Страница 28 из 80
- Заживает хорошо, но гипс снять можно будет только через две недели - сказал мне толстенький приземистый мужчина в белом халате.
- А когда я смогу вернуться к работе? Я работаю руками, я - художница.
- Сожалею, но только через три месяца. Вам ещё руку разрабатывать нужно.
Это была не просто проблема, это была катастрофа. Мне придется вернуть аванс четырем заказчикам. Лечение в клинике и так опустошило мои скромные запасы, а если я не смогу работать, через месяц мне придется покинуть съемную квартиру.
Возвращаться к родителям или просить у них деньги было ниже моего достоинства. Недавние события истощили меня как морально, так и физически. Но я не отчаивалась, вспоминая девиз бабушки: “Если перед тобою закрылись двери - ищи внимательнее, возможно, где-то открыто окно”. Несколько раз я пыталась рисовать левой, здоровой рукой. Получалось откровенно плохо, но я не отчаивалась и время от времени возобновляла эти попытки.
Время от времени, я возвращалась мыслями к Алексу. Интересно, как он там? Помнит ли ещё обо мне? Жалеет ли, что не остановил, когда я уходила. Я очень сожалела о том, что всё так сложилось, а точнее - не сложилось… у нас. Мне не хватало его теплых и надёжных рук, его доброй улыбки и серых пронзительных глаз. Мне было холодно без его прикосновений и утренних нежностей в постели.
Заходя сегодня в столовую, которая находилась в лечебном корпусе, я никак не ожидала встретить там Мартина. Это было неожиданно, как удар под дых.
Казалось, привлекательность и непоколебимую уверенность этого мужчины не может испортить ничего на свете - ни уродливые гематомы, ни медицинские бинты, ни катетеры на обоих запястьях. А эту фирменную полуулыбку вообще стоило бы запретить, чтобы не искушать девствеенные глаза медсестер, половина из которых являются монахинями стоящего поблизости монастыря.
Я не рискнула бы поклясться на детекторе лжи, что ничего не испытывала к этому самоуверенному типу. От одного его взгляда мои ладошки потели, а по коже прокатывалась дрожь возбуждения. Было трудно отрицать, что меня к нему влечёт, но я этого не хотела. Я никогда не прощу ему то, что он разрушил наши отношения с Алексом. Да, безусловно, я догадалась что мой бывший парень стал причиной появления Мартина здесь, в лечебнице Святой Клары. Но слова Мартина подтвердили и ещё одно моё предположение - та ночь не прошла бесследно и для него. Как бы он не прикрывался мнимым равнодушием, я видела в его глазах мужской интерес. Он хотел, чтобы я поцеловала его, но я не предоставлю ему такую возможность. Сегодня я сама займусь поиском воришки.
Решив так, я забрала сумочку и направилась к складу. По пути мне встретилась худющая рыжая кошка. Она, по всей видимости, собралась меня сопровождать, но тут раздался голос медсестры:
- А это ещё что такое?
Кошка мгновенно юркнула в раскрытую щель двери.
Где находится склад, я узнала у двух уборщков, работающих на улице. Подошла к двери хранилища, дернула за ручку - закрыто. И, конечно же, сверху была надпись “только для работников клиники”. На двери был электронный замок, открывающийся карточками.
Я решила понаблюдать и села на лавочку напротив склада. Достала из сумки книжку и притворилась, что читаю, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Наблюдала за входом в течении часа.
За это время выяснила, что открыть двери может любой работник у которого имеется синяя пластиковая карточка. Такие карточки здесь выдают уборщикам, поварам, грузчикам и членам местной администрации. У врачей и медсестёр карточки другого цвета - красные.
В течении часа в дверь заходили пятнадцать раз: то заносили и уносили какие-то мешки, то проверяли что-то по накладной, то осматривали содержимое. Мой взгляд в этом беспорядке выхватил всего одно несоответствие - в дверь вошла женщина с синей карточкой, но я в ней узнала своего врача физиотерапевта. “Интересно”, - подумала я, - “Где и зачем она раздобыла эту синюю карточку”. Она зашла с пустыми руками, а вышла, держа в руках небольшой синий пакет. “Нет, там максимум три литра могло бы поместиться”, - решила я, отвергнув предположение о воровстве.
Внезапно, мне на колени прыгнула чёрная кошка и тут же свернулась на них в лохматый комочек, а под лавкой показалась голова ещё одной животинки.
- Эй, а вы здесь откуда? Вас же не пускают на территорию клиники, - Спросила я у лохматых котеек. Пушистики, естественно, ничего мне не ответили, но продолжили вглядываться в мои глаза с молчаливым упрёком.
- Ну, нет у меня еды. После обеда что-нибудь принесу, - Пообещала я, не выдержав этого взгляда.
Вдруг, раздался женский голос где-то за углом и кошки моментально спрыгнули, устремляясь на этот звук:
- Кис-кис-кис.
Меня вдруг осенила догадка, поэтому я, не теряя ни минуты, помчалась вслед за животными.
За углом лечебницы, в тени подсобного помещения, стояла женщина в чёрном балахоне и белом фартуке - одна из местных медсестёр. Что характерно, на её груди на веревочке висела синяя карточка. Рядом с нею стоял огромный бочонок, до краёв наполненный молоком. К этому бочонку со всех сторон сбегались кошки всевозможных мастей. Их было так много, что даже посчитать их было проблематично.
- Кис-кис-кис, - Звучало вкрадчиво, но кошки, казалось, слышали монахиню даже на другой стороне улицы.
Прикинув в голове зарплату медсестры и объем бочонка с молоком, я задала резонный вопрос:
- Это вы воруете молоко?