Элла Алекс

Так получи же удовольствие! – сказал я себе. Правда, оставался шанс, что Эли не появится. Жизнь учит, что чем детальнее представляешь будущее, тем меньше будет реальность похожа на фантазии. Поэтому на день был готов и план Б: я налил в термос холодной воды, развернул в интернете карту старого города и наметил места, которые собирался обязательно посетить. В десять часов открывался день на бирже, и, взглянув на графики, я прикинул также варианты действий для начала торгов.

Торги стартовали. Акции ТГК-1 подскочили на полтора процента, ФСК ЕЭС притормозила начавшийся было рост, Мосбиржа приближалась к верхушке ценового коридора, скоро надо будет закрывать сделку. Интер РАО колебался ниже уровня открытия моей позиции, Сбербанк продолжал невнятный боковик. Обычное утро без взлетов и падений. Надо было подождать и последить, что будет дальше. Ближайший час – время принятия решений на первую половину дня…

– Алекс! – раздался с первого этажа звонкий голос Клаудии.

– Я наверху!

– Пришел Эли, он ждет тебя внизу!

Я чертыхнулся про себя. «Соседский мальчик зовет поиграть в песочнице, давай живее сынок!» Вот что это напоминало. Я проверил торговые ордера и со вздохом выключил ноутбук. Через пару минут спустился во двор с рюкзаком, заполненным лишь на треть.

Эли стоял посреди двора, запрокинув голову, и жадно вливал в себя воду из большой пластиковой бутылки, не касаясь ее губами. Вода лилась из горлышка прямо в открытый рот. Покосившись уголком глаза в мою сторону, он заглотил еще добрую треть литра, потом шумно выдохнул и торжественно произнес:

– Доброе утро, Алекс! Ты готов?

– Привет, Эли. Да, все дела успел закончить. Теперь весь день свободен. – Часы на мобильнике показывали без четверти одиннадцать.

– Тогда давай скажем чао Клаудии, и пошли?

– Конечно, только в доме ее нет.

– Она в кухне.

Я сделал несколько шагов в указанном направлении, и громко протянул:

– Клаудия! Мы собираемся уходить!

– Хорошо проведите время, мальчики! Счастливого дня! – донеслось из кухни.

– И тебе хорошего дня! – прогудел Эли.

– Не знаю, во сколько буду дома, – добавил я в открытую дверь.

– Это неважно. – послышалось в ответ. – Лишь бы у вас все получилось!

Подобные шуточки никогда меня не раздражали, так что я лишь еще раз пожелал хорошего дня, и двинулся к воротам вслед за ливанцем.

За оградой нас ждал припаркованный у самой стены маленький красный двухдверный «Фиат». Сбоку на капоте красовался огромный желтый скорпион. Я обрадовался, что хотя бы не придется ехать на автобусе. В какой-то момент в путешествиях от них начинаешь уставать, к тому же поездки в европейских автобусах по российским меркам стоят уйму денег. Эли пикнул брелоком и кивнул головой:

– Залазь внутрь.

– Хорошая машина, – вежливо похвалил я, усаживаясь на далеко отодвинутое назад сиденье. Наконец-то в Греции я увидел машину, у которой ремень безопасности уже был протянут через сиденье и защелкнут в замке, так что пассажиру остается сесть поверх него и не придется чувствовать себя скованным, чего я в машине очень не люблю. Тут уважают правила, поэтому все ездят пристегнутыми. Почти все, – поправил я себя, надежно устанавливая рюкзак на полу между ног.

– Да, неплохая машина. Маленькая, но быстрая, и красивая, – девушкам нравится. Только обходится дороговато. Я хочу найти вариант подешевле. Может быть, арендовать у какого-нибудь местного грека его личную машину, чтобы не через фирму. На пляже, куда мы едем, у меня есть друзья, может сегодня спрошу их об этом. Ну что, готов ехать? – во второй раз глянул на меня Эли и завел мотор.

– Да, конечно, почему бы нет? – ответил я стандартной английской фразой.

– Элла, Алекс. Погнали на нудистский пляж!

Эли вывернул руль, и «Фиат-500» покатил по брусчатке старого города мимо крепостной стены к высоким башням замковых ворот Акандии. Нырнув в их тень, и тут же вынырнув с другой стороны, мы остановились перед столбиком, который загораживал проезд автомобилям.

– Калимера!5 – помахал рукой Эли охраннику в униформе. Тот ответил на утреннее приветствие, нажал кнопочку на карманном пульте, и столбик медленно опустился в мостовую, давая нам дорогу. Машина выехала с мостовой на асфальт, только прибавила скорости, и тут же затормозила на кольцевом перекрестке.

– Если ты не против, сначала заедем в порт, – полувопросительно сказал мой новый знакомый. – Мне надо узнать расписание паромов на Миконос, и может быть, сразу купить билет.

– Конечно, почему нет? Делай что тебе нужно, мы никуда не торопимся. – Эли кивнул и свернул налево, на набережную. – Так когда ты собираешься ехать на Миконос?

– Завтра или послезавтра. Там мои друзья отдыхают. С ними проводить время всегда весело.

Я никак не могу привыкнуть к этой особенности современного английского: невозможно точно сказать, кого собеседник имеет в виду, когда говорит «друзья»: кто они, мальчики или девочки? В случае с Эли подозреваю, что это почти всегда вторые, если он не называет имен.

Как раз туда, где днем раньше я видел готовившиеся к отправлению огромные паромы, мы и подъехали. Эли совсем не позаботился припарковаться там, где предписывала разметка, а остановился прямо напротив длинной будки с окошками, за которыми с индифферентным видом сидели два грека средних лет в одинаковых голубых рубашках. Широченный бетонный пирс заканчивался прямо перед нами ограждением из колючей проволоки, за которым начинались наваленные друг на друга глыбы волнолома. Чуть в стороне маячил шлагбаум перед воротами на паром. Слабый морской ветерок еле обдувал порт. Солнце подобралось к зениту. Вся картинка за окном машины – грязно-белый бетон пирса, белые отблески на воде и пронзительно синее небо, настолько однородное, что не разглядишь, глубокое оно или плоское – все это сияло перед глазами цветами греческого флага.

Эли выключил двигатель, и даже не захлопнув дверь, подошел к будке. Подогнув ногу, облокотился на высокую деревянную стойку, едва не всунул голову в окошко, и, приняв эту крайне непринужденную позу, начал беседу с клерками. По его виду можно было решить, что он болтает со старыми приятелями. Я чувствовал, как мое настороженное внимание к этому незнакомцу понемногу уступает место легкой уважительной зависти. Ее наступление при этом я вполне контролировал, и значит позволял. С какой легкостью этот здоровяк сближается с людьми! Об этой легкости сигналил даже непринужденно отставленный зад в коротких черных шортах. С какой свободой он распоряжается своим отпуском! Как он может, не планируя ничего заранее, просто взять и сесть на паром, – возможно даже на машине! – чтобы переехать на другой остров, когда этот хоть чуть-чуть начнет надоедать!

Однако разговор затягивался, Эли временами отворачивался от окошка и задумчиво посматривал на бухту. Судя по замешательству на его лице, появилась проблема. Так продолжалось добрых десять минут: по радио успело смениться три песни, я не торопясь выкурил сигарету и уже давно выбросил окурок. Наконец ливанец вернулся в машину и пробормотал:

– Похоже, на пароме мне отсюда не выбраться.

– А что с ним? Утонул?

– Паромы ходят, но свободных мест нет. Может, будут только через неделю, если покупать билет прямо сейчас.

– А через неделю ехать будет уже поздно?

– Кто знает? Слишком долго ждать. Вот ты знаешь, что будет через неделю?

– Знаю. Я улечу обратно в Россию. Ровно через неделю.

– Ха. Ну а я пока не знаю…

Помолчав, я спросил:

– Окей, а другие варианты? Самолет?

– Может быть. Но по морю было бы удобнее: тут не так далеко. Ладно, потом посмотрим. А сейчас нас ждут пляжи! – жизнерадостно провозгласил Эли. Завел машину, пригладил растрепавшиеся волосы и поехал с пирса обратно на дорогу. – Перед пляжем мы заедем в булочную, возьмем с собой что-нибудь поесть. Я знаю отличное место, как раз по дороге. Ты завтракал?

5

Доброе утро! (греч.)