Страница 34 из 68
Лететь до Уэст-Палм-Бич шесть с половиной часов. Я пытаюсь уснуть, но то и дело отвлекаюсь на мысли о том, что подо мной пустота, надо мной – просторы небес, а по бокам – облака. Кто может комфортно чувствовать себя в подобном положении?
Стелла.
Стелла засыпает, едва мы отрываемся от земли, и сопит на моем плече вплоть до посадки. Я безумно ей завидую, и когда она довольно и бодро выпрыгивает из самолета, вздыхаю. У меня нет сил даже на то, чтобы забрать чемоданы.
К счастью, родная Флорида встречает меня теплейшим ветром, запахом океана и бесконечными, золотистыми пляжами, по которым я скучала так сильно, что первое время в Ричмонде даже не могла выходить на улицу. Возникает непреодолимое желание съездить в Орландо, пройтись по тем местам, где я еще ребенком сооружала песочные замки. Вдруг я вспомню, почему полюбила музыку, и смогу вновь сесть за фортепиано? Раньше у меня была ломка, я не могла не притронуться к клавишам хотя бы раз за день. Теперь подойти к инструменту, значит вспомнить о тех днях, когда Трой сидел рядом и закрывал глаза, наслаждаясь моей музыкой. А это значит, фортепиано стало запретной темой.
Как и все, что относилось к этому человеку.
Хильтон Палм находится на берегу Атлантического океана, и поэтому, как только нас заселяют по номерам, мы переодеваемся и идем на пляж, наконец, ощутив на губах вкус свободы. Стелла покупает вино. Я достаю из сумки бокалы.
- За американское гостеприимство!
- И за английскую щедрость!
Кажется, проходит целая вечность, а мы как лежали под палящим солнцем, так и продолжаем лежать, изредка перекидываясь обрывистыми фразами. В такие моменты, я обожаю Стеллу. Она пример того, как стоит отдыхать, наслаждаться жизнью и ни о чем не думать. Интересно, в чем же она все-таки провинилась, раз родители отослали ее за тысячи километров? А, может, билет из мрачного Ливерпуля был для нее спасением? Не представляю, как она выживала. Наверняка, жизнь без солнечных лучей для нее казалась сущей пыткой. Мы возвращаемся в отель уже ночью. Стеллу покачивает от третьей бутылки вина, да и я спотыкаюсь о собственные ноги. Пытаюсь держать спину ровно, но то и дело горблюсь, разглядывая прыгающий асфальт, кусты, огоньки. Лицо Троя.
Лицо Троя?
Я резко торможу и едва не качусь кубарем с трех жалких ступенек.
- Не может быть!
МакКалистер стоит на рецепшене, лениво почесывая затылок, и мне становится так паршиво, что вечерняя жара превращается в самое настоящее адское пекло. Какого черта он здесь забыл? Господи! Я хватаю Стеллу за локоть и рычу:
- Кто это?
- Это? – девушка смотрит в сторону, а затем пьяно улыбается. – Это мой Джейк.
- Твой Джейк?!
- Мой Джейк и его друг, по совместительству любовь всей твоей жизни.
- Что?! – Мне нечем дышать. Алкоголь так крепко берется за голову, что я шатаюсь в бок и ударяюсь всем телом о стену. О, Боже, пусть это будет ночным кошмаром. Пусть мне все это снится! – Стелла, что они здесь делают?
- Я решила, что тебе…
- Ты решила? О, господи! Я не хочу его видеть! Ты же моя подруга, черт тебя подери, ты же должна чувст-во-ва-ть, когда мне паршиво! – язык заплетается. Неуклюже отрываюсь от стены и всхлипываю. – Он разбил мне сердце, Стелла.
- Прекратиии, - горячо восклицает подруга, - все не так уж и плохо! Если хочешь, мы можем незаметно проскользнуть мимо них, и встретиться лишь завтра.
- И как ты собираешься это сделать?
- Не знаю. Давай спросим Джейка.
- Что? – пару раз моргаю и шепчу. – Если мы спросим Джейка, они узнают, что мы здесь, Стелла. Тебе так не кажется?
- Как они узнают, если мы ничего им не скажем?
Бью себя ладонью по лбу и неожиданно покачиваюсь назад. Ноги бредут отдельно от мозга. Я все пытаюсь взять их под контроль, но не тут-то было. Они как продолжают семенить задним ходом, так и несутся черт знает куда.
- Китти, закрой нос!
- Зачем?
И тогда я оступаюсь.
Теплая вода бассейна обволакивает мое тело, и я взвизгиваю, растопырив в стороны руки. Иду ко дню, всплываю и вдыхаю так громко, что, наверняка, распугиваю всех тех, кто уже успел заснуть. Отлично, как же отлично быть здесь, в бассейне, злой, пьяной и испуганной. Дрожа плыву к лестнице, однако каменею, увидев перед собой лицо Троя.
- Решила искупаться, милая?