Страница 4 из 5
Среди приятелей обрусевшего японца значился и командир полка, будущий командующий русской армией в Маньчжурии полковник Куропаткин Алексей Николаевич. Общение с ним позволило Танаке глубже уяснить уровень стратегического мышления высшего командного состава царской армии.
Свои наблюдения и выводы вернувшийся в Японию поездом по Транссибирской магистрали уже подполковник Танака подробно изложил не только в служебном отчёте, но и в специально написанном очерке «Воспоминания». В нём красочно обрисовал быт и нравы русского офицерства, в том числе встречи и беседы с перспективным Куропаткиным.
Склонного к анализу подполковника оставили в «русском» отделе Генштаба императорской Японии, поручив разработку плана ведения войны с Россией.
Успешное завершение русско-японской военной кампании, в которой Гиити Нобускевич принимал непосредственное участие в качестве начальника штаба японского Экспедиционного корпуса в Корее, послужило стартом его блестящей карьеры в военном ведомстве.
Вокруг Танаки сформировалась целая команда преданных лично ему офицеров и генералов, что в последующем позволило будущему военному министру возглавить одну из основных японских политических партий – Сэйюкай и получить в 1927 году премьерское кресло.
Сэйюкай (полное название Риккэн сэйюкай – Конституционное общество политических друзей) – японская партия крупной буржуазии в 1900–1940 гг. Создана как парламентская опора военно-бюрократического правительства. Основная цель – укрепление монархического строя. Во время Первой мировой войны формировала кабинеты Хара (1918–1921), Такахаси (1921–1922), осуществившие интервенцию на советском Дальнем Востоке; кабинет Танаки (1927–1929), разработавший программу агрессивной политики против Китая и СССР; кабинет Инукаи (1931–1932), завершивший захват Маньчжурии и создавший марионеточное государство Маньчжоу-Го. В 1940 году распущена, её деятели включились в фашистскую «Новую политическую структуру».
Из приятных петроградских воспоминаний генерала вывел адъютант, учтиво проникший в кабинет с подносом утреннего зелёного чая. Молча поставив чайный прибор, он, так же, без слов, положил на стол список ожидавших приёма сотрудников аппарата штаба. Склонность генерала к немногословию была хорошо известна подчинённым…
– Генерал Яманаси уже у себя? – поинтересовался у адъютанта Танака. – Начало приёма отложим на один час. Пригласите ко мне уважаемого Яманаси-сан.
Танаку продолжало беспокоить газетное сообщение о кредите Иокогамского банка, и он решил посоветоваться со своим заместителем и близким доверенным лицом – генерал-лейтенантом Хандзо Яманаси.
Яманаси Хандзо (1864–1944), генерал императорской армии, с 1898 года – военный атташе в Германии, Австро-Венгрии, командир 3-й дивизии в Русско-японской войне. С 1921 по 1923 – военный министр. Генерал-губернатор Кореи (1927–1929).
К нему – худощавому, с тонкими, почти европейскими чертами лица уроженцу префектуры Коти, генерал испытывал неподдельную симпатию.
Обладающий острым, проницательным умом и утончённой хитростью, Яманаси как бы компенсировал отдельные недостатки натуры самого командующего, сохранявшего своеобразный крестьянский, прямолинейный до упрямства, склад мышления и характера.
Были и другие причины поддерживать близкие отношения с этим генералом.
Включив Яманаси в свою команду, Танака через него получил доступ к финансовому Олимпу островной империи – его сослуживец имел влиятельных покровителей в Министерстве финансов и Центральном банке Японии.
– Проходи, Хандзо-кун, – дружески приветствовал генерал своего заместителя, – угощайся чашечкой зелёного чая.
Взаимно справившись о здоровье, и кратко обменявшись впечатлениями от созерцания расцветшей сакуры, оба генерала уселись в удобные кресла за небольшим приставным столиком.
Яманаси, как подчинённый, не спешил уточнить причину своего столь срочного утреннего вызова. Полагал, что отложенный плановый приём, о чём ему успел доложить адъютант командующего, вызван какими-то важными обстоятельствами, и нет смысла торопить начальника.
– Утром я говорил с Осимой, – отхлебнув чаю, произнёс Танака, – его отдел испытывает потребность в пополнении кадров. Объём работы по России увеличивается. Надо запросить в управлении кадров сведения обо всех выпускниках учебных заведений, владеющих русским языком. Особое внимание питомцам нашей Харбинской школы. Они не только знают язык, но и получили практику общения с русскими. Займитесь этим, генерал.
Выждав паузу и долив в свою чашку зелёного чая, командующий возобновил диалог:
– Меня беспокоит отсутствие значимой информации о положении дел в Сибири. Строить прогноз на поступающих из наших разведывательных органов данных затруднительно. Оппозиция в парламенте уже неоднократно ставила вопрос об ошибочности курса на сохранение военного присутствия на русском Дальнем Востоке…
Премьер Такаси Хара также склонен считать, что большой выгоды для империи от продолжения интервенции не будет.
73-тысячный Экспедиционный корпус каждый день несёт ощутимые потери от партизан и просто бандитов. Сотни раненых, прибывающих на излечение в Японию, могут быть заражены революционными настроениями. И это не прибавляет оптимизма.
Хара Такаси (1856–1921), премьер-министр императорской Японии в 1918–1921 гг., один из инициаторов интервенции и оккупации Сибири и Дальнего Востока.
Танака закурил папиросу. Внимательно слушавший его Яманаси изредка поглаживал свои пышные, нехарактерные для японца, усы. Пока в высказываниях начальника он не усмотрел какой-либо новой для себя информации, всё это были хорошо известные оценки.
Терпеливо ожидая перехода к главной теме, Яманаси – второе лицо в Объединённом штабе – исподволь разглядывал новый чернильный прибор, стоявший на столе командующего. Ещё на прошлой неделе его не было.
Прибор был дорогим, выполненным в виде китайской фарфоровой лампы с двумя павлинами по бокам для чернил и ручек. «Кто мог преподнести этот подарок генералу? – размышлял про себя Яманаси. – По-видимому, прибывший на прошлой неделе из Шанхая генерал-майор Того или же генерал-лейтенант Котогава из штаба на Тайване, находящийся сейчас по делам интендантской службы в Токио.
Надо это выяснить и учесть при встрече с ними, запланированной на эту неделю. Подобный подарок не мешало бы иметь и у себя. Всё равно генералы тратятся на подарки не из своего кармана…»
Следующие фразы командующего прервали размышления заместителя. Танака перешёл к главной теме беседы:
– Яманаси-сан! Меня беспокоит, что наши банки в этой нестабильной обстановке втягиваются в кредитование русской армии. Я задаю себе вопрос: смогут ли они в последующем вернуть вложенные деньги? Если правительство адмирала Колчака будет гарантировать оплату военных поставок золотом, то нам надо абсолютно точно знать, сколько этого золота имеется у адмирала, и на каких условиях оно поступит в японские банки.
Прошу вас, как имеющего связи в Иокогамском валютном банке, уточнить характер последних кредитных соглашений с Колчаком и составить своё впечатление – стоит ли армии подключаться к их информационному и оперативному обеспечению. Готов в любое время выслушать ваши предложения по этому вопросу. Если они есть уже сейчас, попрошу поделиться, – завершил свои соображения Танака.
– Насколько я понимаю, – приступил к ответу Яманаси, – рассчитывать на успех военных операций Колчака не приходится. Союзники, прежде всего американцы, уже планируют свой уход из Сибири. Однако им это сделать легче – погрузят войска на корабли и отплывут из Владивостока. Нам так поступить затруднительно.
Большевики могут не остановиться у Тихого океана, а попытаются распространить своё влияние на территорию Маньчжурии и, возможно, на Корею. Тем более, как вы хорошо знаете, наша длительная оккупация Кореи в рамках генерал-губернаторства, чревата угрозами Трону. На перспективу надо искать иную форму этой оккупации. Корейцы народ смелый и настойчивый и, несомненно, их борьба за независимость будет лишь усиливаться. Тем более что своей непродуманной политикой в губернаторстве мы ежедневно порождаем среди местного населения ярых врагов…