Босиком по краю моря

Да, масштаб Дивноморска был невелик. И город не рос в ширину, не поглощал зеленые прибрежные пустоши. Он как-то умудрялся расти внутри своих старых границ. Конечно, этому было объяснение – еще со времен войны оставались ветхие здания, был советский долгострой и имелись пустыри – следы бомбежек. В этом месте история как-то сильно задержалась, и облик города не спешил меняться. Женя после первой прогулки поняла, что город ей нравится – уютный, европейский, с узкими улочками и малюсенькими скверами. Но главным, конечно, было море. Поездку к нему Пчелинцева отложила на более спокойное время – хотелось насладиться вполне и без помех.

А пока она готовилась к своему первому рабочему дню.

Телевизионное агентство, куда пригласили Женю, было абсолютно новой структурой. Местные каналы вещали скучно, однообразно, а фильмы гоняли из разряда дешевых и пошлых. Конечно, здесь были центральные каналы, но местная жизнь, весьма насыщенная и интересная, почти не отражалась. Одним словом, в городе, где был крупнейший порт и важные исторические события не успели превратиться в летопись, современного телевидения практически не имелось. И создание новой телевизионной структуры, которая бы информировала, обучала и развлекала так, как это положено делать в двадцать первом веке, было делом важным и срочным.

Олег Бояров по профессии был историком. Но так сложилось, что сразу после университета он попал в одну из программ на телевидении. Выступил он интересно, к тому же там оказались знакомые, которые убедили его, что лучшего места для работы нет.

– Да не хочу я мелькать на экране, – морщился Олег.

– А тебя никто не зовет мелькать! Тебя зовут организовать и раскрутить программу. Это совсем другое дело.

– Да? Попробую!

Он попробовал, ему понравилось, остальным – тоже. Передачи, которые делал Бояров, были интересными, собирали большую аудиторию и имели высокий рейтинг.

– Рекламодатель на тебя идет! – завистливо качали головой коллеги.

– Так получается, – разводил руками Олег.

Он не лукавил, он просто, сам того не подозревая, заражал идеей других. А, как известно, правильно поданная идея вершит чудеса.

Через некоторое время, когда Олег Бояров стал известен не только среди коллег, но и среди зрителей, а в его останкинском кабинете на полочке образовалась приятная коллекция наград, в его жизни случились перемены.

Однажды Олег получил письмо, из которого следовало, что в Софии заболела его дальняя родственница. Бояров понятия не имел, что у него есть родственники за границей.

– Мама, а с какой стороны эта тетя? – позвонил он родителям.

– С отцовской. Не смейся, но Бояровых в Болгарии почти столько, сколько в Москве Тимофеевых.

– Что ж вы скрывали?

– Ну… – протянула мама.

Олег понял, что боялись. Они росли, учились и работали, когда про родственников за границей особо не распространялись.

– Тебе надо съездить, – сказала мама после раздумий, – нехорошо, может, помощь нужна.

Олег взял отпуск и полетел в Софию. В аэропорту в толпе встречающих он заметил табличку со своим именем.

– Я вас жду и отвезу к мадам Иванке.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарил Олег.

Он удивился не тому, что его встречают, а шикарному лимузину, на котором они ехали. И дом его тоже удивил – это был особняк в розах, вдоль дорожек высажены дельфиниумы.

– Вот и мой племянник! – встретила его в огромном холле пожилая женщина. Олег сразу же увидел сходство с отцом.

– Э… вы – папина сестра?! – растерялся Олег.

Женщина засмеялась:

– Нет, если быть точной – я не родственница твоего отца. Я вторая жена его двоюродного брата. Он умер несколько лет назад. И все время говорил о том, чтобы я отыскала его родню.

– А… – протянул Олег, – теперь понятно…

– Зови меня Иванкой.

– Хорошо, – улыбнулся Олег.

– А это моя дочь от первого брака. – Тетя указала на девушку, которая стояла позади.

Олег непроизвольно наморщился – он пытался высчитать возраст собеседницы и вообще вникнуть в эти семейные детали.

– Не удивляйся, Лиля родилась, а ее отец через месяц разбился на машине. Выпить был большой охотник. Ну, а второй раз я замуж вышла, когда Лиле было три года. Кстати, это она письмо написала от моего имени. Мне тяжело – и руки болят, и глаза плохо видят.

– Что ж, очень жаль, будем надеяться, что вы пойдете на поправку.

– Будем, – весело сказала тетя Иванка, – но все же я думаю, что большая семья – это хорошо. И славно, что ты приехал.

Олег все понял. Тетя Иванка боялась, что умрети ее дочь останется одна. Кому можно поручить двадцатилетнюю сироту? Правильно, родственнику. Пусть и далеко проживающему, пусть даже и не вполне родственнику.

– Я тоже очень рад, что увидел вас. И, повторюсь, надеюсь, сиротой никто не останется, – улыбнулся Олег девушке. Та улыбнулась в ответ, и вдруг Бояров понял, что неспроста он отложил в Москве все дела, взял неурочный отпуск и примчался в Софию. Судя по внешнему виду, тетя Иванка была достаточно бодра, а дочь ее Лиля оказалась красавицей.

Через пять дней Олег уже не помнил, что приехал сюда, чтобы внимать жалобам больной тетушки и оказывать всяческую помощь для облегчения ее состояния. Мир в лице двух новоявленных родственниц и их многочисленных знакомых завертелся вокруг него. Устраивались экскурсии, приглашались гости, были пешие прогулки по городу, вкусные ужины в саду и обеды в ресторанах, на которых присутствовали очень солидные люди. Олег это сразу понял, увидев машины и охрану. Он подчинился этой круговерти и удивлялся всему: энергии этих людей, их готовности окружить его (и тетю с Лилей) заботой и вниманием, а еще тому, как тетя Иванка, несмотря на гипертонию, подагру и кучу других болячек, умудряется быть такой веселой.

– Мама всегда была такой, – пояснила как-то Лиля, – болезни сделали ее еще более активной. Говорит, что хочет успеть всем насладиться.

– Это удивительное свойство. Обычно в таких случаях человек теряет интерес к жизни. И меня очень удивило письмо.

– Простите, что мы так бесцеремонно и так неожиданно к вам обратились. Но, понимаете, маме то хуже становилось, то лучше. И в такой ситуации она то бросалась завещание писать, то бежала к целителям, то искала родственников, чтобы я одна не осталась. А родственников у нас-то и нет. Мы ведь с вами не родня… Но маме так хотелось, чтобы из Москвы кто-то приехал. В ее воспоминаниях Москва была гостеприимной, доброй, и людей там близких, по ее словам, было много.

– Москва – хороший город, хоть и тяжелый для жизни. София – меньше и такая уютная. И я очень рад, что приехал к вам. Только жалею, что толку от меня мало. Это вы окружили меня заботой, – улыбнулся Олег.

– Это вам кажется, что вы ничего не делаете. С вашим появлением мама просто ожила. Может, ей как раз и не хватало того, что потребует внимания и суеты.

– А что врачи говорят?

– Врачи никаких прогнозов не дают. Но если вдруг начнет прогрессировать одна их ее хронических болезней – финал…

– Я понял, давайте надеяться на лучшее. И, если нужна помощь, врачи, только скажите, я все сделаю. Москву переверну, но помогу вам.

– Спасибо!

Лиля была веселой, бойкой, нежно любила мать, а к суматохе, которая порой царила вокруг них, относилась с легкой ироничной благодарностью. Среди толпы, которая иногда вдруг появлялась в их доме, выделялся моложавый человек с седой прядью. Прядь была «сделана» – это Олег сразу понял, хоть и не разбирался в парикмахерском искусстве. Этот моложавый человек не упускал Лилю из виду, старался во всем ей угодить, помочь и вел себя иногда как очень близкий человек.

– Кто это? – не удержался от вопроса Олег.

– В женихи к нам метит. Когда-то работал у мужа в подчинении, – вздохнула Иванка.

Бояров еще раз присмотрелся к этому человеку и понял, что ему совсем не хочется, чтобы Лиля вышла замуж за этого господина. Впрочем, за любого другого – тоже.