Страница 28 из 85
Не стоит сомневаться, что в моей прошлой жизни все это было в величайшем дефиците, связанном с отсутствием женщины. Теперь, когда у меня появился космический йо-йо, мог ли я быстренько исправить положение?
Караван тофоллей приближался к своей цели, а я в мыслях уже сформулировал свое следующее желание, конечно, на случай, если когда-нибудь снова удастся воспользоваться космическим йо-йо.
В один прекрасный «день», после того как мы миновали Великие Водопады Рекурсии и выбрались из Ползучего Пчелоцветного Леса (что было почти невозможно, поскольку сам Лес делал два шага назад на один твой вперед), мы увидели раскинувшийся перед нами роскошный город Лангтон.
То есть очередную стену. Здесь не существовало «более высокой» точки, с которой можно было бы обозреть весь город целиком. Так что мы увидели только еще одну стену.
Так уж оно тут устроено.
47
Хортон слышит «Нет!»
У входа в Лангтон стояли то ли стражники, то ли таможенники. Пришлось остановиться, чтобы они могли осмотреть наши корзинки с динами. Я не слышал, о чем говорил со стражниками предводитель тофоллей, – они «говорили тихо», – но мне совсем не понравилось, что они часто тыкали пальцем в сторону Мунчайлд, Крошки и мою.
Что бы там ни было сказано или решено, нам дозволили беспрепятственно войти в город.
По крайней мере на этот раз.
Внутри, за стенами, мы обнаружили тысячи ячеистого народца, сотни зданий и жуткую суету. Причина большей части этой суеты была нам совершенно непонятна. Но нечто, увиденное мной, заставило меня остановиться.
Один из горожан стоял и натуральным образом рисовал картины на стене здания. Держа особую дину, он прикасался к отдельным ячейкам стены, меняя их состояние, чтобы изобразить очертания дерева, животного или иных предметов. (Как я понял, в этом мире существовал только ультрареализм, поскольку изобразительные средства и живые объекты состояли из одного и того же материала.)
Это зрелище заставило меня тяжело вздохнуть. Искусство. Что случилось в этом мире с моим собственным вдохновением? Все ушло, растаяло без следа.
Но какого черта... Сейчас я стал как никогда восприимчив к чувственному переживанию.
Оглянувшись, я заметил, что большинство тофоллей покинули нас, очевидно направившись со своим грузом к известным им хранилищам дин. С нами остались только два проводника. Я решил, что это наверняка наши давешние спасители. Решив не навешивать лишних ярлыков, я мысленно прозвал их Вонни Первый и Второй.
– Идите с нами, – сказал мне Вонни Первый. – Нас пригласили на аудиенцию к королю.
Почему-то мне это совсем не понравилось.
– Что еще за король? Вы отдаете ему свой урожай и все свое имущество? А чем он вам платит?
В ответе Вонни Первого прозвучала нервозность.
– Король – символ величия нашей реальности. Мы рады отдать ему все, что ему требуется, чтобы приумножить его величие.
Ответ показался мне неискренним. Но что нам оставалось? Только покорно двинуться следом...
Еще к концу пути нашего КА-равана я ни с того ни с сего ощутил себя немного необычно, вдруг явственно почувствовав, как внутри моего ячеистого тела образуется нечто новое. И теперь, когда нас вели на прием к королю, я спросил Мунчайлд, не испытывает ли она те же самые ощущения.
– Ты не чувствуешь ничего странного, Мун?
– Что за глупый вопрос? Я застряла в теле, похожем на конфетный фантик, в вырезанном из бумаги мире, а ты спрашиваешь меня, не чувствую ли я чего-то странного? Конечно, я чувствую себя странно!
– Я знаю, знаю. Но я имею в виду другое странное.
– Ох, Пол, откуда мне знать. Почему бы тебе на минутку не бросить копаться в своей жалкой душе и не сосредоточиться на том, чтобы перенести нас в какое-нибудь место получше?
– Послушай дамочку, Дурной Палец. Попробуй-ка свой йо-йо еще разок.
Я послушался Крошку, но опять без результата.
Следом за нашими стражами мы приближались к самому большому объекту, какой мне тут доводилось видеть. Я сообразил, что это, должно быть, и есть дворец короля Хортона.
– Мы сейчас отправимся к королю? – спросил я Вонни Второго.
– Ты и сейчас, когда мы разговариваем, находишься в Его Королевском присутствии.
Судя по королевскому боку, на который мы взирали, король был размерами больше сотни таких простых КА, как мы.
– Но как... как ему удалось стать таким огромным? – прошептала Мунчайлд.
– Благодаря почтительнейшим вкладам его возлюбленных подданных.
В тот же самый миг от короля изошла струйка странного вида амеб.
– Я ем своих возлюбленных подданных, чужак! И каждый из них вносит свою малую толику в мое величие! После каждой трапезы я становлюсь мудрее и величественнее! И вы, трое чужаков с незнакомым вкусом, станете следующими в моем меню! Идите ко мне!
В информации, переданной королем, было что-то гипнотическое. Заурядные блестки не несли никакого принуждения, лишь чистую информацию и ее взаимосвязи. Но в словах короля заключалась непреодолимая сила, они были подобны компьютерному вирусу.
Мунчайлд и Крошка поползли вперед, прямо к жадному разверстому входу в тело короля Хортона. Я и сам ощутил, как мои несчастные клетки беспомощно стремятся навстречу каннибалу.
Но тут, возможно благодаря чему-то странному, появившемуся внутри меня, я нашел в себе силы воспротивиться:
– Нет! – крикнул я. – Ты не можешь нас съесть!
48
Пол обламывает Хортона
Король разгневался:
– Ты смеешь отказывать Нашему Величеству? Никто не может препятствовать королю Хортону стать еще больше и могущественней!
Вонни Первый и Второй двинулись, чтобы перехватить меня, прежде чем я успею сбежать. Мунчайлд и Крошка по-прежнему двигались к своей роковой кончине.
Потом король протянул ко мне руку.
Его длань коснулась меня.
В тот же хроном я начал рожать.
Я уже догадался, что готовлюсь к репликации. Это было ясно как день. После того как мы с Мунчайлд спарились, это запустило процесс зарождения ребенка, сформированного нашими родительскими вкладами. И теперь ребенок просился на свет.
Вонни попятились в священном трепете.