Золотой билет

Рэнди сунул мне пачку разноцветных пригласительных билетов в клуб «Magic Hell».

– Через час жду тебя у входа. Смотри, не опаздывай.

7 Буддийский храм

Он взбежал по каменной лестнице с золочеными перилами в виде кобр, а я остался стоять внизу. Это было какое-то необычное место. Слева и справа простирались многоярусные дворцовые башенки, выложенные мозаикой из кусочков фарфора и осколков зеркал.

Они переливались на солнце всеми цветами радуги. Я не сразу понял, что стою на кладбище, а миниатюрные пагоды не что иное как надгробия. Никаких портретов на них я не заметил, только к одной из башенок была привинчена рамка с мужской фотографией.

Замысловатая вязь на санскрите, даты рождения и смерти. Я невольно поежился, увидев цифры 2457-2508, словно очутился на могиле человека, который еще не родился, но уже успел умереть. Потом-то, конечно, сообразил, что летоисчисление на острове ведется по буддийскому календарю, но все равно было чуть-чуть жутковато.

Нашел чего бояться, ты ведь тоже мертв! – посмеялся я над собой. – Лучше подумай, кому всучить свои флаеры. Туристам, что слонялись кучками по территории строящегося храма? Или монахам? Хотя зачем им бумажки ночного клуба. А может выбросить их в море, да и дело с концом? Я уж было собрался вернуться на пляж, но тут начался дождь. Сначала мелкий, моросящий, но чем дальше, тем капли хлестали сильнее. А вскоре хлынул такой мощный ливень, что мне срочно пришлось искать крышу над головой.

На крытой террасе возле храма, сложив по-турецки ноги, сидел и курил пожилой монах в оранжевой робе. Его лицо показалось мне знакомым. Но где я мог его видеть?

Монах приветливо улыбнулся, поправил роговые очки и жестом пригласил присесть рядом. Сам же продолжил задумчиво глядеть вдаль. Я впервые наблюдал курящего буддиста, тем более в очках, и пока он медитировал, украдкой разглядывал убранство террасы. Статуэтки Будды в обрамлении гирлянд из шафрана, каменные слоны с победно задранными хоботами – они охраняли ступки с песком, куда были воткнуты тонкие восковые свечи и благовонные палочки. Тут же лежали спички, и стоял ящичек для пожертвований. На соседнем столе я заметил большой термопот с кипятком, рядом на подносе громоздились чашки, пакетики с кофе и чаем, печенье, сахар. Я мог бы выпить чаю и перекусить, но поймал себя на мысли, что совсем не голоден.

С террасы мой взгляд перекинулся на храм, который был возведен только наполовину. Стекол в окнах еще не было, терракотовые стены украшали барельефы причудливых чудищ, демонов и драконов, олицетворявших собой силы добра и зла. Внутри возле золотой статуи Будды бродили одинокие туристы, как и я застигнутые ливнем врасплох. Щелкали вспышки фотокамер. Сторож, дремавший в будке неподалеку, не обращал на них никакого внимания. Единственное за чем он строго следил – чтобы всякий, кто переступал порог святилища, снимал обувь. Стоило нарушить правило, как старик с воплем выбегал из будки и, притопывая скрюченными ногами, что-то гневно кричал на родном языке. Провинившиеся в испуге пятились и спешно скидывали сандалии.

Дождь кончился. Монах затушил сигарету и поднялся.

Шурша колесами по мокрому гравию, во двор въехал черный джип, оттуда вышли люди в черных костюмах и враскачку направились в нашу сторону.

После недолгих переговоров монах одним легким движением раскатал свое одеяние, пропустил робу под мышкой, обернул вокруг пояса, замотал под шеей узлом и вуаля – кусок обычной материи превратился в теплый пижонский свитер. Люди в черном терпеливо ждали, пока тот, за кем они прибыли, соберется. Я решил, что мне тоже пора, но монах замахал руками: сиди-сиди. Он только запер на хлипкий замочек дверцу, ведущую в потайную обитель, а саму террасу и храм оставил в мое полное распоряжение.

Я вошел в беседку с толстыми балясинами из белого мрамора. Отсюда открывался великолепный вид на море. Солнце клонилось к закату. На песчаном пятачке, скрытом от посторонних глаз, плескались дети. Смуглые и ловкие, как обезьянки, они цеплялись за ветви дерева, растущего на берегу и, оттолкнувшись от земли, с визгом плюхались в воду. Стоило волнам потянуть замешкавшего ныряльщика на глубину, как товарищи гурьбой бросались ему на выручку. Хватали за руки – за ноги и со смехом выволакивали растяпу на сушу. Ах, как бы мне хотелось сейчас очутиться на месте маленьких тайцев!

Я вздохнул и зашагал к воротам, в которые уже вваливалась группа бодрых престарелых туристов. Воспользовавшись моментом, я стал совать им в руки пригласительные билеты. Иностранцы не возражали, напротив, оживленно жестикулируя, требовали еще.

Зачем им флаеры в их-то преклонные годы? Может, думают, без них их не пустят в храм? Размышлять было некогда. Я выскочил на улицу, поймал попутку и помчался в клуб.

8 Клуб «Magic Hell»

На улицах уже зажглись первые фонари. «Magic Hell» еще не открылся, но музыка внутри гремела вовсю. Земля под ногами вибрировала и дрожала. В недрах «ада» чадили факела, то и дело что-то вспыхивало и с грохотом взрывалось, взметая к небу снопы искр.

Из водоворота разношерстной публики, что толпилась у входа, вынырнул Рэнди.

– Флаеры раздал? – были его первые слова.

– Ага, – кивнул я, запыхавшись. – Старперам.

И зачем-то добавил:

– Не думаю, что они придут.

– Придут, куда денутся, – усмехнулся Рэнди. – Обернись-ка.

Я скосил глаза через плечо и увидел двух раскрашенных девиц, куривших неподалеку.

На первый взгляд они могли показаться школьницами, слишком вызывающим был их наряд – коротенькие юбки, майки до пупа, руки и ноги в татушках «под хохлому».

Но приглядевшись получше, я в ужасе отшатнулся. «Школьницы» оказались старухами. Беззубые, безобразные, с дряблой морщинистой кожей, они были похожи на ящериц.

– Ничего девчоночки, да? – Рэнди хлопнул меня по плечу. – Сливки общества! Тусят на танцполе последние лет дцать. И будут тусить, пока не сыграют в ящик. Ну что, пошли?

Барная стойка, за которой мне предстояло провести ночь, находилась рядом с колонками высотой с двухэтажный дом. Динамики изрыгали техно-хаус – жуткую смесь визжащих и сверлящих звуков, отдававшихся толчками в ногах. Ди-джей прибавил громкость, и децибелы запульсировали где-то в районе моего солнечного сплетения, затем поднялись выше и рикошетом ударили прямо в мозг. Оглушенный, я схватился за уши.

Сердце бешено понеслось вскачь, но вдруг споткнулось, захромало и встало.

Я закашлялся, застучал себя кулаком в грудь, мотор дернулся и нехотя заработал снова.

Как бы сердечный приступ не случился! – мелькнула у меня мысль. Понимаю, что из уст мертвеца это звучит странно, но с непривычки я все время забывал, что мертв.

Оглядевшись, я попытался понять, одному ли мне худо. В темноте, рассекаемой лазерными лучами, мелькали искаженные лица, извивались и корчились чьи-то лоснящиеся от пота тела. К барной стойке жадно тянулись руки, я не успевал выкладывать жестянки с «огоньком» – их разбирали в момент. Должно быть, вынести подобную какофонию можно только наглотавшись кофеина, решил я и, бросив взгляд на экран медиатора, обнаружил, что зеленая шкала на нем заполнена почти на треть.

А ведь техно-вечеринка только началась!

В уме я уже подсчитывал барыши, которые здесь заработаю без особого напряга.

Но когда под утро, вконец оглохший и одуревший я добрался до кассы, выяснилось, что мой навар не так уж велик – всего-то одна десятая процента от прибыли.

Из мегатонны скачанных «сливок» я получил жалкую тысячу. Половину у меня тут же списали в счет долга, поэтому в обменник я отправился с пятью сотнями.

Там меня подстерегало еще одно неприятное открытие. Пощелкав по клавишам, меняла объявил, что мой обменный курс один к двум, и на руки я могу получить 250 монет.