Решающий бой

Что касается поимки Ермилова. Удалось узнать, что Хаджар ему двух своих подготовленных бойцов выделил для какого-то дела. И я предположил….

Речь особиста прервала резкая трель телефона. Капитан взял трубку.

— Да, Трофимов слушает. Здравствуйте, Владимир Андреевич. Ничего себе. А почему мне не передали? Я же просил и телефон оставлял. Вот и взгрейте, как следует своих подчиненных. Да. Сейчас выезжаем.

Трофимов положил трубку, перевел взгляд с прокурора на майора Ярцева.

— Шелестов-младший похищен неизвестными вместе со своей девушкой. Похоже, это бойцы Хаджара сработали. Вчера утром родители заявления в милицию принесли о пропаже. А сейчас у Сидоренко в кабинете целая делегация сидит. Подполковник Шелестов, его отец-генерал лейтенант Константин Николаевич, руководитель ВПК «Красное Знамя» Игорь Зорин и ещё парочка его парней. Парни из «Знамени» свидетельницу похищения нашли. По её словам похитители — двое невысоких и смуглых мужчин. По описанию похожи на бойцов Хаджара. Шелестов и девушка были без сознания. Их погрузили в машину и уехали.

— Почему сразу же не позвонили, как только Шелестовы заявление подали? Мы же ещё в прошлый раз после покушения на отца, лично просили Сидоренко, если что-то произойдет связанное с Шелестовым или с нашими фигурантами, сразу сообщать, — Ярцев буравил тяжелым взглядом коллегу.

— Да, бардак у них там, — скривился Трофимов. — У милиционеров такое встречается. Сидоренко дал команду заму, а тот — по отделениям. А мужик, который дежурил вчера, не в курсе оказался. Почему, я не знаю. Может, в отпуске или отгуле тогда был, может, до него распоряжение не донесли. В общем, заявление принял и положил под сукно, мол, пусть оно пока полежит, мало времени прошло, чтобы реагировать.

— Дурдом какой-то, — проворчал военный прокурор, — Не милиция, а черт знает что.

— Ладно, поехали, — Ярцев резко встал, с грохотом отодвинув стул, — Чего мы тут лясы точим? Всё на месте выясним. Иван Михайлович, вы с нами?

— Куда же я денусь? — проворчал военный прокурор, поднимая фуражку со стола. — С вами, конечно.

Время проходило, а к нам никто не спускался. Мы уже переговорили на все возможные темы, и потом просто сидели рядом, прижавшись друг к другу. Девушка положила голову на моё плечо и задремала. Я аккуратно устроил Свету на куче тряпок, предусмотрительно сложенных на холодном бетонном полу, и лег рядом, обняв шатенку за плечи.

Сколько времени мы спали неизвестно, по ощущениям несколько часов.

Проснулся я от голода. Желудок злобно урчал, требуя очередную порцию пищи. Очень хотелось пить. Глянул на девушку. Она уже сидела, опершись спиной на стенку. Заметил голодный блеск в глазах Светы и вздохнул.

Поднялся и быстро вбежал по лестнице к деревянному проему люка. Стукнул по нему кулаком. Потом ещё раз и ещё. Гулкий звук ударов разносился по подвалу. Люк содрогался, но стоял, как каменный.

Наконец, что-то лязгнуло, заскрипела, откидываясь, толстая деревянная крышка, и мне в лицо уставилась трубка глушителя, навинченная на стечкин.

— Чего шумишь? Нехороший ты человек, буйный, — ухмыльнулся Шаназар

— Вы нас похитили, так кормите, — нахально смотрю в глаза бандиту. — Если для меня еды жалко, так девушке что-то передайте. И водички прохладной тоже.

— А ты наглый, — пожилой туркмен хихикнул. — Зачем на вас продукты переводить? Все равно, вам жить осталось совсем мало. Но я сегодня добрый. Так и быть. Исполню твоё желание. Подожди немного.

— А в туалет куда нам ходить? — уточнил я, — мы же не свиньи, чтобы на полу гадить. Или тебя каждый раз звать?

— Зачем меня звать? — удивился туркмен, — Вон там, в углу видишь всякий хлам валяется?

— Вижу.

— Под этим хламом небольшой люк. Отодвинешь его, там и дыра для этих дел. И пачка газет рядом должна валяться. Можешь «Трудом» подтереться, «Пионерской правдой» или «Советской Россией». Символично получится, — смеется бандит.

Это на будущее делалось, — продолжает он, — хозяин этого дома был большой оригинал, да простит Аллах его прегрешения. Он тут настоящий схрон создавал на всякий случай. Даже вход в подвал не найти, если о нём не знать. Хотел ещё и мебель поставить, телевизор притащить, но не успел. Из-за тебя и твоего отца, шакалов проклятых.

— Это что, дом Петренко? — удивляюсь я, пропустив мимо ушей «шакалов». — Он же может быть под наблюдением.

— Эээ, ты молодой и глупый, как ягненок, — развеселился Шаназар, — А Михайлович был матерым волком, битым жизнью. С чего ты взял, что у него один дом? У Петренко несколько таких убежищ было. Он, как мудрый человек, всегда готовился к худшему, да упокоит Аллах его душу. И найти их нереально, все на одиноких бабок оформлены. Хорошо, что Егорович о них знает. Ладно, постой пока здесь, сейчас я вам пожрать принесу.

Люк захлопывается. Мелькнула шальная мысль, попробовать уложить бандита, когда он вернется с едой и водой. Но что-то меня остановило. Когда люк распахнулся, я снова увидел пистолетный ствол. Но уже в руках у Сеита.

— Соскучился? — ухмыльнулся молодой, — Я решил дать вам больше времени. Чтобы ты как следует осознал, что ждет твою девушку. Посиди ещё немного, подумай об этом, мы скоро придем в гости.

Он чуть отошел, позволяя напарнику вручить нам две сухие круглые лепешки, маленький кусок овечьего сыра и миниатюрный кувшин воды. При этом Сеит оставался вне досягаемости и держал меня под прицелом.

— Воду выпить сейчас, кувшин вернуть, — скомандовал пожилой, — лепешки и сыр можете оставить. У вас три минуты. Время пошло.

Я спустился, вручил Свете посудину с водой. Девушка сделала пару глотков и вопросительно посмотрела на меня.

— Светик, пей, мне можешь оставить пару глотков. Этого хватит.

Шатенка шумно вздохнула и опять поднесла кувшин к губам. Напилась, передала посудину мне. Я глотнул свежую прохладную жидкость, ощутив, как в измученное и избитое тело возвращается жизнь.

— Три минуты истекают. Неси кувшин, — раздался глумливый голос бандита.

Передал Свете лепешки и сыр, взбежал по ступенькам и вручил кувшин Шаназару. Сеит по-прежнему бдительно следил за мной, готовый выстрелить в любую секунду.

Затем люк захлопнулся, и мы снова остались одни.

— Свет, на сыр особенно не налегай. Его мало, но продукт соленый, снова пить захочется. Они нам его специально дали, чтобы жажду вызвать. А потом послушать, когда мы опять будем у них воду просить. Эти бандиты любят, когда перед ними унижаются.

Девушка кивнула. Белый солоноватый сыр мы разделили по маленькому кусочку. Я свой доедать даже не стал. Светка — тоже.

Лепешки были черствыми и сухими, но нам они казались волшебной едой. С едой мы расправились за пару минут.

Остатки сыра завернули в платок, оказавшийся у шатенки.

И опять неспешно и томительно потекло время. Мы уже не знали о чем говорить, и просто молчали, прижавшись друг к другу. Тишина давила безмолвием, вызывая щемящее чувство тревоги. Но маленькая хрупкая ладошка, лежавшая в моей руке, отгоняла дурные мысли, даря теплое чувство нежности и успокоения.

Наше сидение прервалось скрипом открываемого люка. Я моментально напрягся, сбрасывая с себя остатки дремоты.

— Светик, ты готова?

Девушка напряглась, но согласно кивнула.

— Действуем, как договорились.

15 ноября 1978 года. Среда. (Окончание)

Во дворе отделения райотдела милиции наблюдалась нездоровая суета. Бегали милиционеры, что-то орал оперуполномоченный, недалеко от входа стояла темно-зеленая «буханка».

— Интересно, — пробормотал майор Трофимов, бросив взгляд на номерные знаки микроавтобуса, — МЖ 12–19. Военные из московского округа. Причем, не наши. Я их не знаю и машину тоже. Что они здесь забыли?

— Сейчас узнаем, — пообещал майор Ярцев, выбираясь из заляпанного грязью «УАЗика», и поворачиваясь к военному прокурору, вылезавшему из волги, — Иван Михайлович, подождёте здесь?