Ошибка Гофмана

– Почему вы так смотрите на меня? – спросила Маша.

– Смотрю? – удивился Антон и тут же расфокусировал взгляд, сделал вид, что смотрит не на секретаршу, а сквозь нее. – Прости, задумался. Что у меня еще сегодня?

– Ну, с Виктором дел на полчаса, думаю, – сдвинула папки на столе Маша. – Вы с такой скоростью согласовываете все, что я даже запомнить ничего не успеваю. Потом надо отсмотреть рабочие материалы по рекламе. Да, Александр Васильевич просил согласовать основные слоганы. Есть вопросы по долговечности чипов, не знаю точно… по мощности, возможности влияния на людей. Вы еще говорили, что придется звонить Гофману. Или вы поедете на производство?

– Не хочу, – поморщился Антон. – Пошлю Виктора. Собственно, он и собирался туда после обеда. Да, если что, решение остается в силе. Через месяц мы все там.

– Я помню, – кивнула Маша. – Да, вот еще. У вас раньше был приемный день по вторникам. К вам записался некий… Фомин.

– Фомин? – не понял Антон. – Я его знаю?

– Вряд ли, – надула губы Маша. – Хотя он, кажется, ваш сверстник. Такой… потрепанный жизнью сверстник. Федор Михайлович Фомин. Майор полиции. Из убойного отдела. Здесь, на Невском.

– Нет уже давно никакого убойного отдела, – заметил Антон.

– Какой-то ведь есть? – хмыкнула Маша.

– И чего он хочет? – спросил Антон.

– Поговорить, – ответила Маша. – Сказал, что с личным визитом. Вы его примете?

– Если он будет один, – Антон посмотрел на часы. – Он оставил телефон? Через два часа. Нет, через три. Да, и позаботься, чтобы велась запись.

– Как всегда, – улыбнулась Маша и пошла к дверям. – Я за Виктором.

«Нет, – подумал Антон, глядя на бедра секретарши. – Хотя, почему нет?..»

Разговор с Виктором занял еще минут пятнадцать, после чего тот собрал протоколы в стопку и посетовал, что пора бы уже отказываться от бумажных носителей, но контролирующие инстанции все еще помешаны на скоросшивателях.

Затем Антон сделал несколько звонков, связался с тестем, переговорил с ним, уверился, что работы ведутся по графику и, уже просматривая рекламу, увидел звонок Гофмана.

– Антон Вадимович?

Гофман, как всегда, был доброжелателен и эффективен. Последнее, впрочем, Антон услышал от Маши. Секретарь Антона выделила именно это качество главного идеолога нового проекта – там, где можно обойтись одним словом, Гофман именно им и обходится. То есть его устная речь была чрезвычайно эффективной.

– Помилуй, Маша, – удивился Антон. – Мне показалось, что порой он весьма велеречив.

– Это другое, – не согласилась Маша. – Это как… дудочка в руках у заклинателя змей. Змеи ведь не слышат музыки. На них воздействует движение дудки. Плавное и завораживающее. Так и у Гофмана. Он ведь машет руками.

– Не поддавайтесь ему, Маша, – зловеще прошептал тогда Антон, а теперь все чаще думал, что сам не поддается Гофману только благодаря чипу за правым ухом.

– Добрый день, Эрнст Христофорович, – сказал Антон. – Отсмотрел рекламные материалы, кажется, ваш выбор действительно был безупречен. Парень дружит с высшими сферами.

– Так всегда и бывает, Антон Вадимович, – засмеялся Гофман. – И весь секрет в том, что человека не нужно заставлять. Ему нужно определить место и дать ему возможности. Это главное.

– Не на каждое место можно найти подходящего человека, – заметил Антон.

– Да, – стал серьезным Гофман. – Вас пришлось убеждать. Кстати, я не забыл. Разговор о долговечности чипов и сопутствующих аспектах мы еще продолжим. Это величина не техническая, а скорее социальная. Или эмоциональная. У вас есть еще какие-то вопросы?

– Ко мне на прием записался некий Фомин, – вспомнил Антон. – Майор полиции. Я что-то должен знать?

– Насколько мне известно, причин для беспокойства нет, – хмыкнул Гофман. – Однако держите меня в курсе. На тот случай, если потребуется помощь.

– Я подстраховался, – скривился Антон. – Борис Николаевич с вами? Он решает такие вопросы.

Федор Фомин оказался светловолосым крепышом ростом под метр восемьдесят, весом под сто килограммов, возрастом под сорок лет. Он не протянул руку Антону для рукопожатия, просто кивнул, сел на то самое место, на котором не так давно сидел Гофман и стал с интересом оглядываться, как будто основной целью был осмотр кабинета, а не разговор с его хозяином.

Антон выждал с полминуты, откинулся в кресле и посмотрел на Фомина с явным интересом.

– Чем могу быть полезен?

– Вот, – нехорошо засмеялся Фомин. – Знаете, как в восточных единоборствах? Кто первый двинулся, тот и проиграл. Это же не шахматы.

– Возможно, – пожал плечами Антон. – Но только в том случае, если речь идет о равных противниках.

– Меня вы равным противником не считаете, – предположил Фомин.

– Я не знаю о вас ничего, – ответил Антон. – Кроме того, что вы майор. Вы, кстати, не показали удостоверение.

– Я тут, можно сказать, в частном порядке, – хмыкнул Фомин. – Хотя бумажки всегда с собой.

– Что за частный порядок? – поинтересовался Антон.

– Да просто, – пожал плечами Фомин. – Я задаю вопросы, а вы отвечаете или нет. Без протокола и записи. Не страшно?

– Просто жуть, – засмеялся Антон.

– Тогда смотрите, – прищурился Фомин и выложил на стол вымазанный в крови чип.

– Что это? – замер Антон.

– Это я снял с трупа, – сказал Фомин. – С трупа девушки. Девчонки, можно сказать. Ее изнасиловали и убили. Страшно изнасиловали, но убили аккуратно. Без издевательств. Хладнокровно и точно.

– И? – нахмурился Антон.

– Она поступала в один из питерских вузов, – крякнул Фомин. – Поступила, кстати. И при поступлении проходила, как мы выяснили, некое особое тестирование. От Ростеста. И эта хреновина была выдана девчушке именно в Ростесте. Более того, я встретился с неким Лесовским Евгением Марковичем, он это подтвердил. Дал, в частности, наводку на вас. И сказал, что по окончании тестирования не были возвращены три так называемых чипа.

– И где же еще два? – спросил Антон.

– Вот они, – выложил два белых прямоугольничка рядом с окровавленным Фомин. – Ничего не хотите мне сообщить?

– Вряд ли я скажу больше, чем сообщил Лесовский, – пожал плечами Антон. – Это новейшая научная разработка. Что-то вроде антидепрессанта. Но на электронной основе. Выпуск готовится, но еще не начат. Лесовский – один из тех, кто проверяет изобретение на безопасность. Больше мне сказать нечего. Если вы обнаружите труп с карандашом в руке, вы на карандашную фабрику поедете? Не проще ли проверить биологические следы?

– Ничего нет, – помотал головой Фомин. – То есть абсолютно ничего.

– Но у вас есть два чипа, – напомнил Антон.

– Да, – кивнул Фомин. – Мы их сняли с двух парней из той же группы. «Прогнали» всех через детектор лжи. И, судя по всему, никто из них в происшедшем не виноват.

– И что вас беспокоит? – не понял Антон. – Вероятно, преступника среди них нет.

– Возможно, – согласился Фомин. – Но вот эти двое, – майор кивнул на чипы, – были абсолютно спокойны. Ни… тени сочувствия или скорби. Ни десятой градуса волнения. Ничего.

– Антидепрессанты, – развел руками Антон. – И трагическая случайность. Чем я могу вам помочь?

– Скажите, – майор колупнул один из чипов ногтем. – Там есть какая-нибудь память? Их можно как-то… прочитать?

– Нет, – с огорчением развел руками Антон.

Глава восьмая

Взлет

Александр вышел из машины на площади Восстания, точно под старой вывеской «Столовая номер один». Потянулся, подумал о том, что именно сегодня, возможно, главный день в его жизни. О том, что сентябрь в этом году на удивление теплый и солнечный, хотя дело уже идет к октябрю. О том, что меняется все, кроме вывески. «Столовая номер один». И о том, что вывеска важнее содержания. И что, возможно, это последний день, когда он может запросто пройтись по Лиговке. Да по любой улице в этой стране. В этой стране? Не далеко ли ты замахнулся, Саша?