Ты мне обещал

- Нет! – отпихиваю его от себя. Свирепо расправляю плечи. – Ты больше не сделаешь маме больно. Ты больше и пальцем не тронешь меня.

- Я никуда не денусь. Я каждый день буду рядом, а ты всегда будешь меня слушать. Ты слабак и недоумок. – Ржет он, вытирая кровавые линии с подбородка. - Ты не можешь со мной справиться, сынок. Не можешь! Ты ведь не я, ты ведь не убийца, да?

Я ору, что есть мочи. Несусь на отца и так грубо сбиваю его с ног, что пол под нами предательски скрипит. Сжимаю горло отца левой рукой, а правой размахиваюсь.

- Ты больше не тронешь меня! – рычу я, со всей дури вонзая кулак в его лицо. Затем глубоко выдыхаю. – Я ненавижу тебя, ты – сукин сын, я ненавижу тебя! Ненавижу! – Руки поочередно оставляют на его роже удары. Я размахиваюсь быстрее и быстрее, и мои локти становятся красными, опухшими от ссадин. – Ты должен сдохнуть, сдохни!

- Трой!

- Сдохни!

- Трой, прекрати!

Чей это голос? Кто это? Я ничего не вижу. Перед глазами стоит черная пелена.

- Трой!

Меня хватают за плечи, но я сопротивляюсь. Кричу и не выпускаю из пальцев горло отца. Он жив, он не умер, но он должен умереть. Должен! За то, что сделал с матерью, за то, что сделал со мной. Кто я теперь? Кто я теперь из-за него?

- Боже, прекрати, умоляю, Трой, ну же, взгляни на меня! – мою спину крепко-крепко сжимают. – Я здесь, все в порядке. Я здесь! Твоя мама на улице. Трой!

Нет сил бороться. Я оборачиваюсь, закрываю глаза и порывисто прижимаюсь всем телом к единственному источнику тепла.

- Китти, - шепчут мои губы. Карабкаюсь ладонями по ее спине. – Китти!

- Это я. Все хорошо. – Она ловко оттаскивает меня в сторону. Помогает подняться и обнимает что есть сил. – Все будет в порядке. Милый, все будет хорошо, слышишь?

Я не могу вымолвить и слова. Стою, уткнувшись носом в ее волосы, и дрожу, будто лист. Мне страшно. Что я сделал? Не хочу открывать глаза. Я – чудовище.

- Тшш, - шепчет девушка. Ее губы касаются моего лица. – Я рядом.

- Я не смог.

- Все хорошо.

- Я не остановился. Он мой отец, но я его ненавижу. Я всегда ждал, но сейчас…

- Я здесь, - она отстраняется и смотрит прямо на меня. Улыбается, но я не верю. В ее глазах стоят слезы. Ей тоже страшно. – Твоя мама в порядке. Джейк нашел ее.

- Нашел?

- Да.

- Она не ранена?

- Нет. – Китти прикусывает губы. – Родители вызвали полицию.

- Ладно. – Киваю. Пытаюсь стряхнуть с лица ужас, но не выходит. Перед глазами до сих пор стоит его ухмылка. – Я ушел, прости, но я должен был разобраться. Я…

- Осторожно!

Девушка отталкивает меня в сторону грубым движением. Я врезаюсь спиной в стену и застываю.

Иногда время останавливается.

Глупо его об этом просить, ведь оно самостоятельно подыскивает нужный момент.

Такой момент, как этот.

Я ничего не слышу, не могу пошевелиться. Вижу, как отец налетает на Китти, как она врезается телом в стену, грубо ударившись затылком, и приоткрывает рот в немом крике. Он оттолкнул ее так неожиданно, что я даже не успел среагировать, но зато я вижу все сейчас. В эту самую секунду. Мои глаза открываются, на плечи взваливается озарение. Я до дурмана отчетливо осознаю каждую деталь происходящего: и бешеные глаза отца, и бледное от ужаса лицо Китти. Я вижу, как она зажмуривается от боли, которая, точно пуля, отрикошетив, врывается в мое сердце. Отец ударил не Китти. Он чуть не уничтожил меня.

- Нет! – соскальзывает моих губ сиплый крик. Я срываюсь с места и несусь на тварь, которая отняла у меня все, что я имел. Несусь уничтожить того, кто не позволил мне иметь хотя бы что-то! Мой отец – монстр. Он отнимает у меня все, что дорого, и он поплатится за это. Я хватаю его за ворот рубашки и грубо встряхиваю. – За что? Что я тебе сделал? Что?

Он смеется. Кровь продолжает хлестать из его ноздрей, глаза затекли, сосуды в них полопались. Но отец не думает о боли. На его лице безмятежная улыбка. Он отвечает:

- Потому что ты – мой сын.

Мои руки трясутся, а глаза щиплет от слез. Меня перекашивает от отвращения, и я еле слышно рычу:

- Не смей меня так называть.

- Но это правда. Ты – это я. Мы одно целое, сынок, и ты никогда этого не изменишь.

Из груди вырывается дикий вопль. Я резким толчком отбрасываю отца в сторону. Он налетает своим телом на маленький столик, и тысячи осколков разлетаются по коридору, вонзаясь в его спину. Но мне все равно. Мне абсолютно плевать! Я мог бы убить его, мог бы броситься на него, разорвать на части, смести с лица земли, но мои ноги прирастают к земле, потому что я вспоминаю об одном важном факте: я никогда не стану свои отцом, потому что я умею любить.

Я – не он.