Страница 72 из 85
Выпало в одиннадцатый раз
121
Нежеланная встреча с самим собой
Откровение снизошло на меня, пока я занимался сексом с барбиобразными кальвиниями. Я знаю, знаю: трудно поверить, что во время этого долгожданного, сверхстимулирующего события на руинах Детского Садика я был способен к связному мышлению. (Чтобы устраивать подстилки и подпорки, мы использовали махровые одеяла для дневного сна и подушки с вышитыми Кроликами Питерами.) Тем не менее, в небольшом уголке моего сознания, еще не затопленном радостью плотских утех, начал зарождаться пугающий вывод. Частичка хладнокровного наблюдателя во мне очень отчетливо доказала мне одну вещь.
По сути, я сам создал кальвиний.
По их собственному утверждению, все вселенные, где я побывал с начала своего путешествия , несли в себе зародышевое семя моего сознания, иначе бы они просто не появились. Но это утверждение следовало отнести и к их родному Моноблоку! Даже в своем исходном девственном состоянии Моноблок нес на себе мой родительский отпечаток. Истинно было также и то, что я отвечал лишь за изначальный облик всех миров, в которых побывал. Непреложные законы физики руководили всем их дальнейшим развитием, и на это развитие уже не влиял ни я, ни йо-йо.
(Но означает ли способность моего «семени» в ходе безнадзорного развития приводить через миллиарды лет к точно намеченному результату, что, вопреки научной теории моей прежней эры, все вселенные являются детерминантными в старомодном ньютоновском смысле и все их будущее заранее определено с самого начального момента? Что делать с непредсказуемостью хаоса и свободой воли? Влияют ли они хоть на что-то? Или причина тут в том, что теория информации предлагает некий тип избыточности или механизм корректировки ошибок, который способен вернуть отклонившиеся от нормы вселенные к их базовому курсу, по-прежнему допуская некую меру частной инициативы? Разобраться в этом я был не в силах...)
Следуя этой логике до самой конечной точки, мне стало ясно, что все персонажи, кого я повстречал на своем межпространственном пути, в некотором роде – осколки моего разума, щепки одного полена. Единственным исключением, пожалуй, были дрекслероиды, которые существовали полностью вне или под обычными десятимерными временными линиями. Но даже на их счет я сомневался. Они заявили , что живут в сверхпространстве и перехватили меня во время моего перемещения между континуумами, но точно я этого знать не мог.
Естественно, в некотором роде нельзя было доверять и всем остальным людям, с которыми я когда-то встречался – в том числе и Мунчайлд с Диггером. Они представляли собой не заслуживающие доверия модификации их бытия, искаженного Первородным Грехом их Творца – моим ! Конечно же, они были вполне живые, испытывали человеческие эмоции, им был доступен весь спектр мыслей и чувств – они не были игрушечными. Но мог ли я доверять хотя бы единому совету кого-то из них, если они представляли собой всего-навсего побочные последствия моих собственных мыслей?
Единственным исключением, какое я видел в этой череде зеркал, был Ганс.
Киберкуст-моравекец стоял у начала всей этой марковской цепочки. Он был последней независимой личностью из встреченных мной и, возможно, единственным достойным доверия.
Вот почему я решил забыть о совете кальвиний и отправиться на поиски Ганса. До сих пор я следовал за своими мыслями, и они привели меня в тупик. Только Ганс мог подсказать мне, как правильно положить конец моим путешествиям.
У меня возникло только одно сомнение: если я прикажу йо-йо отнести меня к Гансу, возможно, он просто создаст искусственную реальность, в которой будет Ганс. Но мне следовало попробовать. К тому же впервые предстояло попросить йо-йо перенести меня не в новый, воображаемый мир, а в уже существующий.
И я оказался в нем.
Чем бы этот мир ни был.
122
Снова вместе с кустом
Удивительно было снова видеть цвета.
Вырванная без предупреждения из своей оргии Мунчайлд, голая и обалдевшая, все еще стояла на четвереньках. Диггер снял рубашку, укрыл ею мать и помог ей подняться. Потом сурово посмотрел на меня своим сверкающим невозмутимым взглядом.
– Пусть тот, кто сам без греха, первым бросит камень.
Мне было не по себе, поэтому я отреагировал остро:
– Не волнуйся, парень. От меня ты ни слова не услышишь. Я знаю, что причина всех неприятностей – я сам.
– Не торопись принимать на себя слишком большую вину, отец, ибо есть Единственный, кто выше нас всех...
Я не слишком всерьез воспринимал то, что вещает Диггер, зная, что в нем говорят мемы Иисусовой ящерицы.
– Отлично, когда в следующий раз будешь с Ним общаться, спроси Его, что Он имел в виду, когда создал все из ничего, хорошо?
– Спрошу.
Вопрос был улажен, и я огляделся.
Мы находились в огромной гладкой металлической комнате без окон и дверей, без единого шва.
Однако в одном из углов на полу сидел Ганс! Гипнотический мерцающий эффект от его манипуляторов, находящихся в непрестанном движении, отсутствовал. Куст казался чем-то обычным, мирным, невзрачным, эдаким растительным цилиндрическим стеблем с многочисленными перепутанными ветвями разного размера.
Может быть, он умер? В хорошеньком положении он меня оставил!
Я осторожно шагнул к неподвижному чувствительному роботу и тронул одну из вытянутых рук.
– Ганс? Ты слышишь меня, Ганс? Это я, Пол Жирар. У тебя в голове есть кое-что из моего системного обеспечения, помнишь?..
Куст мгновенно ожил и замерцал так, что я поспешно отскочил. Он поднялся на несколько футов над полом и завис.
– Пол! Что ты тут делаешь? В этом ужасном месте!
Ганс меня не забыл! Это, должно быть, настоящий изначальный Ганс, я готов был молиться об этом. А значит, мои беды уже, считай, закончились.
– Ужасном? Что ужасного в пустой комнате? Если что-то пойдет не так, мы всегда можем слинять в другую вселенную...
– Да в том то и все дело! Не можем! Эта комната ограждена полем, которое исключает любые подобные перемещения. Сюда попасть можно, но отсюда невозможно убраться. Мы в ловушке!