Страница 10 из 20
– Что значит – исчез? – гремел доктор. – Куда он мог исчезнуть? Вы соображаете, что говорите? Может, он по воздуху отсюда улетел? Или забрался в камеру и сам себя распылил на атомы? Вы понимаете, чем это может для вас кончиться?
– Мы сами не понимаем, как это получилось! Мы его привезли, положили сюда вот и пошли за следующим. Вы же сами велели зайти в девятнадцатую камеру. («Камеру»! – повторил про себя Андрей. Под эти крики он торопливо протискивался в скафандр).
– Не надо было оставлять его здесь одного! Вы должны были затащить его в установку и запереть на замок. Вы что, правил не знаете? А может, вы его сами отпустили? Сколько он вам заплатил?
Тут вообще такое началось, что Андрею стало противно. Санитары хныкающими голосами повторяли на все лады: как они привезли тело, да как потом отправились в девятнадцатую камеру, да как они соблюдают все предписания режима; они никогда бы не позволили себе ничего «такого», однажды их пытались подкупить родственники одного больного, но они сразу это дело пресекли, и доктор напрасно думает про них плохо, потому что они честные люди.
– Ладно-ладно, – остановил их доктор. – С вами ещё разберутся. Вы ведь знаете, что врать бесполезно, сами всё выложите!
Последовали очередные заверения в совершенной неподкупности, сопровождаемые шарканьем ног и каким-то странным шелестом, природу которого трудно было определить. Андрей, тем временем, успел полностью влезть в скафандр и уже просовывал голову в круглый колпак. Чем больше было крику снаружи, тем спокойнее он себя чувствовал. Нащупал замок на животе и потянул за собачку. Через минуту всё было кончено. Он стоял внутри скафандра, защищенный его панцирем от ставшего вдруг враждебным мира. Сквозь тонированное стекло колпака он мог видеть всё, что делается снаружи, звуковые мембраны обеспечивали акустическую связь.
Спор снаружи стал стихать. Голоса удалялись, пока не растворились в тишине. Судя по всему, все трое покинули бункер. Андрей почувствовал облегчение. Сразу его не нашли – уже хорошо. Но что же дальше? Как отсюда выбраться? Долго он здесь не просидит, рано или поздно придётся вылезать наружу. Андрей задумался, но ничего не смог придумать.
Он сидел в полной тишине и не знал о том, что в это время у него над головой по всем этажам огромной клиники носятся врачи, санитары, охранники и все случайно подвернувшиеся сотрудники. Осматриваются все закоулки, вскрываются давно заброшенные помещения, во всю свою оптическую мощь работают камеры слежения, натыканные без счёта. Проверяется канализационная система, изучается каждый сантиметр поверхности стен и потолков, обследуются трубы и вентиляционные отверстия. И никому не приходило в голову, что беглец может спрятаться там, откуда он сбежал. Если он вышел из бункера (о чём ясно говорили его следы, обнаруженные в коридоре), так зачем ему возвращаться? Допустить такое хладнокровие у безнадёжно больного человека, к тому же находящегося под мощным действием наркотиков – никак не могли. Сам побег восприняли как род лунатизма, бессознательные конвульсии меркнущего разума. В таком состоянии больной мог случайно проникнуть в камеру (это не исключалось), после чего сама собой включилась процедура дезинтеграции. Такое объяснение устроило бы всех – но следы в коридоре говорили о другом. И поиски продолжались.
Были допрошены с применением специальных средств оба санитара, но ничего вразумительного они так и не сказали. К утру было точно установлено, что беглеца в здании нет. Выяснили также, что границу лечебного учреждения он не пересекал – видеокамеры, установленные по периметру лечебного комплекса, не выявили ничего подозрительного. Лечащий врач был на время отстранён от работы, а обоих санитаров уволили за грубое нарушение дисциплины. Всё это – хаотичные поиски, пристрастные допросы и бесплодные расследования – закончилось неожиданно быстро. К двенадцати часам следующего дня служебное расследование было завершено. Исчезновение больного признали свершившимся фактом. Таким образом, Андрей был признан не существующим в природе; всё с ним связанное засекретили, а материалы отправили в архив. Главной причиной подобной спешки была необходимость проведения репликации двойника. Сделать это можно было лишь после того, как была официально зафиксирована смерть пациента. Но опасность для Андрея не только не исчезла, но даже усилилась. Если до этого у него и были какие-то призрачные права, то теперь они свелись к нулю. Теперь его просто обязаны были уничтожить.
Он стоял в скафандре, держась из последних сил, и ждал какой-нибудь перемены. Несколько раз порывался выбраться из бункера и пойти наудачу, куда глаза глядят. Но всякий раз сдерживался. Он понимал, что не сможет выбраться из подземелья незамеченным. Обилие решёток и охранников, отсутствие потайных ходов и полное незнание внутреннего устройства больницы – любой из этих факторов обрекал его на смерть. Надеяться можно было только на случай, на неслыханную удачу, какая бывает раз в жизни.
Глава 7. Без права на ошибку
И удача пришла! А произошло следующее. Для расследования обстоятельств инцидента была назначена специальная комиссия, которой надлежало предложить меры, исключающие повторение случившегося. Никто не собирался менять что-либо в годами устоявшемся механизме, но нужно было нагнать страху на подчинённых, создать иллюзию никогда не дремлющего ока, и грозная комиссия медленно перемещалась по этажам клиники и наводила ужас на всех подряд, не исключая врачей и их подопечных.
Добравшись до мрачного бункера, председатель комиссии с решительным видом вошёл в дезинтеграционную установку и замер в нерешительности. Дальше хода не было, а заглядывать внутрь жуткой камеры ему вовсе не хотелось (а вдруг не выпустят!). Да и чего он там не видел?
– Гм, – произнес с важным видом. Члены комиссии с усиленным вниманием рассматривали мрачные стены, стараясь не встречаться взглядом со своим вожаком. – А здесь у вас что? – ткнул тот пальцем в створки, за которыми стояли скафандры.
Сразу подоспели помощники. Развели створки во всю ширь.
– Тут у нас скафандры, – суетливо объяснял главный врач. – Очень удобно. Пришёл – надел. Потом снял и поставил на место!
– Удобно, говорите? А зачем так много? Вы что тут, демонстрации устраиваете? Или вам денег девать некуда?
Помощники разом помрачнели. В самом деле, такой избыток дорогой техники был совершенно неоправдан. Никто этого не знал – зачем «так много». Но все отлично знали, что громоздкими и страшно неудобными скафандрами старались лишний раз не пользоваться. Это ведь никакого времени не хватит, если каждый раз напяливать на себя эти доспехи.
– Ладно! – молвил председатель, поняв, что толку от подчинённых не будет. – Сделаем так. Лишние скафандры отсюда убрать. Оставите тут пару штук, и хватит. – И с решительным видом направился к выходу.
Через полчаса в бункер зашли четверо сотрудников в синих комбинезонах. Молча подошли к нише и остановились. Андрей затаил дыхание. Ему казалось, что все смотрят прямо на него. Тот, что стоял ближе других, поднял руку и ткнул пальцем в Андрея (так ему показалось).
– Начнём с этого края. Ишь, заразы, стоят тут, только настроение людям портят!
Подошли ещё двое.
– Поторапливайтесь! Знаете, куда нести?
– Да знаем мы…
Двое шагнули в нишу, схватили скафандр за плечи и с силой потянули на себя, словно желая уронить. Андрей едва удержался, чтобы не выставить перед собой руки – ему показалось, что он сейчас грохнется лицом вниз. Но в последний момент скафандр подхватили, оберегая дорогостоящий колпак от удара.
– Ух какой тяжелый! – послышалось из-за спины.
– Ещё бы! – отозвался другой голос. – Тут особо прочные сплавы, будь они неладны.
Последовала какая-то возня, послышались хрипы и надсадное дыхание и, наконец, Андрей почувствовал, как его подняли за ноги и за плечи и, покачивая, понесли по узкому проходу. Грязный пол то отдалялся, то приближался к самому лицу. Сдавленное дыхание за спиной говорило о степени прилагаемых усилий. За всю дорогу сотрудники не проронили ни слова и ни разу не остановились передохнуть. Они упорно шли по многочисленным переходам, тяжело спускались по металлическим ступенькам, топтались в узких местах – всё это длилось довольно долго, пока, наконец, не проникли в заставленное ящиками помещение и опустили тяжёлую ношу на пол. Оба, не сговариваясь, уселись прямо на скафандр и некоторое время сидели молча, опустив голову и стараясь отдышаться.