Страница 57 из 75
Быстро распрямившись в полный рост, мощно и злобно топнув правой ногой по подлетевшим от удара на месте мелким камням, он буквально взорвал вокруг себя плотный слой своей внутренней силы, мощным потоком мгновенно достигнувший окружающие его перья, подавляя удерживающую их внутреннюю силу, тем самым рассеивая окто Ксарии, от чего все перья быстро сбились с курса. Стена пламени перед Тарготом еще не до конца выгорела, а Тоги уже буквально кричал от жажды крови. Противник не видел Таргота, и не мог успеть отреагировать на его будущую атаку. Но вид пламени перед глазами Таргота, крик Тоги в его голове, ярость…Его левая рука сама зашла под толстовку, схватила золотое ожерелье, и с немереной силой дернула его вверх. Хруст цепочки сопроводил звук куда более страшный и отвратительный, похожий на хруст разрываемой плоти и ломаемых костей. «Подражателям…не место среди имтердов!»
Стена пламени, - нет, - стена Белых Искр, рассеивая пламя перед Тарготом, своим белоснежным светом залила всю яму, взорвавшись совсем перед Ксарией металлическим скрежетом, от которого уши Хемиры мгновенно опустились и прижались к голове. Вся она чуть отступила, в мгновенном животном ужасе наблюдая за тем, что происходило с ее противником. Из искрящегося белого света на землю легло острие, толстое уже как молот, будто часть совершенно другого меча, покрытого теперь загадочными узорами и Белой Искрой. Стена Белой Искры чуть оседает, но только так, что из нее становится видно лицо. С тихим рыком, удерживая огромный меч в правой руке, оно стоит прямо перед ней, настолько страшное, что Ксария пятится назад, широко раскрывая глаза и рот в ужасе, дрожащей спиной прижимаясь к стене. Вся ее самоуверенность и решимость уже выгорели той же Белой Искрой, она была в полном оцепенении, как уже умирающая жертва перед лицом беспощадного хищника.
Зажимая оборванное ожерелье в левой руке, лишь по ту же левую сторону тела оставшись собой, горящим от злобы взглядом залитых Белой Искрой глаз на уже точно чудовищном лице, он смотрел на Ксарию, точно решив ее убить. Вся правая часть его тела стала подобна монстру, его алые волосы стали куда длиннее, а над ушами назад тянулись растущие будто на глазах тонкие золотые рога. С мощной, будто сразу несколько рук, правой рукой, он весь стал заметно выше и крупнее, и из многих частей правой половины его тела, прямо через одежду, разрывая ее по ниточкам, росли острые кости, как и все тело теперь вырывающиеся из покрытой каменной чешуей кожи. Его приоткрытый рот с чудовищными мощными челюстями только подтверждает захвативший Ксарию ужас – он был в бешенстве, и почти совсем потерял от него разум. И главное – это точно, совершенно заметно, был не человек.
Резким взмахом он поднимает покрытый Белой Искрой гигантский Тоги, занося его за собой точно для рывка вперед. Но его вид, давление его внутренней силы, и ослепляющий свет от Белой Искры, окончательно заморозили мышцы и разум Ксарии. Она не могла двигаться, и не могла даже думать, как ей спастись. Покров ее кристаллических перьев по всему телу мог защитить ее от взрыва окто даже при прямом попадании удара Тоги, хоть и повредил бы ее голову. Но то, что использовал ее противник теперь, было неподвластно никакой защите, и она должна была прекрасно это понимать, видя, как вся земля вокруг Таргота поглощается его Искрой. Но она не понимала и этого. Она просто не могла ничего понять, в ужасе совсем забыв про все на свете.
Резким толчком чудовищной правой лапы от пола, принявший свой истинный облик Таргот толкается вперед, в прыжке останавливаясь лишь в метре перед противником, даже видя в ее стеклянных глазах отражение своего искореженного гневом лица, но уже полностью его принимая, не чувствуя, как эта картина напоминала ему времена, в которые он впервые умер, и после чего всю новую жизнь сам себя боялся. Девушка в мгновение исчезла за светом Белой Искры, и ее полностью закрыл Тоги. По яме во все стороны разнесся последний удар, и от стен ее оглушительно отразился железный треск, извечно сопровождающий все виды Первородного Пламени и его Искры. За ним тогда было невозможно расслышать истошный хрип, мгновенно захлебнувшееся дыхание, и удары брызг крови о стены и пол. Мощь Белой Искры Таргота, которую он всегда не без причины скрывал от окружающих, поглотила все вокруг себя, включая даже звуки.
Свет Белой Искры медленно тухнет, и все звуки постепенно пропадают. Проходят секунды, хоть и тянущиеся как минуты. Осознавая свою победу, Тоги возвращается к первоначальному виду, и вместе с этим Таргот вешает золотое ожерелье из своей левой руки обратно на шею, теперь не застегивая ее порванные звенья, а просто обматывая вокруг тихо уменьшающейся шеи. Сила, которую ему дал Уиллекроми, в виде ожерелья, для сдерживания бывшей воли Россе, возвращает всю правую часть его тела к исходному состоянию, и так он быстро становится меньше, каким и был раньше. Половина его одежды растянулась, в некоторых местах порвавшись или лопнув, но именно на такой случай Таргот и брал именно ее, на несколько размеров больше, и из специального материала. Именно из-за этого он брал с собой и сменную одежду, которую сможет надеть поверх порванной, тем более зная, как пройдет изменение его тела без касания его Золота Судьбы Уиллекроми, которое он сам когда-то отщепил от своего золотого кубка, являвшегося частью его сил Золотого Пламени.
Внешность Таргота полностью вернулась к прежнему виду, и вместе с этим прошла и его злость. Это была и злость на то, что его противник подражала имтердам, и на то, что она тратила его время. Все эти чувства не были частью изначальной личности Таргота, но их заметно подкрепляло то проклятье, которым его наделило его оружие. Если, конечно, не будет сказать правильнее, что оружием в этом случае был именно Таргот, и именно по воле Тоги он действовал. На самом же деле, даже в последний момент перед ударом он успел сделать свой собственный выбор, противоречащий воле Тоги. Именно поэтому, за мгновение до этого, он отвел в сторону чудовищный удар, который наверняка мог и должен был разорвать Ксарию в клочья, поглотив Белой Искрой все ее тело. У него были все причины убить ее, но он, право, был не из тех, кто без колебаний лишает живых существ жизни, и тому была большая заслуга его брата Соккона, открывшего ему однажды немало вещей, о которых он сам никогда не задумывался, или думать о которых просто не хотел. Он все еще должен был задать несколько вопросов своему противнику, и по крайней мере это вернуло его к реальности.
Ксария распласталась на земле у самой стены, теперь почти полностью покрытой кровью. Удар был горизонтальный, и она, возможно также из инстинкта самосохранения, успела закрыться от него почти всей своей внутренней силой, выставив против удара руку с множеством перьев. Сама мощь удара подкрепилась поглотившим внутреннюю силу и часть материи Белой Искрой, потому защита ее и сошла на нет. Тем не менее, Таргот достаточно рассчитал силы, когда отвел удар, ведь иначе девушку бы просто размазало по стене. Пусть она и была тяжело ранена, она все еще была жива, и оставалась в сознании. Ее левая рука была наполовину уничтожена, кость на ней сломана, плечо и часть груди также были тяжело повреждены, от силы удара также потеряв немало костей, включая верхние ребра, едва не пробившие ее сердце и легкие. Ключица была проломлена, и вся ее левая рука теперь совершенно точно не могла больше функционировать. Но то было лишь физическое состояние. Ее глаза, тогда бешено бегающие в орбитах от ужаса, говорили о целом спектре чувств, хоть и всех синонимов слова «страх». Ее губы дрожали, как дрожало и все ее тело. Конечно, Таргот нанес удар врагу, которого и без того хотел убить, но ее теперешний вид и вправду залил его сердце каким-то особым волнением, суть которого он тогда никак не мог понять. Это тоже было частью той пресловутой связи между всеми Кацерами, ведь в то же время, но уже в другом месте, в бой с подобным ему монстром вступила и другая невинная девушка, ведомая своей великой целью. Таргот не мог об этом знать, но просто чувствовал это. И это только лишний раз напомнило ему о том, кто, чаще всего, был виновен в подобных вещах, и кто точно был виновен в том, что произошло с ним и его противником теперь.