Страница 13 из 18
– Да-да, деточка, я никогда не сводничаю, – подхватила его мамаша. – Тем более что у Генчика уже был один брак, так что мы оба научены горьким опытом. – Она тяжело вздохнула. – А вы такая… такая особенная девушка, я еще в порту заметила.
– Да чем же это я особенная? – с напускной веселостью, но не без внутреннего драматизма поинтересовалась Вероника. Она постоянно помнила, что лишь играет здесь роль деловой девушки, а на самом деле абсолютно чужая на этом празднике жизни. Неприспособленная, не пристроенная… Безработная.
Любовь Иннокентьевна наклонилась к ней и заговорщическим тоном ответила:
– У вас, дорогая моя, чертики в глазах. А это, поверьте мне, редкость в нашем равнодушном и бесстрастном мире.
– Чертики? – опешила Вероника.
– Ну да, – подтвердила почтенная дама. – Я всегда проверяю человека, заглядывая ему в глаза: есть чертики или нету?
– И что это означает? – окончательно развеселилась Вероника, решив, что ее собеседница уже приложилась к грушевому ликеру. Она-то думала, что ее похвалили за принадлежность к миру бизнеса, а оказывается – за чертиков в глазах. Однако мамаша Генчика казалась совершенно серьезной.
– Когда-нибудь вы поймете, – сказала она убежденно. – Когда будете оглядываться на свою жизнь.
«Надеюсь, это произойдет еще нескоро», – подумала Вероника, устремив взгляд в темноту за стеклом. Любовь Иннокентьевна подозвала официанта и заказала безалкогольный мохито, а Вероника – бутерброд с ветчиной и кофе. После скудного ужина она чувствовала себя голодной, поэтому собиралась попросить два бутерброда, а может, даже три. Но предостережение Николь и воспоминания о тесной юбке ее остановили.
– Значит, вы не хотите жениться? – вернулась она к разговору с Генчиком.
– Жена имеет на мужа слишком большое влияние, – авторитетно заявил тот. – А это не всем по нраву. Вот был у меня случай. Забираю клиента от ресторана. На минуточку – два часа ночи. Выводят его друзья – прилично одетые люди, я бы даже сказал, при параде. Дорогие костюмчики, часы, то да се. Платят вдвойне, просят доставить товарища по такому-то адресу.
Пока я его вез, товарищ на заднем сиденье вырубился. Нахожу нужный дом, останавливаюсь возле указанного подъезда, открываю дверцу и начинаю его тормошить. Он ни в какую не встает и не шевелится даже – не храпит, не бормочет, слюни не пускает. Лежит, как мертвый. Я испугался было, но потом послушал – нет, дышит полной грудью. Но не просыпается, подлец, хоть ты что делай.
Генчик рассказывал аппетитно, как умеют, пожалуй, только таксисты. Вероника против воли заинтересовалась, даже на какое-то время забыла про свой бутерброд. Любовь Иннокентьевна, которая наверняка уже сто раз слышала эту историю, с лучезарной улыбкой маленькими глоточками попивала мохито.
– В общем, что я только не придумывал – колол его булавкой, щекотал, обливал морду холодной водой… Все без толку. Плюнул, нашел у него в кармане паспорт, узнал номер квартиры, звоню в домофон. Отвечает женщина. – Генчик ухмыльнулся, показывая, что сейчас будет самое интересное. – Я ей объясняю ситуацию. Привез, говорю, вашего мужа, но не могу его разбудить. Она отвечает, что сейчас спустится.
Действительно, проходит пара минут, открывается дверь подъезда, появляется маленькая худенькая такая женщина, подходит к открытой дверце, откуда торчат ноги ее благоверного, и очень тихим, зловещим даже голосом говорит:
– А ну-ка быстро встал и пошел домой.
Вероника засмеялась. Генчик, вдохновленный этим смехом, наклонился вперед и радостно продолжил:
– И можете себе представить, что эта сволочь, которую я полчаса безрезультатно тряс, которую щипал и на которую орал в голос, немедленно восстает из мертвых, выбирается на улицу и, покачиваясь, отправляется на своих двоих к двери подъезда. Я был потрясен!
– Забавная история, – сказала Вероника, не сдержавшись и облизав пальцы. Бутерброд оказался вкусным, но маленьким.
– А вы говорите – жениться, – подытожил Генчик. – Как только женишься, сразу попадешь в рабство.
– Мужья тоже бывают рабовладельцами, – ради справедливости заметила Вероника.
Они начали рассказывать друг другу всякие забавные случаи из жизни. У Вероники, постоянно мотавшейся по командировкам, их было не меньше, чем у матерого шоферюги. Но вскоре Любовь Иннокентьевна начала клевать носом, и компания сама собой распалась. Генчик увел свою мамулю спать, а Вероника осталась. После долгой внутренней борьбы она все-таки решила попросить для себя еще один бутерброд и тут с удивлением узнала, что еда в баре закончилась. Остались только шоколадки, пирожные и пломбир. Сладкого не хотелось абсолютно. «Поднимусь-ка я теперь на шлюпочную палубу, – решила она. – Вдруг там еще не все слопали?»
Обстановка в баре на шлюпочной палубе разительно отличалась от той, что царила внизу. Здесь играла живая музыка, и шикарная певица в красном платье и длинных черных перчатках исполняла арии из мюзиклов Эндрю Ллойда Уэббера. За роялем сидел энергичный музыкант во фраке, он то и дело встряхивал головой, отчего его длинный чуб мотался слева направо и обратно. Бар оказался забит до отказа, и, несмотря на дверь, распахнутую прямо в безлунную ночь, в нем было невыносимо душно.
– Николь Чаева, – позвал кто-то требовательным тоном. – Идите сюда.
Вероника повернулась на голос и увидела Аду, которая сидела у окна в компании Рафаэльки и корабельной сосны Надежды. «Почему она вместе с моими соседками по столу? – раздраженно подумала Вероника. Ей казалось, что Ада выбрала этих девушек не просто так. – Сейчас начнет выпендриваться, поесть нормально не даст. Чего она вообще ко мне прицепилась? Возможно, чувствует какой-то подвох? И задумала меня разоблачить? Надо держать ухо востро».
Когда Вероника подошла и пожелала всем доброго вечера, Надежда окинула ее изумленным взглядом и спросила:
– Что это на тебе надето?
– Ну, так, – неопределенно ответила Вероника, усаживаясь на свободное место и стараясь не встречаться с Адой глазами. – А что такое?
– Зашквар, – ответила та. – Вот что это такое.
– Здесь можно заказать что-нибудь поесть? – спросила Вероника, которая, несмотря на всю свою репортерскую закалку, в присутствии всех этих деловых леди чувствовала себя не в своей тарелке.
– Поесть? – хором спросили Надежда и Рафаэлька. – Мы же недавно ужинали.
«Это вы ужинали, – хотела ответить Вероника. – А я только делала вид». Но вслух сказала важным тоном:
– Мне доктор прописал есть строго через два часа.
– По блату, что ли, прописал? – хохотнула Надежда и помахала рукой официанту. – Ну и выпить чего-нибудь закажи. Вот, винная карта, выбирай, чего твоя душа пожелает.
Душа Вероники откровенно желала съестного. Что касается выпивки, то она решила ограничиться коктейлем «Морской дьявол», состав которого тщательно изучила. Убедившись, что там нет водки, Вероника уверенно указала пальцем на фотографию в меню. И еще добавила для верности:
– Сэндвич с курицей и коктейль «Морской дьявол», пожалуйста.
Проглотив сэндвич, Вероника разболтала в коктейле лед, потом прямо с кожурой разжевала кружок апельсина, надетый на бортик бокала, и довольно быстро разделалась с самим «дьяволом». Все это время Ада с любопытством поглядывала на нее, хотя и делала вид, что слушает пение девушки в красном.
– Николь, у вас есть аккаунт в «Инстаграме»? – неожиданно спросила она не без некоторого лукавства.
«Ага, – подумала Вероника, – вот в чем дело. Она полезла в соцсети посмотреть, что за зверь этот «Люксовый английский», и везде натыкалась на фотографии Николь».
– Конечно, есть, – ответила она. – Им занимаются мои помощницы. Нанимают моделей для рекламной съемки. Там везде не я, а модели, понятно? А у вас?
– Я веду блог, – Ада высокомерно повела бровью. – Придумала потрясающий ник: «Всадница без головы». Даже не знаю, почему мне пришло в голову такое удивительное название.
– Наверное, где-то слышали, – невозмутимо заметила Надежда, которая пила куантро и закусывала его крохотными пирожными.