он что, приносил саквояж?
– Не-е-ет.
– А где ты видала аистов на Острове?
Пэт не видала.
– Про бабулю Гарланд не скажу, может, у нее в корзине и найдется младенчик-другой. А если и так, то откуда, по-твоему, она их берет? Ясное дело, с грядки! Бабуля Гарланд в детях не понимает, ее младенцев нам тут не нужно, понятно тебе?
– Ой, да, Джуди. А можно я поищу вместе с тобой?
– Нет, вы ее послушайте! Что ты такое говоришь, детка? Младенца в капусте найти может только старуха с ведьминой кровью, вроде меня. Как луна взойдет, я возьму кота и пойду в огород. Искать детей – это серьезное дело. Думаешь, с этим кто попало справится?
Пэт сдалась и грустно вздохнула.
– Выбери хорошенького, Джуди, ладно? Серебряной роще нужен хорошенький ребеночек.
– Так и быть. Поначалу они все так себе, мятые, кривые, как капустные листья. Мало того, смазливые дети потом становятся уродинами. Когда я девчонкой была…
– Ты была девчонкой, Джуди? – Пэт в это не поверила.
Нелепо думать, что Джуди Плам была когда-то ребенком. Скажут еще, что когда-то Джуди Плам и на свете не было!
– А как же? Я была такая красотка, что соседи брали меня взаймы гостям показывать. И погляди на меня теперь! Вот помни про это, если ребеночек тебе сразу не понравится. Как я подросла – заболела желтухой. Желтая была, как медная ручка. И с тех пор прежней уже не стала.
– Но ты не уродливая, Джуди!
– Ну, может быть, – осторожно сказала Джуди. – Но если б я сама выбирала, взяла бы себе другое лицо… Глянь, какая пышная роза вышла. Мне доить пора, а ты пойди впусти своего Четверга в амбар, ишь как надрывается. И смотри, про капусту молчок!
– Никому-никому, Джуди. Знаешь, у меня такое странное чувство в животе…
Джуди расхохоталась.
– Знаю-знаю! Подою – и приходи потихоньку на кухню, пожарю тебе яйцо.
– На масле, Джуди?
– Уж конечно, на масле. Столько масла, чтобы хлеб как следует пропитался, как ты любишь. Может, и плюшка с корицей с ужина осталась.
Джуди Плам не признавала фартуков. Она подоткнула шерстяную юбку под пояс, демонстрируя полосатую нижнюю юбку, и пошла вниз, бормоча сама с собой, – была у нее такая привычка. Мистер Том последовал за ней, как черная тень.
Пэт поднялась с табуретки и пошла запустить Четверга в амбар. Странное чувство не проходило. Мир вдруг показался Пэт чересчур большим. О новом ребенке думать было неприятно, и капустная грядка казалась зловещим предзнаменованием. Пэт с трудом поборола в себе желание пойти туда и повыдергивать все кусты, чтобы Джуди не нашла там никакого ребенка. Но маме – маме – хотелось нового младенца, а ее разочаровывать нельзя.
– Ужасно, – сказала Пэт. – Совершенно посторонний ребенок!
Если бы она могла поговорить с Сидом, это бы ее успокоило. Но она обещала Джуди никому не говорить ни словечка. Впервые у нее появился секрет от Сида, и это тоже было неуютно. Жизнь изменилась, а Пэт терпеть не могла перемен.
Через полчаса она выкинула эту мысль из головы и пошла в сад пожелать цветам спокойной ночи. Пэт никогда не пренебрегала этой церемонией, иначе цветы будут скучать. В саду было так красиво! В поздних сумерках слабый отсвет дня еще покрывал Туманный холм. Тихо шептались друг с другом клены, посаженные бабушкой Гардинер, когда она была еще невестой, шелестели березки в укромном уголке сада. Пурпурные пионы превратились в темноте в черные блюдца. Колокольчики вдоль тропинок звенели от смеха фей. Поздние июньские лилии звездами светились в траве, танцевали водосборы, над воротами благоухала мокрая от росы белая сирень. И даже полынь, сотню лет назад привезенная маленькой квакершей из Старого Света, издавала слабый горький аромат.
Пэт перебегала от клумбы к клумбе, пока не поцеловала каждый цветок. Четверг бегал вместе с ней, иногда отвлекаясь на собственный хвост. Дорожки с двух сторон были выложены камешками, выкрашенными ярко-белой краской, – Джуди сама принесла их с берега залива.
Попрощавшись со всеми цветами, Пэт постояла немного, глядя на дом. Какой это был красивый дом! Он прислонился к поросшему лесом холму, как будто вырос из него, и был он бело-зеленый, как береза. Деревья бросали на него темные резные тени. Пэт любила стоять в темноте и смотреть на освещенные окна Серебряной рощи. Горел свет в кухне, где Сид делал уроки, в гостиной, где Винни занималась музыкой, наверху, в маминой комнате. На мгновение свет промелькнул в холле – кто-то поднялся наверх, высветив полукруглое окно над дверью.
– Какой чудесный у меня дом! – выдохнула Пэт, сжимая руки. – Такой красивый и милый! Ни у кого нет такого дома! Как бы мне хотелось его обнять!
В кухне Пэт отужинала яичницей на масле, а потом выставила для фей блюдце с молоком. Джуди каждый вечер проводила эту церемонию. Феи приходили ночью и выпивали молоко. Пэт в это верила, потому что Джуди видела танцующих фей своими глазами, когда была еще девушкой, в старой доброй Ирландии.
– Джо говорит, что на острове Принца Эдуарда фей нет, – грустно сказала Пэт.
– Джо мелет языком что попало, – с негодованием отозвалась Джуди. – Люди приезжают на Остров из Старого Света больше сотни лет, золотко. Думаешь, за это время ни одну фею не потянуло на приключения? Не сомневайся, феи собрали пожитки и перебрались сюда. Они не больно-то умные, не умнее людей. Куда, по-твоему, за ночь девается молоко?
Действительно, молоко всегда исчезало, с этим не поспоришь.
– Джуди, может быть, кошки его выпивают?
– Кошки, говоришь? Может, они бы и сунули морду в блюдце, да не родилась еще такая тварь, которая осмелится отнять у фей молоко. Кошки свое место знают, с феями не связываются. Хорошо бы людям этому поучиться.
– Джуди, а давай ночью останемся тут и поглядим? Я так хочу увидеть фею!
– Хм, прыткая какая! А есть у тебя волшебный глаз, чтобы на фей смотреть? Ничего ты не увидишь. Молоко в блюдце кончится, вот и все. Беги спать и не забудь помолиться, не то проснешься и увидишь оборотня на кровати.