Страница 27 из 87
– Ты его всё равно не знаешь. Мила, постарайся передать всё, что у меня появится в голове, до мельчайших подробностей.
Я закрыл глаза, сконцентрировался на выбранном образе. Последний раз я видел этого типа полтора года тому назад. Он мог измениться, но вряд ли радикально. Для начала мне пришлось визуально уменьшиться в росте сантиметров на пятнадцать, затем добрать семьдесят килограммов весу, отрастить складки тройного подбородка, огромные щёки, расположившиеся на плечах как эполеты у офицера, мясистый нос картошкой. Руки превратились в дряблые студни, ноги оформились в слоновьи лапы. Живот свесился за поясной ремень. Фигурой я теперь напоминал грушу, поставленную кверху кисточкой. Не мужик, а самый жуткий ночной кошмар женщин!
Красный как рак Гвенни, спустился с лестницы между этажами, как раз вовремя, чтобы оценить труды ученицы старого мага.
– Гэбрил, что она с тобой сделала? В кого ты превратился?
– В Толстого Али собственной персоной. Разве вы незнакомы?
– Знакомы, но ты упустил несколько важных деталей.
Раз, и мои уши заколыхались лопухами, два, и на лбу кляксой расплылась обширная лысина. Я взглянул на себя в зеркало, и чуть было не отшатнулся.
– Про уши, спасибо, не учёл, а когда толстяк успел облысеть? Я его таким не помню.
– Это ему, говорят, новая жена плешь проела. Он уже полгода с лысиной ходит, париками демонстративно не пользуется. С его деньгами можно позволить себе и такую фигуру, и такую причёску, вернее её отсутствие - всё равно женщины вокруг него как бабочки роятся.
– А одевается он как?
– Сейчас расскажу. Держись крепче, Гэбрил.
Выяснилось, что одевался толстяк в двубортные костюмы свободного покроя красного цвета с белыми крупными горошинами.
– Слушай, Гвенни, я в таком наряде на жука похожу…
– Да ты сам тот ещё жук.
– Ну, спасибо…
– Не обижайся, Гэбрил. Я хочу, чтобы ты выглядел как можно достовернее. Что поделать, если у Али настолько дурной вкус.
После того, как перевоплощение было закончено, мне предстояло ещё выбраться без свидетелей из дома Гвенни. Здесь нам пригодился запасной выход, ведущий на почти пустынную улицу с редкими домами. Я выбрался на неё и побрёл (а со стороны, наверное, казалось, что покатился как колобок) к стоянке для кэбов. Чтобы как следует замести следы, мне пришлось трижды менять кэбы, кружась по всему городу. Разумеется, с моей новой внешностью и с более чем заметным нарядом я был повсюду виден как на ладони. Однако если кто-то взялся бы проследить маршрут моего передвижение, его ожидало бы большое разочарование - я не зря ел свой хлеб частного сыщика.
Третий кэбмен вёз меня из такого глухого уголка города, что там могло затеряться стадо мамонтов.
Сегодня Толстый Али прислал сразу пятерых громил. Очевидно, его уважение к персоне Лиринны росло с каждым днём. Возглавлял процессию ходоков за чужими деньгами всё тот же вездесущий Гвоздь. В этот день он выглядел как близкий родственник лейтенанта Морса: и того и другого роднил одинаковый, огромный, на пол лица синяк под глазом. Очевидно, парочка побывала в руках одного специалиста.
Пятеро бандитов исчезли в чреве нашего офисного здания. Я разглядывал парадный вход через мутное окошко кабины кэба. Туда-сюда сновали люди, погружённые в мирки личных проблем. Кое-кто с надеждой поглядывал на наш кэб, надеясь, что он пустует.
Кэбмен, за большие деньги смирившийся с экстравагантным пассажиром, терпеливо сносил мои дурацкие капризы и постоянные изменения в маршруте. До этого ему пришлось постоять десять минут возле морской школы, пока я делал вид, что очень интересуюсь голубями, клевавшими крошки возле памятника в виде гигантского якоря. По традиции, сложившейся у выпускников училища, каждый новоиспечённый мореход обязан был проделать с этим якорем какую-нибудь выдающуюся пакость, однако руководство учебного заведения и полиция относились к мелким пачкунам снисходительно. В конце-концов каждый второй выпускник мореходки происходил из знатного дворянского рода, и у перестаравшихся копов могли возникнуть неприятности самого разного характера.
В голову пришла забавная мысль: согласился бы я променять бурную жизнь на суше на морские приключения? Будь я помоложе, то кто его знает, однако сейчас бросаться из крайности в крайность, пожалуй, не стоило.
Из прохода показалась вся пятёрка. Бандиты с подозрением посмотрели на проходивший мимо полицейский наряд, но копам не было до них никакого дела. Преступники и полиция давно научились жить в симбиозе, потому что зависели друг от друга как акулы и рыбы-прилипалы.
Эти пятеро прикатили сюда на наёмном фургончике. Я дождался, пока они поравняются с моим кэбом, а потом приоткрыл дверцу и стал с кряхтением спускаться. При виде колыхающихся жирных телес, облачённых в до боли знакомый жучиный наряд, бандиты оцепенели.
Я с трудом выбрался из кэба. Если бы на моём месте оказался настоящий толстяк Али, кабинка должна была бы подпрыгнуть кверху, как снаряд, выпущенный из рогатки. Но этого не произошло. Поставьте меня на весы, и грузики укажут мои стандартные семьдесят девять килограммов, хотя, благодаря заклятию личины, в настоящий момент внешне я мало чем отличался от жиртресса Али. Так что паралич, сковавший его людей, был легко объяснимым.
Первым пришёл в себя Гвоздь. Видимо умение здраво соображать у него ещё не отбили.
– Шеф, что вы тут делаете? - его нижняя челюсть отплясывала чечётку.
– Разве я обязан перед тобой отчитываться? - мой взгляд едва не превратил Гвоздя в муху.
– Что вы, шеф, конечно, нет, - нервно сглотнув, сообщил тот.
– Деньги взяли? - насупив брови, спросил я.
Должно быть, при этом мне случайно удалось принять одну из самых гневных поз толстяка, потому что все пятеро чуть было не упали как подкошенные. Чего мне здесь только не хватало, так это пятерых громил в обмороке. Я, на всякий пожарный, похлопал их по щекам, чтобы привести в чувство. Представляю, как это выглядело со стороны - пять шкафов, каждый из которых ростом в метр восемьдесят - метр восемьдесят пять, стоят словно истуканы, пока коротконогий толстячок в пронзительно красном костюме в белый горошек, смешно подпрыгивая, тычет в них ладошкой.