Страница 34 из 75
-Это не мой товар.
-Нет? – удивилась Лилика.
-Нет, не мой. И вообще, мне казалось, что вы сюда в этом и пришли. – развел немного дрожащими руками продавец.
«Быть не может…» - подумала Лилика. Конечно, в таком случае ей не нужно было платить за новую одежду, но это, скорее, могли быть тогда мысли ее старшего брата, Таргота, вечно пекущегося о деньгах своей семьи. Она же, в первую очередь, подумала, не связан ли с появлением этой вуали в магазине тот таинственный старик, который ей на него и указал. Но покинула она магазин уже совсем без мыслей об этом, что было вовсе не удивительно. Везде, куда устремлял взор своих слепых глаз этот старик, реальность начинала рваться на части. И над ее восприятием у окружающих живых существ он тоже работал мастерски, наверняка также внушив Лилике «спокойствие».
Выйдя на все еще оживленную улица, видя, как кто-то особенно нервный еще по пути к выходу из города пытался перекричать сидевших где-то на крышах домов чаек, она сумела, кое-как, выбраться на менее оживленную дорогу, ведущую уже явно только вперед, к столице, и проходящую через сам Лес Кортя. Там же, не сбавляя темпа проходя в сторону открытых нараспашку городских ворот, теперь уже почти никем не сторожившихся, ей как раз вдруг подал руку с одной повозки, проходящей мимо, неотесанный деревенский рыжий мужик. Лилика сначала не поняла его жеста, но затем легко прочитала его на самом лице мужика – он выглядел достаточно добрым и простым, будто не раз уже так помогал людям чуть отдохнуть и не задохнуться в давке, которой здесь пусть и было уже заметно меньше, но все еще было не избежать, сталкиваясь с то и дело ходящими в разные стороны людьми. Колеса повозки совсем медленно крутились, еще немного застревая в окружающей вечно мокрой от дождей земле, и по городским улочкам она наверняка шла еще медленнее. Лилика, тут же расценившая проходящую мимо повозку с тем мужиком за отличный шанс отдохнуть по пути к Лесу Кортя, в два движения, схватив руку музыка и сразу за нее подтянувшись наверх, запрыгнула на нее. Кучеров у повозки было три, и кто-то из них даже проговорил «Ну вот, еще одна», хоть и вполне спокойно. Узды двух стареньких лошадок, тянущих повозку, держала центральная явно деревенская баба в сорочке и с платком на голове, чтобы ее слишком не припекало солнце.
Тихо, будто для себя самой, извинившись перед всеми уже текущими пассажирами повозки, она спустилась в кузов, и сразу нашла там себе место в дальнем левом углу, куда и попыталась как можно осторожнее пробраться. Помимо нее здесь в кузове сидело еще не меньше десяти человек, и все равно там было относительно просторно. Ее деревянный пол с достаточно широкими щелями был частично усыпан сухим сеном и соломой, и сам ими же пах. Скорее всего, эта повозка стала перевозить людей только недавно, ввиду обстоятельств, и раньше использовалась только в работах на полях. Конечно, даже при своем не слишком уверенном виде, это была очень вместительная конструкция, и вес стольких человек она почти не чувствовала, что нельзя было сказать о ее совсем страшных деревянных, похожих на треснутые жернова, колесах.
Еще по пути, переступая через ноги прочих пассажиров, Лилика скинула с плеч в руки свой рюкзак, и, еще пошатываясь от движения по не совсем ровной поверхности повозки под собой, почти упала в угол, в котором собиралась обустроить свое новое место. Хоть я и не упомянул реакции окружающих ее людей раньше, только половина из них тогда смотрели на нее, и наверняка о многих странных фактах думали. Необычного цвета глаза и волосы, загадочная одежда, и, самое интересное, приятно пахнущий чем-то аппетитным большой рюкзак. Последнее настолько заинтересовало ее попутчиком, что они невольно переглянулись между собой, и, пока сама она старалась как можно аккуратнее, чтобы не обжечься о сильно нагревшиеся края кузова, устраивалась поудобнее, уже успели в голове прокрутить диалог, который они вот-вот хотели с ней завести.
-Слушай, деточка. – вдруг тихо обратилась к Лилике женщина, очевидно, самая смелая в повозке, и, возможно, самая голодная. – А что это у тебя там в рюкзачке так вкусно пахнет?
Даже те, кто полностью проигнорировал появлением девушки в повозке, кажется, тогда внезапно подняли к ней интерес, и все вместе посмотрели на нее. Лилика тогда была точно в отличном расположении духа и отлично себя чувствовала, потому не сочла вопрос женщины за дерзость, как об этом подумала она сама, и только с веселой улыбкой открыла свой рюкзачок, представив взору всех окружающих его содержимое.
-Я взяла с собой в дорогу много всего, но вряд ли сама это съем. Здесь есть и чай. Буду рада, если вы тоже этим угоститесь! – так же лучезарно улыбаясь, смеялась она.
Ворота города были уже не так полны людьми, и едва повозка их пересекла, а кучер крикнула «Следующая остановка – новая жизнь!», все это время устававшие будто от недостатка скорости лошади значительно ускорились, тем самым вынуждая идущий впереди людей уже активнее расходиться по сторонам. Пусть сами воротам города, подкрепленные будто ранее Кацерским бревенчатым забором, были в размерах довольно скромны, дорога за ними оказалось более чем широкой, ровной, хоть и очень пыльной. Очевидно, что из-за частых дождей местные жители не привыкли подметать ту дорогу, и сухие пыль с песком вообще были для них редким зрелищем. С другой стороны, частые дожди, вечно ходившие будто взад-вперед между Манне-Дотом и Лафеном, здорово помогли окружающей город и его округу растительности. Светло-зеленые, сочные кустарники, широколиственные деревья и трава ослепительно играли лучами как никогда прежде яркого солнца, и оттого многих окружающих тогда людей донимала резь в глазах. Тени, отбрасываемые деревьями, были особенно отчетливы, но даже в них окружающая жара была безжалостна к и без того легко одетым беженцам. Со стороны Лафена в сторону повозки с Лиликой все еще дул легкий морской бриз, колыхая траву и листву, хоть немного спасая окружающий горячий воздух от сухости.
Всего за несколько минут с начала начатого Лиликой пиршества, грустные лица ее попутчиком превратились в довольные и счастливые, а замкнутые замершие губы начали то и дело, в перерывах между приемом пищи, воспроизводить обыкновенные для небольшой компании людей рассказы и истории не то из их жизни, не от из их предполагаемой будущей жизни. Лилика и сама быстро к ним присоединилась, стараясь, тем не менее, не выдавать своих знаний о происходящем, ведь сама тема будущей Войны вообще ими никак не покидалась. Все они думали, что еще смогут пережить эту войну, в будущем наладят производство, хозяйство, и даже смогут вернуться в родные земли. В большинстве случаев, на их вопросы к Лилике о ее личности, планах, и просто о ее мнении касательно будущего Запада, девушка отвечала аллегориями на абстрактные вещи, в которых попутчики должны были сами найти точный ответ, но переспрашивать уточнения бы просто постеснялись. Все пассажиры, включая кучера с ее отцом, сидевшим левее, чуть не подпрыгнули, узнав, что собирается она в Лес Кортя, который, тем не менее, был как раз у них по пути.
-У девушек должны быть свои секреты, правда ведь? – смеялась она на вопросы о цели ее визита в столь загадочное место, пусть и чуть стеснялась так говорить, ведь, на самом деле, вообще редко находила себя женственной, не совсем понимая, что именно это значит в понимании окружающих. По крайней мере при ее почти детской внешности.
Она и сама хорошенько перекусила с этими, на самом деле, бедными людьми, и была тогда еще энергичнее, чувствуя почти распирающую ее энергию. Ее энергичность оказалась весьма заразной, и уже через полчаса, а то и вовсе двадцать минут, почти целиком опустошив рюкзак девочки, уже повеселевшие и разговорившиеся мужики и бабы (а молодых среди них никого и не было), уже во всю горланили старые с детства знакомые им песни. Они думали еще раньше, стоит ли им начинать петь всем вместе, ведь было очевидно, что Лилика являлась вовсе не простой деревенской девочкой как они, а самой настоящей знатью. Разговоры с ней открыли им и обратную сторону ее личности, которую она даже с некоторой радостью им рассказала. Конечно, все местные жители любили и уважали род Кацер, некогда правящий соседними землями, и сразу почуяли в Лилике едва ли не родственную душу. Конечно, часто игравшая с простыми ребятами около Кацеры девочка хорошо знала многие их песенные мотивы. Теперь, она с радостью была готова проверить, насколько еще она была хороша в пении, и какую часть тех песен она запомнила. На всякий раз заранее смочив горло уже почти опустевшим в бутыли чаем, она, продолжая вместе со всеми хлопать в ладоши, с поистине большой скоростью запевала песенку-скороговорку: