Страница 55 из 149
— В ком-то проснулась память предков, а? — засмеялся за компанию с Митей дедушка.
— Дедушка, ты не помогаешь! — крикнула я ему.
— Митенька, отпусти её, пожалуйста, пусть сама дойдёт до идеи, что хочет, чтобы ты её на руках носил, иначе не оценит, — мягко сказала бабушка с вековой мудростью в голосе.
— Вы правы, Анна Петровна, — Митя поставил меня на землю, сразу получив от меня болючий щипок за бок, а потом быстрый поцелуй в качестве извинений за него.
Судя по тому, как Митя посмотрел на меня, он меня простил.
Дальше мы шли просто немного медленнее, и я крепко держалась за Митину руку в качестве поддержки.
Возле стен замка работали студенты-художники, срисовывая с натуры великолепные виды, открывающиеся им с территории внутреннего двора на высокую башню. Я вспомнила про свою папку с рисунками, которую так и не открывала с первого дня прибытия, хотя планировала заниматься в том числе рисованием…
"Надо будет восполнить пробелы, когда начнутся дожди", — решила я, вспомнив, что на завтра уже обещали грозу.
Посмотрев на кузницу и камеру пыток (особо впечатлительным лучше обойтись без экскурсии), мы с Митей пошли на башню святого Олафа, самую высокую точку, откуда открывался, судя по буклету, взятому в информационном центре, лучший вид на панораму города. Подниматься надо было пешком, поэтому бабушка с дедушкой решили остаться внизу.
— Что-то я уже не уверена, что хочу туда лезть, — сказала я, с опаской оглядывая башню изнутри до самого верха.
— Я даже и не думал, что ты такая трусиха, Катюша! — Митя слегка щелкнул меня по носу. — Тогда жди меня тут, пока я буду восхищаться видом на город со смотровой площадки. Специально для тебя я сделаю фото.
Он подмигнул и сразу же заснял моё выражение лица на камеру.
Сколько он сегодня ни делал снимков, на почти всех из них, по-моему, буду только я. Очень странное ощущение, особенно из-за того, что не я их буду первая просматривать и удалять неполучившиеся кадры.
— Ладно, пойдём, — согласилась я и, купив билеты, мы отправились наверх.
— Вау! Ты только посмотри, какая тут высота! — сказал Митя, облокачиваясь на перила, пока мы, дыша средневековой пылью, поднимались по лестнице, проходившей внутри по кругу башни, оставляя бездну в середине. К этому моменту я уже десять раз пожалела, что решилась на подъём.
— Митенька, я тебя реально умоляю так не делать.
— Как? Вот так? — он еще больше облокотился на поручни. А мы были уже на высоте минимум семи этажей.
— Да, да! Вот так! Пожалуйста! — с ужасом выговорила я, прижимаясь к стенке, зажмурив глаза, и притягивая к себе Митю.
— Ты боишься высоты? Вот не подумал бы, — сказал Митя вдруг совсем рядом, и я открыла глаза. Он улыбнулся своей широченной улыбкой, как если бы радовался, обнаружив у меня слабину. — Я больше так не буду, трусишка, — уже нежно сказал он и дотронулся носом до моего.
Людей на смотровой площадке было на редкость мало. Через некоторое время, мы остались наверху совсем одни. Вид был фантастическим. Ради него стоило тащиться сюда более часа. Но мне всё также не давала покоя безумная высота, на которой мы находились, узкое пространство, где в лучшем случае смогут разойтись два человека, и ограждения, в крепости которых я не была уверена, поэтому стояла у самого входа, как можно дальше от края.
— Пойдём, ты так ничего оттуда не увидишь, — Митя протянул мне руку.
— Нет, спасибо! Здесь потрясающий вид.
— Возьми меня за руку и пойдём, я буду тебя держать, и ничего с тобой не случится, — Митя явно получал странное удовольствие от моих страхов и неудобств. Как минимум сто фотографий смогут уже это подтвердить. Не желая тогда давать ему к этому лишнего повода, я взяла предложенную мне руку и, самоуверенно улыбнувшись (единственный вид улыбки, внушающей силы), пошла следом.
Мы встали в той части площадки с которой открывался вид на залив. У меня не было слов от переполнявших чувств.
— Это великолепно! — лишь смогла высказать я, глядя на простирающийся подо мной город, большую воду, где можно было представить, как лодки викингов в своё время входили в это, тогда еще небольшое, поселение.
Митя встал за моей спиной, обняв меня за талию. Так действительно было спокойнее, что даже высота меня больше так не пугала.
— Нет, это ты великолепна, — прошептал он мне в ухо и легко поцеловал в висок.
Вдруг у меня не стало слов, и мы просто молча смотрели вдаль.
— Мне немного страшно, Митя.
— Я тебя держу, не бойся, — опять нежный шёпот и сильные руки, которые крепче прижимают к себе.
— Мне страшно не из-за высоты, хотя теперь и из-за нее в том числе, раз ты мне напомнил. Мне страшно оттого, — неуверенно продолжила я, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы объясниться, не сводя глаз с залива, — что у меня неделю назад не было даже друзей моего возраста, а теперь есть целый ты… Я чувствую, что это... слишком хорошо, чтобы быть правдой, и обязательно окажется, что сказок не бывает, и случится что-нибудь плохое...
Я тяжело вздохнула.
Митя развернулся ко мне, не отпуская ни на мгновение, и заставил перевести взгляд на него. В его глазах моря было намного больше, чем в заливе, бесспорно.
— Катюша, — нежно сказал он и приблизился, чтобы поцеловать меня в лоб, — Катенька, — теперь поцелуй в бровь, — я должен признаться, — поцелуй в щёку, — что меня это тоже пугает, но всё потому, что для нас, для меня и тебя, это что-то абсолютно новое, — Митя задумался, прижав свой лоб к моему. — Представь, как было страшно мальчишке, живущему в чулане под лестницей, когда ему сообщили, что он волшебник, и его жалкая жизнь, которую он влачил и считал нормой, уже не будет прежней, но только лучше... хмм...особенно, когда у него обнаружилась банковская ячейка, полная золотых монет, — смешок и поцелуй в нос. — Я в детстве мечтал получить письмо, которое мне принесла бы сова. А теперь я познал магию, так и не поступив в Дурмстранг,* куда я метил по географическому признаку, — поцелуй в скулу, а я усмехнулась его отсылке к Гарри Поттеру.