Башни человеческих душ

Немного расслабившись, Август смог получше рассмотреть интерьер. На стенах висели некоторые предметы шахтерского дела: кирки и лопаты, коногонки и каски, обушки и защитные маски. Теперь стало понятно, почему паб получил именно такое название. Изначально здесь собирались шахтеры, чтобы отдохнуть и пропустить по стаканчику пива, но со временем заведение переросло в обычную пивную, а с закрытием шахт и вовсе утратило былой колорит.

Август заказал себе еще пива, но в этот момент к нему пристал какой-то пьянчуга, умолявший угостить его выпивкой.

– Молодой господин, – говорил он, заикаясь, – не соблаговолите угостить вашего покорного слугу всего одной пинтой? Наверняка, такой благородный человек, как вы, удовлетворит прихоть старого шахтера, потерявшего работу после того, как закрыли последние шахты. Умоляю вас, всего лишь одну пинту, чтобы немного облегчить скорбь и разочарование!

Из глубины зала послышался смех и возгласы:

– Шварц, это ты-то, старый шахтер? Не смеши народ! Вчера ты был морским волком, а позавчера потерявшим свое состояние фермером. Оставь парня в покое!

– Заткнись, Ричард! Твоего мнения никто не спрашивал! – Огрызнулся он за спину, после чего снова обратился к Августу: – Ну, так как, сэр?

Не понятно почему, но Августу стало жалко этого человека, и он купил ему заветную пинту. Пьянчуга был несказанно рад и, получив свой бокал, ринулся к столику своих товарищей, попутно расхваливая щедрость молодого господина. Однако ему не повезло столкнуться с громилой, который случайно оказался на его пути. Шварц врезался в его массивный торс, расплескав добрую часть пива. Громила рыкнул какое-то ругательство и, отодвинув растерявшегося пьянчугу в сторону, скрылся за дальними столиками.

На секунду этот великан показался Августу смутно знакомым, точно он уже его где-то видел, но выпитое пиво слегка притупило его память, и он не мог вспомнить, кто же это такой.

Расплатившись с барменом, он вышел из паба и весьма неровной походкой отправился в сторону дома. Алкоголь сделал свое дело: все проблемы словно куда-то исчезли, а грядущие свершения больше его не пугали. На улице стояла глубокая ночь, теснимая светом уличных фонарей. По переулкам носился пронзительный ветер, налетавший с моря. В воздухе чувствовался запах дождя и грозы.

Повернув в двери ключ, Август неожиданно остановился и чуть ли не в голос воскликнул:

– Это не может быть он!

2

Утро для Августа было не особенно тяжелым. Количество выпитого пива хватило ровно настолько, чтобы расслабиться и спокойно заснуть, не растрачиваясь на лишние переживания. Однако поразившая его вечером мысль вернулся сразу, стоило ему только открыть глаза. Вечером в пабе он видел Отто Ланге, того самого человека из Ассоциации, который совсем недавно наведывался к ним в клинику. Он запомнился Августу своей грубостью и весьма неприятной внешностью, но что он делает в деревне и почему не вернулся в город. При последней встрече он называл это место не иначе как «дырой» и явно хотел убраться отсюда как можно скорее.

Молодой доктор сел на кровати, свесив ноги, и уставился в потухший камин, где сиротливо лежала кучка выгоревших углей. Во рту было немного сухо, и голова слегка побаливала в затылке, но в целом он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к работе. Август встал, умылся и выбрился, убрал кровать и приготовил себе скудный завтрак из кофе, пары жареных яиц и тостов с маслом.

Постепенно его уверенность в том, что он видел именно Ланге несколько поколебалась. Он никогда раньше не был в этом пабе, к тому же совершал редкие прогулки по самой деревни, и не мог точно знать всех ее жителей в лицо, не говоря уже о том, какой они комплекции. Вполне вероятно, что этот человек просто местный житель, работающий, скорее всего каменщиком, от чего у него развилась такая мускулатура. Тем более что Ланге здесь делать абсолютно нечего, и свое задание он давно выполнил.

Удовлетворившись сделанными выводами, он быстро оделся и отправился на своем любимом велосипеде в клинику. Там его уже ожидал профессор, который носился от одной палаты к другой и буквально пытал несчастных санитаров. После он переключился на Августа, еще раз расспросил его о происшествии, и только удовлетворившись тем, что владеет всей доступной информацией, профессор наконец-то немного поумерил свой пыл.

Не считая того, что они вывели пациентов в комнату отдыха и те нашли себе хоть какое-то занятие, весь понедельник прошел довольно обычно. Профессор загорелся желанием отыскать для молчуна паяльник и в течение всего дня вспоминал, не завалялся ли таковой у него в гараже. Сам Август вносил последние правки и коррективы в диссертацию, полностью погрузившись в свой труд.

В обед профессор созвал абсолютно весь скромный персонал больницы для совещания и призвал всех быть бдительными и внимательно следить не только затем, чтобы ни один посторонний не проник на территорию «Двух башен», но и за состоянием самих пациентов. Если они заметят какие-то подозрительные отклонения в их поведении, то им необходимо срочно сообщить ему и, если потребуется, даже поднять серди ночи.

Вечером Август покидал клинику почти со спокойно душой. Погода словно отражала его настроение: закат был янтарным и мягким, легкий ветерок приятно обдувал лицо. Лес буквально дышал весной, источая свежий аромат смолы и хвои. Фермеры бродили вдоль полей, внимательно наблюдая за подрастающим урожаем, периодически склоняясь над каждым кустом, чтобы собрать жуков-вредителей или вырвать с корнем очередной сорняк.

Подобная картина была достойна кисти художника, и Август про себя пожалел, что не умеет мастерски писать пейзажи. Сколько живописных картин он мог бы создать, находясь здесь, вдалеке от цивилизации, где власть природы все еще слишком велика и человек не успел потеснить ее своим прогрессом.

Он неспешно крутил педали велосипеда в сторону дома, наслаждаясь последними красками уходящего дня.

***

1

Придя домой в понедельник вечером, профессор не скрывал своего ликования. Выйдя из машины, он тут же ринулся в свой гараж, где после долгих поисков наконец-то нашел паяльник и баночку с канифолью. Все предметы были изрядно притрушены пылью, и доктору пришлось постараться, чтобы привести их в порядок, после чего он проверил паяльник на предмет нагрева, и, удовлетворившись положительным результатом, сунул его в машину.

Весь вечер он находился в приподнятом настроении, убедившись, что с оставшимися пациентами все в порядке. Они начали проявлять интерес и активность – а это уже половина результата на пути к выздоровлению. Если поездка Августа увенчается успехом, то можно значительно продвинуться в установлении причины, которая повлекла такой сильнейший стресс. Если конечно это действительно солдаты «пропавшей роты». Однако у профессора была большая уверенность, что это они есть. Доказательством тому служила эмблема, нарисованная «молчуном», название населенного пункта, возле которого они дислоцировались и условный код о срочной помощи. Было весьма странно, что эти подсказки им дал именно третий пациент, в то время как двое других не могли вспомнить ничего, что хоть как-то могло помочь делу. Может его сознание менее всего пострадало после пережитого стресса?

Профессор подумал, что Августу необходимо будет выдать фотоаппарат, чтобы он смог сделать снимки местности, где располагалась рота. Возможно, знакомые пейзажи пробудят у них те участки памяти, которые до этого были заблокированы. Конечно, нахлынувшие воспоминания обрушаться точно волна, а если произошло что-то ужасное – это, несомненно, станет очередным стрессом, с которым необходимо будет справиться. Но тогда от этой точки можно оттолкнуться и подобрать соответствующее лечение. Другими словами, придется просто поговорить с человеком о проблеме и приложить все усилия, чтобы убедить его, что опасность давно миновала и нужно жить дальше.

Профессор откинулся на спинку кресла в своем кабинете с чашкой горячего чая, и медленно потягивал его, разглядывая книжную полку. Скольким пациентам он помог, а сколько осталось за гранью здравого смысла? Никто и никогда не сможет сказать, почему человек сходит с ума. Долго разыскивая ответ на этот вопрос, доктор Фитцрой пришел к выводу, что все зависит от такого понятия, как «стрессоустойчивость». Просто одни люди находят в себе силы преодолевать жизненные трудности, а другие – нет. Кто-то сдается, а кто-то продолжает борьбу. Порой самые незначительные вещи могут привести к помешательству и появлению «навязчивых мыслей»: человек ежедневно думает о причине своего стресса и не найдя выхода из ситуации, превращает ее в основу своей жизни. Мол, все пропало, жить больше не зачем. И если ему вовремя не помочь, то до помешательства просто рукой подать. Люди не понимают, что в любой ситуации необходимо сохранять ясность мышления и смотреть на все с позитивной точки зрения. Многие отмахиваются от психиатрии, мол, все это слишком не серьезно, по сравнению с хирургическими операциями или лечением других серьезных заболеваний, однако латать душевные раны порой гораздо сложнее, а иногда они и вовсе остаются открытыми.