Страница 144 из 149
Катя
Это был самый прекрасный закат. Настроение, ненадолго испорченное признанием Мити по поводу Марины, снова вернулось в привычно возвышенное состояние, когда мы вместе.
Как вдруг меня посетила мысль, которая холодными щупальцами сковывала моё спокойствие.
— Мить, а тебе не страшно, что вот сейчас эти каникулы закончатся, и окажется всё сном, неправдой? Что послезавтра каждый из нас проснётся в своей комнате, и жизнь потечёт в своём привычном русле? — спросила я, надеясь, что мне удалось описать беспокоящий меня страх.
Мне физически стало холодно — от волнения или от вечерней свежести, было сложно разобраться. Я лишь поёжилась, да ближе прижалась к Мите.
— Не забудь, что послезавтра ты приглашена к Феде на день рождения, — усмехнулся он, легко поднимая меня на руки и усаживая к себе на колени. — Будь любезна надеть что-нибудь вызывающе откровенное, так как я потом планирую слизывать с тебя торт-мороженое в своей комнате, когда именинник задует свечи, — сказал он, как само собой разумеющееся.
Я думала, что сгорю от смущения, представив, что он сказал. А он лишь весело улыбнулся и, в противоположность своих слов о минимальной одежде, укутал в свитер, который взял с собой, скорее всего, изначально для меня.
— Поэтому нет, мне не страшно, что всё это окажется сном. Хотя по утрам мне так кажется, если честно. Но должен сказать, что ты некисло так подпортила все мои утра, что будут без тебя до поры до времени, — это уже было сказано с настоящим упрёком в голосе.
— Как так? — изобразила я удивление, хотя предполагала, о чём он говорит.
— Каждое утро, я всё ещё надеюсь, что, открыв глаза, найду тебя рядом. А рядом пустота. Знаешь, это очень досадует.
— Знаю, — ответила я, слегка повернув его голову к себе для поцелуя.
Солнце уже почти зашло за горизонт, озаряя небеса отблесками золота, заставляя обычно белые облака становиться самыми цветными деталями из всего пейзажа — ярко-розовыми, синими, лиловыми, фиолетовыми, на фоне сине-жёлтого неба.
— Это были лучшие две недели моей жизни, — философски сказал Митя, глядя вдаль. — А сколько ещё их у нас будет! — оживился он. — Куда ты хочешь в следующий отпуск поехать?
— В Италию, — заявила я, мечтать — так мечтать.
— Тогда мы поедем в Италию. Это будет наша первая заграничная поездка, — сказал он, улыбаясь. — Я покажу тебе мир. Я подарю тебе мир, — прошептал он мне в губы, целуя.
Митя не из тех, кто бросался словами на ветер. Я ему верила. И он всегда это оправдывал.
— Вообще, представь, что за эти две недели у нас было столько событий, как маленькая жизнь, полная всего «первого»: первый совместный отдых, первая влюблённость, первый поцелуй, первая фотосессия, первая ревность, первая ссора, но и первое примирение, первая ночёвка и первая любовь. А сколько еще у нас «первого» впереди, — хитро улыбнулся он, медленно скользя рукой по моему бедру вверх.
— Митя! — я снова, наверняка, покраснела как рак.
За эту пару дней я выслушала столько намёков, которые «как бы» оказывались плодом моего богатого воображения, что я диву давалась, почему я по-прежнему так на них реагировала.
— Я имел в виду первую осень, первый новый год и прочее, но я тебе ещё раз говорю, что мне нравится, куда тебя уводят твои фантазии, — закончил он и снова засмеялся.
— А почему любовь в конце? — решила пропустить сказанное мимо ушей, надеясь, что щёки быстрее перестанут гореть.
— Потому что у нас любовь не с первого взгляда, — дразнился он, потому что я уже поднимала этот вопрос, а его позабавила моя реакция в прошлый раз.
Мне казалось, что я его уже вообще всю жизнь люблю, а тут такое заявление меня, мягко сказать, слегка удивило и обескуражило.
— Как ты себе представляешь любовь с первого взгляда? — поцеловал он меня в шею, не сильно способствуя мыслительному процессу.
— Не знаю, — ответила я, ни о чём не думая.
— Когда я тебя увидел, — начал он, сев ровнее, прекратив покрывать меня поцелуями, — решил, что ты очень красивая. Хотя мои мысли были скорее: «Вау, какая секси-гёрл*!» — засмеялся он, увидев мой осуждающий взгляд. — Мне очень хотелось познакомиться с тобой, можешь представить почему, — очередной смешок, очередной испепеляющий взгляд. — Если бы ты уехала на следующий день, я лишь посокрушался бы, что не успел замутить с тобой, но смог бы спокойно жить дальше. Ты мне понравилась. Очень сильно понравилась, если быть точнее. Но это была не любовь. Это был интерес.
— А когда ты полюбил меня, как ты думаешь? — спросила я с большим нетерпением.
— Не знаю точную минуту. Сложно назвать. Я влюблялся понемногу, но всё сильнее и сильнее, пока в один миг не понял, что если я не скажу этих трёх волшебных слов, то меня просто разорвёт от переполнявших меня чувств. И вот, стоило произнести: «Я тебя люблю», как мир разделился на «до» и «после». Я осознал это каждым атомом моего существа, что это и есть настоящая любовь, о которой много слышал, но не представлял, — он приподнял моё лицо за подбородок и смахнул непрошенную слезу с моей щеки, о которой я даже не догадывалась. — Я люблю тебя, Катюша, — нежно сказал он.
— А знаешь, что я сказала бабушке с дедушкой в столовой, когда мы вернулись из города, пока ты ждал снаружи?
— Что ты меня любишь, ты мне так передала.
— Не совсем… — замялась я, не зная, как это лучше преподнести.
— Сейчас ты меня немного волнуешь, — сказал серьёзный Митя.
— А я надеялась, что сильно тебя волную, — соблазнительно сказала я с нужным придыханием, а потом укусила его за мочку уха.
— Ладно, ты меня сильно волнуешь, — ответил Митя с участившимся сердцебиением, которое я могла чувствовать под своей ладонью у него на груди.
«В эту игру можно играть обоим. Это просто», — удовлетворённо подумала я, радуясь результату.
Потом отстранилась и продолжила рассказывать.
— Так вот, я повторила им слова, которые мой отец в девятнадцать лет сказал им, ставя в известность, что планирует жениться на маме. Дедушка был против такого скоропалительного, по его мнению, решения, будучи в курсе истории с твоей мамой, как мы теперь знаем.